Мрак космоса

– Так точно, сэр. Огонь.

После второго залпа воцарилась тишина.

– Дальнейшие ценные указания, сэр?

– Кто командовал операцией? – спросил Рой.

– Рядовой первого класса Кадим Шу.

– Поздравляю. Вы – капрал.

***

Рой отключил фон. Повернул злобное лицо к Кострову и Шуману. Попытался улыбнуться:

– Эта партия заключенных пробыла на борту дольше обычного срока. – И не дожидаясь ответных улыбок с посеревших от ненависти лиц, тоже перестал зубоскалить, заговорил зло, глотая окончания слов. – Задержались. Теперь их нет. Сдали парней вы правильно. Уважение вам и почет. Не везде, правда. Найдут ведь. – Лейтенант вздохнул.
– Знаете, а ведь последнею операцию никто не отменял. Понятно? Свободы захотелось?! А кто работать будет, правильные вы мои? Я что ли? Мне грехи искупать не надо. Я баб не резал. Что негр работать не хочешь?

– Нет, нет. Что вы? – Замотал головой Фазер. – Работать хочу, свободы хочу, резать никого не хочу. Осознал…

– Смотри у меня! Что мне с тобой делать? – обратился Рой к Кострову.

– А, ты мне не «тыкай». Я уже не заключенный, а ссыльный.

– Кто-кто? У меня на борту ссыльных и заключенных нет. Пустая тюрьма! Никого нет. Только я и мои пехотинцы. Улавливаешь? Так то. Скоро новая партия. И я ее жду.

– И это вес твоего офицерского слова? – презрительно сказал Костров. Рой осекся. Задохнулся от чужого хамства в возмущении. Справился с волнением.

– Думаешь, я должен простить твой визит с оружием ко мне? Хорошо. Я ведь добрый! Как это слово? Миротворец! Это про меня. В самую точку. Сам напросился: я сошлю тебя туда, где дышат распираторами, срут в мешочек и онанируют в носок. Идет?

– Это можешь, - согласился Костров, - напишешь характеристику. Забудешь указать, что у меня лишние минус четырнадцать лет выслуги. Заберешь премиальные себе, они тебе покоя не дают. Приврешь ещё что-нибудь и как раз туда и направят. А соглашусь и пойду на операцию, что обещаешь? Еще к тем четырнадцати годам двадцатка? Ссылка куда? У меня будет выбор из списка?

– Из какого списка? – изумился лейтенант чужой наглости, - и ты, что хочешь купить планету? Торгуешься?! Где ты увидел рынок?!

– Нет. Это же деловой договор, а я заинтересованная сторона. – Костров скрестил руки на груди. – Фазер один может и не справиться.

Рой сунул палер в кобуру, пробубнил:

– Коммерсант. Ладно. Я добро помню. Выполните задание и я приму самое активное участие по устройству дальнейшей вашей жизни. Тебя, негр, то же касается. Пальмы не обещаю. Золотого песка так же не будет, но дожить до старости в человеческих условиях – гарантирую. Какао кто-нибудь умеет готовить?

– А, что это? – спросил Костров и пошкрябал щеку огрубевшими пальцами.

– Понятно, - досадливо ответил на вопрос Рой.

– Я смогу, - с готовностью отозвался Фазер.

– Иди на кухню, - оживился лейтенант. – Неграм там самое место.

 Фон в чехле пронзительно пискнул, вызывая адресата. Пальцы обхватили передатчик, стали подносить к уху. Глаза замерли на напряженной фигуре негра, идущего на кухню.

– Заключенный Шумер!

– Сэр, да, сэр!- негр подпрыгнул на месте.

– Какао – это мясной бульон?

– Что вы, сэр! Это божественный напиток для офицеров.

– Молодец. Убежишь - вытравим – пристрелим. Понял?

– Сэр, да, сэр.

Рой удовлетворенно кивнул и включил рацию. С маленького экрана на него смотрело лицо новоиспеченного капрала.

– Сэр, разрешите обратиться?

– Валяй.

– Сэр, - бодро начал пехотинец, - у нас возникла ситуация. Разбирали трупы, складывали в мешки, и тут один ожил. О, нет, сэр, вы неправильно поняли. Заключенный чудом уцелел, лежал в обмороке под двумя телами. Совершенно безобидный паренек. Сидит, плачет. Никто не хочет стрелять, сэр.
– Кадим вздохнул и отвел в сторону глаза. – Отдайте приказ…У него глаза такие красивые. Трогательные.

Рой покосился на Кострова.

– Что я зверь? Пускай живет. Доставить зека в изолятор. Да. И пошли рядового Сина в лазарет: всех больных и выздоравливающих в изолятор! Стой, это не все. Подготовь лодку и десять био. И собирай свои вещи, сынок! Ты займешь свободную каюту сержанта Врангеля – она ему больше не понадобится. – Рой отключил фон. Посмотрел изучающее на Кострова, словно видел его впервые. Пальцы опустили передатчик в черные ремни чехла, потерли переносицу и зависли в воздухе. – Слушай, а ведь ты был боевым офицером… Хочешь работать со мной? Ты мне нравишься: у тебя есть феноменальная черта – дикое желание жить. Будешь бригадиром! А это подчиненные, отдельная каюта, свободный пропуск по кораблю и повышенный оклад премиальных. Никакого контроля! Свободное перемещение. У меня скоро связь с Землей. Пришлют новых зеков. Согласен?

