Мозаика (Шамтеран V, книга первая)

Да. За воровство полагалось суровое наказание. Если очень не повезёт, Мейсте лишится правой руки.

– Где ты держишь всё это?

– В своей комнате, - Мейсте вновь опустил взгляд. Эль-Неренн поднялась, заставила Мейсте встать.

– Пригласи меня в гости, - она отряхнула одежду. Несколько полосок - от сломанных веток. Всякий почует, что она была в парке. И не страшно.

Мейсте оторопел.

– Ч-ч-что, теаренти?

– Пригласи меня в гости. Я должна увидеть всё это. Тогда я смогу помочь тебе.

Мейсте молча стоял, глядя перед собой в землю. Эль-Неренн присела перед ним, взяла за руки, заглянула в глаза. Улыбнулась.

– Только не говори, что к тебе никогда не заходят девушки.

– Заходят, - прошептал Мейсте еле слышно.

– Вот и пригласи. Чем я хуже? Мне холодно, Мейсте. Я не могу стоять здесь всю ночь.

– Вы не хуже, - Мейсте поднял взгляд.
– Приглашаю вас, теаренти. Приглашаю вас в гости.

– Жди меня у входа на мужскую половину, - посоветовала эль-Неренн.
– Иди. Я вернусь в дом чуть позже.

11. Луг и море

Переодевшись, эль-Неренн - вполне сознательно - отхлебнула ещё глоток "эликсира". Из новой бутылочки - и ещё три оставалось в кладовке. Пусть пока там и стоят. Не стану выливать в раковину.

Мейсте, почти совсем успокоившийся, появился из коридора, ведущего на мужскую половину, едва только эль-Неренн прошла мимо спящей на посту Тери.

Молча протянул руку. Как и полагалось. Они поднялись по узкой лестнице (у входа никто не дежурил) и бесшумно подошли к третьей справа комнате. Мейсте впустил её первой.

Мейсте, оказывается, собирает статуэтки из дерева. Или вырезает сам? В комнате ощущался некий беспорядок - или всё было разложено так, что только владелец комнаты знал, где что находится.

Пахло свежим деревом. Похоже, он действительно вырезает их сам.

– Ты сам этому научился?
– эль-Неренн осторожно взяла одну статуэтку. Деревянную копию одного из "глиняных солдат", что украшали каминную полку северной гостиной.

– Дед научил, - Мейсте был испуган, это ощущалось, но страх понемногу проходил.
– Я не могу работать с глиной. Негде. Очень хочу попробовать.

– Дед?

– Кесстер, - Мейсте опустил голову.
– Кесстер из Мелайне.

Привратник. Он же электрик, он же сантехник... Точно... есть сходство, есть. Странно, что никто не сказал, что Кесстер и Мейсте состоят в родстве. Даже всезнающая Тери.

Он вынул из-под кровати свёрток. Видно, что обращался с картинами бережно - каждую завернул отдельно, ничего не поцарапал, не повредил. Эль-Неренн осмотрела и кивком велела спрятать обратно.

– Тебе приказывали незаметно взять картину, а потом возвращали её копию. Правильно?

– Да, теаренти, - Мейсте явно не знал, куда ему деться в собственной комнате.
– Я поздно понял. Мне сказали, что возвращают оригинал. Что никто ничего не узнает.

– Почему ты согласился?

– Ваза, - Мейсте уселся, прямо на пол.
– Я разбил две вазы. Очень дорогие, на чердаке. Я не нарочно! Я думал, никто не узнает. Никто не видел, я всё выбросил. Но она сказала, что всё знает. Что расскажет госпоже.

– Как ты передаёшь им картины?

– Парк, теаренти. Южная часть парка. Я прихожу туда, они разговаривают со мной через ограду. Говорят, где оставить. Не знаю, как забирают.

– А охрана?

– Они знают, когда охраны нет рядом.

– Тебе звонят?
– ни разу не видела, чтобы Мейсте говорил по телефону.

– Да, теаренти. Вот, - он протянул ей телефон. Достал из-под подушки. Как далеко всё зашло....

Эль-Неренн осмотрела трубку, не снимая перчаток. "Слепая", без опознавательных знаков, телефонная карта - узнать, кто выдал, невозможно. Не обращаясь в полицию.

– Мне отсекут руку, теаренти, - Мейсте опустил голову.
– Деда выгонят, с позором. Я не знаю, что делать.

– Госпожа знает, что кто-то крадёт у неё картины, - эль-Неренн выпрямилась.
– Чем дольше ты ждёшь, Мейсте, тем хуже себе делаешь. Тебе нужно поговорить с госпожой. Самому всё рассказать.

Мейсте побледнел, как полотно.

– Я... я не смогу, теаренти. Я...
– он сжал правый локоть пальцами левой руки, словно палач уже подходил к нему с топором.

Эль-Неренн присела перед ним.

– Сможешь. Тебе нужно было подойти к ней сразу. В первый же раз.

Мейсте помотал головой.

– Вазы очень дорогие, теаренти. Меня сразу бы выгнали. Я не хочу домой. Не хочу возвращаться в свинарник.

Эль-Неренн усмехнулась.

– Домой не хочешь? А на каторгу?

Мейсте умолк, спрятал лицо в ладонях.

– Тебе сказали, что как только ты откажешься помогать, госпоже сразу же скажут про вазы?

Парень кивнул.

– Мейсте, чем они это докажут? Ты же сказал, что выбросил обломки.

Мейсте поднял голову. Изумление отразилось на его лице.

– Где ты держишь свои вещи?

– Здесь, - он обвёл рукой всё вокруг себя.
– И в кладовке. В сундучке. Там...

Он вновь замолк. Похоже, до него начало доходить.

– Это должен быть кто-то из домашних, - эль-Неренн взяла его за руку.
– Если у тебя нет обломков вазы - ничего не доказать. У тебя в комнате есть тайники?

– Нет, теаренти.

– Откуда ты знаешь?

– Дед сказал, - Мейсте сообщил, отчего-то шёпотом.
– Он сказал, что знает все комнаты, в которых есть тайники. Он тридцать лет здесь работает.

– Обыщи комнату, - посоветовала эль-Неренн.
– Ты говоришь, что должен был передать картины сегодня. Такое уже было - чтобы она не приходила?

– Было, - парень кивнул.

– Она должна будет позвонить?

Ещё один кивок.

– Что будет, если ты сломаешь телефон? Случайно сломаешь?

– Мне... мне дадут новый. Я уже терял его, теаренти.

– Когда и как тебе дадут новый?

– Когда поеду в город. На выходных.

– Отлично, - эль-Неренн взяла телефон, бросила на пол и, подпрыгнув, точно приземлилась на него. Обеими ногами. Вынула из кучки осколков почти не пострадавшую телефонную карту, спрятала в карман.