Мозаика сердца

Глава 22

После того бала Дэвис Аркарт стал частым гостем во дворце лаэрдов Севера, чем очень раздражал моего мужа, и радовал меня. На все праздники он стал дарить очень дорогие драгоценности и другие ценные подарки.

Почему я радовалась его вниманию? Потому что, ещё тогда, проанализировав складывающиеся между нами двусмысленные отношения, я пришла к выводу, что мне выгодна симпатия императора, но нужно было выяснить, насколько она соответствует истинному положению дел, не специально ли он усыпляет мою бдительность, чтобы выведать мой сокровенный секрет про артефакт.

В результате разведывательных действий (подслушивания с помощью эликсира перемещения) я пришла к следующему: первое — я очень нравлюсь ему; второе — он хочет совместить приятное с полезным, и все же вызнать про артефакт; третье — муж возмущён тем вниманием, которое император оказывает мне, и против него; четвёртое — императора мнение моего мужа не волновало.

Узнав все это, опасаясь особой магии императора, которую он время от времени применял ко мне, и к которой после Грота я стала не столь восприимчива, чувствуя его симпатию, я решила настолько заморочить голову Дэвису Аркарту, чтобы при виде меня он мог думать только о том, когда сможет затащить меня в постель. В результате император задарил меня подарками, на всех приемах во дворце в столице я была его дамой, и Дэвис Аркарт стал появляться в нашем дворце в последнее время чуть ли не каждый день.

Почти все подарки императора я надевала один раз и отдавала Алану Бродли, который осторожно продавал их где-нибудь в Свободных землях, а на вырученные деньги покупал магическое оружие и бомбы для готовившегося восстания тангрийцев.

— Анна, сегодня я буду вашим единственным партнером на балу, — прошептал император мне на ухо, как будто случайно задев его губами, возвращая меня в реальность.

Император, если хотел, обладал потрясающим обаянием, которое он полностью применял на мне, и мне сложно было противостоять ему.

— Нет, малаэрд, не выйдет, — я слегка развернулась, и будто тоже совершенно случайно мои губы оказались напротив его, а обтянутая тонкой тканью грудь прижалась к его крепкой груди. — Только пару танцев, Дэвис, — выдохнула ему в губы, слегка задев губами его подбородок, от чего он вздрогнул. — И ни одним танцем больше.

Я вскинула глаза и встретилась с потрясающими глазами Дэвиса Аркарта, которые сейчас очень быстро наливались яростью. Все же он очень привлекателен, особенно в гневе. Я ненадолго зависла, любуясь его лицом.

— Сегодня мой день рождения и будет много желающих танцевать со мной, — мягко улыбнулась я, слегка прищуривая глаза. Я заметила, что от этого прищура император всегда таял.

— Я умру от ревности, если кто-то прикоснется к вам, — вдруг хрипло прошептал он, продолжая обнимать меня, а серые глаза очень серьезно смотрели в мои, которые совершенно искренне сейчас изумленно расширились: император оборотней не часто так откровенно и серьезно признавался, что неравнодушен ко мне. Наоборот, чаще он был сдержан и насмешлив. Сейчас же мой мозг тоже не расплавился от этого признания, хотя и должен был, учитывая кто и что мне сказал. Наоборот, включилась холодная рассудительность.

И это произошло благодаря магии правящих оборотней, которая проявилась у меня частично в том, что теперь во мне жили будто две меня: одна — сдержанная, холодная, трезвомыслящая и рассудительная магиня земли, вторая — обаятельная, соблазнительная, кокетливая, хитрая… почти оборотница. Причём, когда мне нужно было использовать первую или вторую сущность, любая сразу включалась во всей красе, стоило подумать о ней.

Другим проявлением магии стало то, что я стала очень быстро двигаться, а движения стали текучими, плавными и не только быстрыми, но и соблазнительными, независимо от того, которая из двух внутренних «я» включалась в роль.

Плюс я становилась очень сильной, когда нужно было, стала тонко различать запахи и все оттенки цветов.

Дарен записывал все качества, которые у меня появились после Грота, и проинформировал, что, судя по многочисленным татуировкам, ещё много чего со временем появится, и мне нужно быть внимательной.

Самое интересное было то, что когда поначалу проявлялось то или иное качество магии, на теле появлялась яркая татуировка и именно в том месте, с котором она появилась впервые. Я с уверенностью могла это утверждать, поскольку у лэрда Дарена остался рисунок моего обнажённого тела со всеми татуировками.

— Я не ваша жена, чтобы вы ревновали меня, Дэ-вис, — тихо прошептала я в ответ императору, специально растягивая его имя, опуская глаза и как бы случайно облизывая пересохшие губы кончиком языка, и буквально физически ощутила на них жадный взгляд императора.

Я вскинула глаза и вновь встретилась со стальными голодными яростными глазами:

— Если бы… три года назад… я вышла замуж за вас, малаэрд, — многозначительно прошептала я с выразительными паузами, — вам не пришлось бы сейчас ревновать, а мне… — я осеклась и отвернула лицо, внутренне улыбаясь своей смелости и наглости, внешне же состроила страдальческую моську и мягко высвободилась из объятий.

— Хотя о чем я?! — деланно рассмеялась. — Это совершенно невозможно… Поэтому, мой император, защищайтесь!

Я напала на него с серьезным выражением лица, умышленно не встречаясь взглядом, сосредоточиваясь на поединке. Дэвис Аркарт молчал. О чем он думал? Надеюсь, мне удавалось хоть немного помучить главного интригана Берингии.

Он хотел меня? Очень хорошо. Он не скрывал этого? Ещё лучше. Из-за этого в последнее время между ним и моим мужем складывались напряжённые отношения, что мне было на руку. Мне не нужна была сплочённость этих оборотней, пусть из-за меня между ними будет недопонимание.

Мне было сложно противостоять обаянию Дэвиса Аркарта, но когда я понимала, что начинала плавиться от его внимания, я вспоминала, что этот оборотень был одним из тех, кто принял решение оставить меня в тюрьме умирать, и появляющийся внутренний холод, заполняющий сердце, всегда помогал вовремя трезветь.

Восстание тангрийцев готовилось, рано или поздно я буду вынуждена присоединиться к ним, и помощь берингийцев будет кстати. Возможно, влюбленный император не откажет своей фаворитке. Пусть не вся Берингия придёт на помощь, но хотя бы отдельные кланы.

Дэвис Аркарт защищался, не нападая, странно-задумчиво рассматривая меня непривычно-серьёзным взглядом, ярость из которого ушла.

Я нападала на императора, с лёгкостью пробивая его защиту, и мне это не нравилось, поэтому я потребовала:

— Примените «розовое покрывало», Дэвис! И защищайтесь, в конце концов!

— Я уже мечтаю, когда я уложу вас на это розовое покрывало, — еле слышно процедил император, прищуривая глаза, однако, выполнил просьбу и стал совершать тростью горизонтальные мулине, плавно переходящие в вертикальные, производя сложные непрерывные движения рукой.