– Нет.

– Почему? – Рой снова изумился.

– Потому что ты неизлечимо больной. Любитель устраивать у себя под носом мини бойни, мини войны, минитрагедии человеческих душ. Видит Бог, я не такой. И нам с тобой не пути.

Рой стоял, как будто его окатили из шланга холодной водой и по совершившемуся небесному чуду, не сбили с ног. Прошло время и он смог ответить:

– Ты сильно не прав, ссыльный. Я думал, ты умный, а ты такой же дурак, как и все остальные. Жаль. Надо было предложить тебе стать сначала звеньевым, а потом пообещать сделать бригадиром. Создать предложение, от которого не смог отказаться. И никогда, слышишь, никогда ты бы не стал у меня бригадиром. Так и умер бы звеньевым! И Бог здесь один. Это я!

– Вся твоя жизнь – великое заблуждение, - сказал Костров.

Глава 18

Бренд давно обещал подсунуть Сэнду штучку побогаче. Сам то он и не помышлял о таком. И дело не во внешности. Все они проходят жесткий отбор кастинга, когда устраиваются на работу, и скорее каждый похож на кинозвезду, чем на элитную прислугу космического лайнера. Дело в другом. Во-первых, случая не представлялось: вовремя его смены в зале ужинали либо женатые парочки; либо резвились однополые любовники; либо жеманно с ужимками закуривали старые ведьмы, у которых денег хватало лишь на дорогие сигареты и бокал шампанского, а всё остальное осталось на счетах в банках Земли или под подушкой и мужа инвалида; либо встречались молодые девушки тихого поведенья с адским пламенем в глазах, с отблесками подземной топки и в коротеньких платьицах, подчеркивающих прелесть вытатуированного идеального бедра. Эти тоже являлись охотниками, но противоположного пола, регулярно встречающиеся на всех рейсах. Иногда, казалось, что особы одни и те же. Менялись лишь стили цветных причесок, фасоны платьев и татуировки на ногах. Таких девушек Бренд жалел. Впрочем, как и себя. Отсюда вытекала вторая причина: себя Бренд считал мужским типом, который абсолютно не интересовал богатых штучек и часто, вообще никого. От этой мысли тело стало терять былые формы. Что в голове, то и снаружи! У когда-то атлетического тела появился выпирающий горбик – животик спереди, за который обещали списать перед каждым полетом. Но замены как всегда не находилось и его оставляли до следующего раза. Со временем и волосы из головы вылетали после каждого причесывания. А привычка замолкать в самом интересном месте рассказа и долго продумывать про себя окончание, привела к тому, что его никто не слушал и в компаниях с его мнением не считались. Была ещё и третья причина – Марта – девушка мечты, любовь из школы стюардов, первая красавица корабля, по наивной случайности, ставшей его женой. Обладая таким сокровищем, разве можно думать о других красавицах? Тем более, когда ничего из себя не представляешь. Марта всегда так говорит. Она врать не будет. У неё гениальный ум. Она еще в школе хорошо училась, а здесь на корабле даже находила время почитать любовные романы. «Мой дурачок». «Мой уродец». «Послал же мне Бог такого дебила». «Да почему у всех мужья, как мужья, а мой слабоумный?» «Господи! Ну, почему ты такой невезучий?» Такие эпитеты в семье, считались самой точной характеристикой мужа. И Бренд с этим давно смерился.

То ли дело Сэнд! Обер-стюард! Мужественное лицо, орлиный профиль носа, смуглая кожа, синеватые щеки чисто выбриты и лоснятся от дорогого геля. У него всегда находились кредитки на дорогой шампунь и новую зубную щетку! А, что за повадки? Словно не на камбузе родился, а в добром поместье среди виноградных лоз, фонтанов и гувернанток. Статный. Высокий. Никогда не посещавший спортивного зала, но имеющий фигуру атлета.

Не удивительно, что Марта, клявшаяся в любви и вечной привязанности, переспала с Сэндом на второй день знакомства. Но Бред не в обиде на друга. Нет! Он выше земной грязи. Сэнд сам не раз говорил о мужской солидарности и взаимовыручке. А когда к Бренду хорошо относятся, разве можно оставаться в долгу? Настоящих друзей всегда мало.

Штучка появилась в зале, когда посетителей было полно. Много пришло с нижних палуб. Если бы Бренда спросили мнение, он бы авторитетно заявил: выручки эти бродяги приносят сущую малость. Так, мелочь для сдачи в кассе. Но сколько гонору, сколько при этом оскорблений можно услышать, сколько места и времени занято. Ух! Куда только администратор смотрит.

Хотя, надо отдать должное, администратор Ылк тоже распознал штучку. Ей достаточно было появиться в их заведении второй раз, как весь персонал распознал в ней штучку. Ылк усадил женщину за отдельный столик и Бренд стремительно вынырнул из своего закутка, опережая Соли, мелькнувшего белой курткой среди танцующей яркой толпы. Муки, а не работа! Поднажал. И Соли, обидевшись, метнулся исполнять другой заказ на своей зоне.