Мозговой Студень
Шрифт:
Когда Смит сел за стол, Мари подошла и потёрла ему виски.
– Не будешь сегодня наблюдать за птицами, дорогой?
– Не-а, - ответил Смит, сглатывая чувство вины, словно ком мокроты.
– Как твоя головная боль?
– Ну…- Смит замолчал. Он же не говорил ей о своей головной боли.
– Откуда ты знаешь, что у меня болит голова?
– Ты сам сказал.
– Разве?
– засомневался Смит.
– Сегодня днём, когда ты мне звонил. Ты что не помнишь? Ты звонил мне, чтобы спросить, не приезжал ли кто-нибудь по поводу того контейнера, и я сказала тебе, что здесь полиция и люди из “ЕРА”...
– Да, точно, - вспомнил Смит -
Ему было нелегко из-за своего хобби. А любовь Мари, её забота о нём заставили Смита чувствовать себя ещё хуже. Пятнадцать минут назад я позволил блондинке отсосать мой член, а она даже не дала мне кончить… что сo мной было не так?
Дары его жизни были слишком очевидными для него. У него есть любящaя жена, милая маленькая дочь, дом.
Но, Мари никогда не будет выглядеть, как фотомодель в купальнике, с её грудью, не такой большой, как у Донны, ее задница немного обвисла, и она стала немного шире в талии. Но… она любит его, несмотря ни на что. Она подарила ему прекрасную дочь и замечательную жизнь. Она была настоящей, и ее любовь была искренней. Разве должно ещё что-то иметь значения для него? Ведь девушка, живущая по соседству, была просто хорошенькой, в каком-то смысле птицей, черношеим синим соловьём, не более реальной для Смита, чем августовский разворот “Пентхаусa”.
Чувство вины тут же обрушилось на него, как обвал в шахте.
– Мари?
– Да, дорогой?
– она всё массировала, и массировала.
– Что?
Смит вдруг чуть не расплакался.
– Я... я... я…
– Дорогой? Так что?
Боже мой, - понял Смит:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, - ответила Мари.
– Нет, нет, я имею в виду…- Но что он имел в виду?
– Я хочу сказать, что действительно люблю тебя.
Голос Мари, казалось, исказился. Её пальцы блуждали по его вискам.
– Прчему бы тебе не показать мне?
– прошептала она.
Нахуй ужин, - решил Смит.
Взяв Мари за руку, он повёл ее вверх по лестнице, в спальню. Он медленно раздел её, наслаждаясь видом её тела, бледной кожей, целлюлитом, её кривыми зубами и всеми остальными недостаткaми.
– Займись со мной любовью, дорогой, - горячо выдохнула она.
Она легла на кровать и раздвинула ноги. И то, что она сказала дальше, совершенно потрясло его, потому что Мари никогда не была из тех, кто говорит непристойности.
– Я хочу, чтобы твой член был в моей киске, дорогой. Я хочу, чтобы ты засунул свой член в мою киску и кончил в меня.
Одни только эти слова едва не заставили кончить Смита, слова, в дополнениe к предыдущему вниманию Донны.
Да, она зарядила меня этим как следует. Но, к черту ее. У меня есть любимая женщина. У меня потрясающая жена…
– Засунь свой член по самые яйца и кончай, ты, большая, красивая секс-машина. Спусти всю свою замечательную сперму прямо в мою маленькую сладкую дырочку.
Смит был потрясён. Он лёг на неё и подчинился. Её рука тут же скользнула вниз и начала массировать его ягодицы.
– Давай, детка, кончай - выдохнула она.
– Кончай в мою киску, дорогой…
Охренеть! Смит не собирался прийти к финишу слишком быстро. Он попытался отвлечься,
подумать о бейсболе, o 500-м "хоуме"24 Мантлa, который Смит видел со своим отцом. O моменте, когда Маррис побил рекорд Рутa, и o первом 20-выигрышном сезоне “Catfish Hunter”. Боже, какие броски делали “Catfish”!Но это не сработало. Как такое возможно? Это была любовь, а не детские воспоминания о бейсболе.
Через пять напряжённых, покрытых потом секунд Смит кончил, выдохнув, как финалист марафона. Мари стонала с каждым толчком, обхватив нонами его спину.
– О, дорогая, - Смит чуть не заплакал, уткнувшись ей в шею.
– Прости, прости меня…
Какой же это был жестокий обман. Обычно секс Смита длился не меньше полминуты. Наказание, - подумал он; чувство вины продолжило мучить его. Да, Вселенная наказывала его за то, что он был с Донной, уничтожая его, и без того не слишком впечатляющую, выносливость.
– Мне очень жаль, Мари…
Её тёплая рука скользнула по его голове.
– Всё в порядке, дорогой. Я… я знаю.
Сердце Смита ёкнуло. Она знает?– подумал он в ужасе.
– Она знает о Донне?
Но, затем он успокоился. Нет, нет, она не могла знать об этом. Откуда ей было? Она просто хотела сказать, что понимает проблему Смита с преждевременной эякуляцией. Она была такой понимающей, такой чуткой. Какая женщина,– понял Смит, мокрый от стыда и пота. Но…
Да!
Он ведь мог что-нибудь сделать для неё, не так ли?
Смит съехал вниз…
– Оооo, мииилый, - похотливо проворковала Мари.
– Ты знаешь, что мне нужно, мой маленький, грязный секс-пончик.
О, да, - подумал Смит. Перед ним была чудесная, тёплая, страстная женщина, предложившая себя исключительно ради удовольствия Смита. Теперь он ответит тем же.
О, да!
Её белые бёдра раскрылись перед его лицом, как газета. Ее пальцы гладили его волосы, в то время, как её собственные волосы - лобковый пушок - щекотали рот Смита. Внезапно он почувствовал, что его что-то тянет к ней, что-то безумно вкусное в ее вкусе. Он делал это вынужденно, управляемый непонятным импульсом.
– Вот так, милый, так хорошо, - выдохнула она, - ты делаешь это так хорошо, мой большой любвeобильный язык, ты…
Скорость языка Смита усиливалась и ее удовольствие возрастало, он преследовал ее извивающиeся бёдра по всей кровати. Смит целовал, лизал, лакал…
– Так хорошо, милый…
Он продолжал целовать, лизать, лакать.
– Так хорошо, так хорошо, такой…
Целовать, лизать, лакать.
– …хороший, хороший мальчик!
Глаза Смита выпучились. Хороший мальчик? Донна сказала же то же самое…
Но прежде, чем он успел подумать о таком совпадении, Мари, казалось, задохнулась, и её тело… задрожало.
БЛЯЯЯЯЯДЬ!
Рот Cмита остался прикованным к её лону, когда появилась вонь. Мари снова вздохнула, затем ее бёдра дернулись, и…
БЛЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯДЬ!
Несколько обильных брызг вонючей, чёрной слизи попали ему в рот. Он отшатнулся в шоке, остановился, наклонился, и его вырвало, а когда он снова поднял голову, последняя струя грязи ударила ему прямо в лицо.