Мозаика сердца

— Генерал Мирадович, народ Тангрии вынес тебе вердикт — ты приговариваешься к смертной казни через отрубание конечностей и немедленному сожжению ещё живого тела. Народ Тангрии проклинает тебя и твоих потомков до десятого колена! Никогда не будет в твоем гнилом роду достойных здоровых мужчин и женщин! Все будут слабы здоровьем и умом!

Вышел жрец, напевая на древнетангрийском языке, который я не знала и просто молча слушала, немного потрясенная всем происходящим. Жрец допел, подошел к генералу Мирадовичу и сделал надрезы у него на руках и ногах, из которых потекла кровь. И снова запел. Мрачно, громко, отрывисто, рисуя кровавые кресты на его конечностях, а затем на щеках и лбу.

В глазах бывшего генерала, военного и взрослого мужчины-мага стал появляться ужас от понимания происходящего. Он замычал и закрутил головой, но не смог ничего сказать — на него было наложено заклятие молчания.

— Ты лишен последнего слова, преступник, — ты не достоин этой привилегии, — все также сурово произнес Джейсон.

— Приведите приговор в исполнение! — сухо приказал ожидавшим палачам.

Я оглянулась, чтобы увидеть лица тангрийцев на площади — они были торжественные, мрачные и серьезные. Среди присутствующих я заметила даже несколько детей старше шестнадцати лет, но малышей не было.

Подошли еще двое мужчин и вчетвером они привязали преступника к заранее приготовленным столбам. В руках палачей появились мечи.

— Тебе не нужно на это смотреть, — угрюмо пробормотал подошедший Дарен, желая заслонить от меня происходящее.

— Нет, я должна, — взволнованно пробормотала я. — Из-за него погибло столько хороших людей, мои родители…

Однако меня начало сильно трясти, и муж спрятал мое лицо у себя на груди. Я крепко обняла его и… зажмурилась.

Потом я узнала, что герцогу отрубили руки и ноги, а он не смог даже закричать из-за наложенного заклятия молчания и просто дергался в конвульсиях. После изуродованное и истекающее кровью тело положили на подготовленное для сожжения место.

— По приказанию этого преступника марилийцы опробовали новое магическое огненное оружие на наших земляках, сжигая их живьём, — теперь преступник сам будет сожжен.

Я оторвала лицо от груди Дарена и посмотрела на место казни. Что я почувствовала, когда занялся костер и стал ласково лизать бьющееся в конвульсиях изуродованное и беспомощное тело? Почувствовала ли я хоть на миг сожаление или сочувствие к герцогу Мирадовичу?

Нет. Ни на миг.

Я сожалела только о том, что он мало мучился — наказание было несоизмеримо тем преступлениям, которые он совершил. Сколько зеленых лучей он убил и закопал в общей яме? Сколько уничтожил невинных жизней жителей Тангрии? Сотни тысяч? А он умер только один раз. Пусть и в чудовищных муках, но один раз. Это было несправедливо — он должен был умирать снова и снова, тысячи раз, за каждую невинно убиенную душу.

Глаза были воспалены, но я досмотрела до конца, как догорело тело моего личного врага и врага всего тангрийского народа.

— Я нашел его для тебя, Лори, — услышала я рядом глухой голос подошедшего Джейсона.

Дарен крепче обнял меня и прижал к себе, будто защищая даже от друга детства.

— Ты совершил огромное трудновыполнимое дело, Джейс, — посмотрела я на сурового сильного мужчину. — Ты очень проникновенно говорил. Тангрийцы уважают тебя и идут за тобой.

— А ты, Лори, что чувствуешь по отношению ко мне? — угрюмо спросил Джейсон. — Ты перестала презирать меня?

Не время и не место для подобных вопросов и ответов, но я внимательно посмотрела в глаза друга юности, моей первой любви, и тихо ответила:

— Я никогда не презирала тебя, Джейс. Никогда. Когда-то я сказала, что ты всегда в моем сердце. С тех пор ничего не изменилось.

Дарен вздрогнул, услышав эти слова, а его рука, обнимающая меня, стала словно каменной и тяжелой. Джейсон же ужасно побледнел и подался ко мне, словно его магнитом притягивало, но все же замер в двух шагах от нас.

Я настороженно наблюдала за ним.

— Твой муж знает, что мы связаны клятвой на крови, данной Богине Матери, и ты — моя жена по законам мироздания этого мира? — вдруг жестко спросил Джейс, впиваясь в мое лицо жадным больным взглядом.

Я почувствовала, как Дарен теперь и сам окаменел, не только руки стали невыносимо тяжелыми.

— Нет, я не знал об этом, — безэмоциональным голосом ответил муж.

— Я не говорила, потому что не считаю так, — твердо посмотрела на Дарена.

— Она так не считает, но все равно моя жена, — холодно произнес Джейсон. — Когда срок магического брака закончится, я приду за ней, — теперь Джейсон смотрел в упор на Дарена.

— Что-то в последнее время развелось много охотников на мою жену, — зло, сквозь зубы усмехнулся Дарен.

— Потому что она одна такая, — спокойно прокомментировал Джейсон. — И если бы не магический брак, я бы прямо сейчас забрал ее и охранял от всех потенциальных… мертвецов.

— Когда закончится срок брака, Анна сама сделает выбор, — холодно процедил Дарен.

— У нее будет один выбор… — в свою очередь, завелся Джейсон.

— Может быть, хватит обсуждать мое будущее так, как будто меня здесь нет! — вспылила я. — И вообще, вы нашли совершенно неподходящее время и место для этого спора!

Я гневно переводила взгляд с одного мужчины на другого.

Джейсон Тубертон очень изменился за последние годы. Война совершенно лишила его мальчишеской беспечности и легкомыслия, веселости и легкости. Сейчас передо мной стоял суровый серьезный мужчина — воин, предводитель своего народа, который слушал его и шел за ним.

Дарен Бэлфор, лаэрд Севера, мой муж. Очень умный, очень хитрый, очень смелый и очень… нежный.

Кого из них я любила? По-моему, надо окончательно все разрешить. Здесь и сейчас.

Я закрыла глаза и обратилась к магическому резерву. Блокиратора больше не было, и мы с Дареном постепенно и осторожно изучали магические татуировки.

Я нашла то, что искала — магический внутренний огонь — и представила, как он покрывает тело, целенаправленно направляя его на шрам в форме креста на запястье. Будет больно, но я потерплю.

— Лорианна, что с тобой? — словно издалека услышала взволнованный голос Джейсона.

— Анна, что случилось? Зачем тебе сейчас магия? — донесся не менее взволнованный голос Дарена.

С нетерпением я наблюдала внутренним магическим зрением за тем, как магический огонь буквально «слизывает» шрам с кожи на запястье, делая ее снова гладкой. Дождавшись, когда магический огонь полностью справится с задачей, я открыла глаза.

— Только я могла разрубить этот узел, и я его разрубила. Шрам исчез, Джейсон, и мы больше не связаны кровной клятвой — я сделала выбор.

Джейсон посмотрел на запястье поднятой руки и просто остолбенел. Я тоже перевела взгляд на открытое им запястье и ничего не увидела — у него шрам тоже исчез.