Мрачная девушка

Клод Драмм, который уже вскочил на ноги, чтобы выступить с возражением против заданного вопроса, заметил жест Кринстона, внезапно улыбнулся и сел на место.

Артур Кринстон посмотрел на судью Маркхама.

– Отвечайте на вопрос, - потребовал Мейсон.

– В_а_м_ это только навредит, - выпалил Кринстон.

Судья Маркхам постучал молоточком по столу.

– У вас есть возражения, господин заместитель окружного прокурора? спросил он.

Клод Драмм, улыбаясь, покачал головой.

– Никаких. Пусть свидетель отвечает на вопрос.

– Отвечайте на вопрос, - приказал судья Маркхам.

Кринстон заерзал в свидетельском кресле.

– Ваша Честь, если я перескажу суть нашего разговора с мистером Нортоном, это пойдет совсем не на пользу обвиняемой Фрэнсис Челейн, и мистер Мейсон знает об этом. Я не понимаю, почему он задал такой вопрос, но...

Судья Маркхам снова стукнул молоточком по столу.

– Свидетель должен воздержаться от комментариев, - ледяным тоном заявил он, - и отвечать на задаваемые ему вопросы. Свидетель, конечно, осведомлен, что подобные заявления, сделанные во время слушания, особенно на судебном процессе такого рода, являются неуважением к Суду. Господам присяжным следует не обращать внимания на заявление свидетеля, а также ни на какие другие заявления свидетелей, кроме ответов на поставленные вопросы. Мистер Кринстон, вы должны ответить на вопрос адвоката защиты, в противном случае вы будете оштрафованы за неуважение к Суду.

– Мы говорили о попытке шантажа мисс Челейн, - сказал Кринстон тихим голосом.

На лице Клода Драмма появилось победное выражение.

– О попытке шантажа экономкой, миссис Мейфилд?
– спросил Мейсон.

Улыбка сошла с лица Клода Драмма. Он вскочил на ноги.

– Ваша Честь, я возражаю, - закричал он.
– Это несущественно и не относится к делу, вопрос является наводящим. Мистер Мейсон прекрасно знает, что миссис Мейфилд является важным свидетелем со стороны обвинения в этом деле, и предпринимает попытку дискредитировать ее...

– При перекрестном допросе разрешаются наводящие вопросы, - заметил судья Маркхам.
– Вы не стали выступать с возражением, когда адвокат защиты спросил свидетеля о сути разговора, а поскольку это перекрестный допрос, я разрешаю вопрос.

Клод Драмм медленно опустился на свой стул.

Кринстон неуютно заерзал в свидетельском кресле.

– Имя миссис Мейфилд не упоминалось, - наконец сказал он.

– Вы уверены?
– спросил Мейсон.

– Ну, оно _м_о_г_л_о_ быть упомянуто, как одна из возможностей.

– Значит, оно было упомянуто, как один из возможных вариантов? Я правильно вас понял?

– Да, могло.

Мейсон внезапно перевел направление атаки:

– Днем двадцать третьего октября мистер Эдвард Нортон получил довольно крупную сумму в тысячедолларовых купюрах, не так ли, мистер Кринстон?

– Насколько я знаю, да, - угрюмо ответил тот.

– Вы обеспечили получение денег?

– Нет, сэр.

– В тот день вы ходили в один из банков, в котором у фирмы "Кринстон и Нортон" имелся счет?

– Да.

– В который?

– "Вилерс Траст энд Сейвингс".

– С кем вы там разговаривали?

Внезапно Кринстон изменился в лице.

– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.

Клод Драмм вскочил с места.

– Я возражаю, - закричал он.
– Это несущественно и не относится к делу. Перекрестный допрос ведется неправильно.

Мейсон лишь улыбнулся в ответ.

– Ваша Честь, - обратился адвокат защиты к судье, - могу я выступить с короткой аргументацией?

– Хорошо, - согласился судья Маркхам.

– При допросе этого свидетеля выставившей стороной, он заявил, что является здравствующим партнером фирмы "Кринстон и Нортон". Я не стал выражать протест, когда был задан этот вопрос, хотя, возможно, для ответа на него требовался вывод свидетеля, но при перекрестном допросе у меня есть право выяснить у него, какой деятельностью он занимался, как один из партнеров, и причины, на которых основывались его выводы.

– Но не за все время деятельности фирмы, - заметил судья Маркхам.

– Нет, сэр, - ответил Мейсон.
– Именно поэтому я ограничил вопрос временными рамками - двадцать третьим октября - днем смерти Нортона.

Судья Маркхам посмотрел на адвоката тяжелым и осторожным взглядом. Мейсон не стал отводить глаз, которые прямо встретили взгляд судьи.

Клод Драмм вскочил на ноги.

– Дела фирмы, - заявил он, - не имеют никакого отношения к делу.

– Но вы сами квалифицировали свидетеля, как члена фирмы, - заметил судья Маркхам.

– Только для того, чтобы показать, что он был близко знаком с погибшим, Ваша Честь.

Судья покачал головой.

– Я не убежден в том, что перекрестный допрос ведется должным образом, но в деле такого рода я не хочу грешить против обвиняемых. Отвечайте на вопрос, свидетель.

– Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон, - повторил Мейсон.
– С кем вы разговаривали?

– С мистером Шерманом, президентом банка.

– Что вы обсуждали?

– Дела фирмы.

– Вы говорили о погашении долга на примерно девятьсот тысяч долларов - долга фирмы перед банком, доказательством которого являются долговые расписки, если я все правильно понял, подписанные только вами, как частным лицом, не так ли?

– Нет, сэр, не так. Это долговые расписки фирмы, подписанные "Кринстон и Нортон".

– Подписанные именем фирмы "Кринстон и Нортон", но под ними стоит подпись только Артура Кринстона, не так ли?

– Думаю, так, - ответил Кринстон.
– В основном, делами фирмы, связанными с банковскими операциями, занимался я - то есть я подписывался подл долговыми расписками за фирму, хотя в большинстве случаев на чеках расписывались мы оба. Нет, я хотел бы изменить только что сделанное заявление. Мне кажется, что документы в "Вилерс Траст энд Сейвингс Банк" были подписаны моим именем от лица фирмы и таким же образом выписывались чеки.

– Вы отправились в дом к мистеру Нортону, чтобы обсудить с ним наступление срока выплат по этим долговым обязательствам, не так ли?

– Да.

– Тогда почему вы стали обсуждать шантажирование Фрэнсис Челейн экономкой? Как так получилось?

– Я не говорил, что экономкой, - закричал Кринстон.
– Я сказал, что ее имя было упомянуто, как возможный вариант.

– Понятно, - сказал Мейсон.
– Я ошибся. Отвечайте.

– Потому что деловые вопросы, относящиеся к этим долговым распискам, отняли всего несколько минут времени. Мистера Нортона очень волновало шантажирование его племянницы и он настоял на том, чтобы отложить обсуждение дел и спросить моего совета по этому поводу.