Мрачные ноты

Беверли вызвала меня к себе, чтобы самолично сообщить мне новость об отчислении Айвори. Она хотела продемонстрировать свое превосходство и посмеяться мне в лицо. У нее не было сомнений, что я позволю Айвори взять вину на себя, защищая свою шкуру, а вдобавок буду вынужден пропихнуть ее сына в Леопольд, чтобы сохранить работу.

Теперь, поняв, что облажалась, она хватается за последнюю соломинку, угрожая мне тем, что сдаст меня властям. Во только и тут просчет, на видео невозможно меня идентифицировать.

У нее нет на меня абсолютно ничего.

Я придвигаю ее планшет к себе и запускаю браузер.

— Айвори окончит школу, как полагается, безо всяких палок в колеса с вашей стороны.

— Нет! — Глаза Беверли чуть ли не выпадают из орбит, когда она смотрит на меня с крайней степенью протеста. — Я хочу, чтобы ноги ее не было в моем заведении.

Выйдя в облачное хранилище, я получаю доступ к записи, которую приберег на случай, если Беверли решит показать себя, как редкая сука.

Она же хочет вышвырнуть Айвори из школы? Чем не сука.

Я нажимаю воспроизведение и переворачиваю планшет экраном к Беверли, ухмыляясь тому, как быстро мы поменялись ролями.

Она выхватывает гаджет у меня из рук. Чем дольше она смотрит на монитор, тем сильнее пальцы вдавливаются в корпус планшета.

Раздается тихий стук в дверь.

Я не отвлекаю Беверли от просмотра видео, на котором ее муженек долбит в задницу Деб. Открыв дверь, встречаюсь с карими глазами, которые опухли от слез.

Айвори бесшумно заходит в кабинет. Я запираю за ней дверь, затем беру ее за руку и веду к одному из стульев перед столом Беверли.

Мы сидим бок о бок, рука в руке. Айвори скользит взглядом с наших переплетенных пальцев на Беверли. Когда ее глаза, наконец, встречаются с моими, я вижу в них лишь недоумение.

Мне бы хотелось поцеловать ее, но думаю, все же сейчас не самый подходящий момент.

— Декан как раз планировала сообщить тебе, что ты можешь возвращаться в класс.

Когда Беверли отрывается от планшета, на ней нет лица. Она не плачет, не бьется в истерике, даже не выглядит удивленной. Я почти уверен, что эта женщина в курсе, что ее супруг — любитель сходить налево. Но потребность сохранять идеальную репутацию настолько сильна, что она просто не может допустить того, чтобы хоть кто-нибудь знал, что их брак на самом деле просто вонючая кучка дерьма.

Мне приятно осознавать, как она обосралась, представив, какие последствия грозят ей и ее семейке, если это видео вдруг будет обнародовано. Ее карьера декана? До свидания. Лицо ее мужа в рекламных роликах? Ему никогда не отмыться от грязного скандала. Перспективы Прескотта поступить хоть в какое-то более-менее престижное заведение? Без наличия связей нулевые, прям как его способности.

С выражением лица проигравшего, она возвращает планшет на стол.

— Ваши условия?

Я крепче сжимаю руку Айвори.

— Я их уже озвучивал.

Беверли стискивает зубы.

— Я не могу допустить... — Она жестом намекает на нашу связь. — Мисс Уэстбрук будет отчислена. Решено.

Ни хрена подобного. Но, учитывая ситуацию, я готов пойти на компромисс.

— Айвори продолжит обучение. Я же немедленно напишу заявление об уходе.

Я чувствую, как на этих словах, моя девочка вздрагивает.

— Эмерик, не стоит...

Я усиливаю хватку на ее руке, напоминая о ее обещании доверять мне. Она делает это.

— Скажите Айвори, что она может вернуться в класс, — требовательно говорю я.

Беверли бросает на меня взгляд, преисполненный ненависти.

— Мисс Уэстбрук, возвращайтесь в класс.

Глава 47

АЙВОРИ

Новое утро. Очередной подъем. Я сонная, но счастливая и одухотворенная. Хотя сегодняшнее утро все же отличается от остальных.

Сегодня я сонная, счастливая, одухотворенная выпускница школы ЛеМойн.

Выпускной бал состоялся вчера в актовом зале кампуса. В том самом зале, который чуть не оставил меня без диплома. На мероприятии присутствовали Стоджи и родители Эмерика. Декан выдвинула условия, чтобы сам Эмерик не показывал там и носа, но я почти уверена, что все же заприметила его фетровую шляпу в толпе. Когда я спросила его насчет этого, он лишь поцеловал меня, вводя в трепетное оцепенение. Я бы и сейчас не отказалась от его поцелуя.

Я протягиваю руку, ожидая наткнуться на горячее тело Эмерика, но вместо этого обнаруживаю лишь пустоту и холод одеял и простыней.

Вскакивая, я бросаю взгляд на часы. 7:13 утра.

Вот же говнюк. Он же обещал мне, что завяжет с утренними тренировками. Меня бесит просыпаться в одиночестве.

Покидая постель, я оборачиваю халат вокруг своего обнаженного тела и отправляюсь на его поиски.

Спустя десять минут безрезультатных брожений по дому, решаю заглянуть в гараж. Его автомобиля нет. Может быть, он поехал за продуктами для завтрака?

Шлепая на кухню, я слышу непонятное шевеление где-то неподалеку.

— Что за черт?

Оборачиваюсь как раз в тот момент, когда что-то маленькое и черное проносится по полу и исчезает из видимости. У нас что, завелись крысы?

Крадусь на цыпочках к месту, куда шмыгнул неопознанный объект и заглядываю за угол.

— Боже мой... Что? — ахаю я, прикрывая лицо дрожащими руками.

Один лишь взгляд в эти ярко-желтые глаза вызывает у меня слезы умиления.

Котенок. Эмерик принес в дом котенка. Мне сложно в это поверить.

Малыш угольно-черный от кисточек на ушах до кончика хвоста. Я прикусываю нижнюю губу, когда к горлу подступает рыдание.

И уже через секунду заливаюсь слезами счастья. Черт, слезы, сопли и всхлипы без всякой на то адекватной причины. Точно такой же была моя реакция, когда отец подарил мне Шуберта.

Поспешно вытирая заплаканное лицо тыльной стороной ладони, я осторожно опускаюсь на корточки, стараясь не спугнуть... Его? Ее? Зная Эмерика, он бы предпочел, чтобы в доме появился еще один мужчина.

Становлюсь еще более заинтригованной происходящим, когда замечаю два медальона, свисающих с аккуратного черного ошейника.