Мститель

У клерка, который обрабатывал запрос Проктора, никаких сомнений он не вызвал, тем более что в ответ на вопрос: “А документы у вас имеются?” – Проктор предъявил дипломатический паспорт и письмо из Госдепартамента, в котором говорилось, что он переправляет дипломатический груз в посольство США в Парамарибо, Суринам.

– Разрешение на доставку груза у нас, разумеется, есть, однако при страсти моей жены набирать по пути всякий хлам одной клети, боюсь, не хватит. Вы же знаете, что такое жены. Господи, за что они только не хватаются.

– И не говорите, – согласился клерк. Мало что способно так сдружить незнакомых людей, как жалобы на жен. – У нас есть судно, уходящее через два дня в Майами, Каракас и Парбо. – Он назвал столицу Суринама коротким, более распространенным именем.

Отправка груза была согласована и оплачена. Клеть выйдет в море через два дня, а на двенадцатый прибудет в Парбо. Груз дипломатический, так что таможня досматривать его не станет.

Посольство Суринама в Вашингтоне находится на Коннектикут-авеню. Кевин Макбрайд предъявил удостоверение ЦРУ и уселся за стол ведающего визами чиновника.

– Мы предполагаем, что он торгует наркотиками и связан с террористами, – сказал Макбрайд. – До сих пор он оставался в тени. Имя несущественно, потому что документы он предъявит фальшивые. По нашему мнению, направляясь к своим партнерам в Венесуэлу, он может заглянуть в Суринам.

– Фотографией его вы располагаете? – спросил чиновник.

– Пока, к сожалению, нет. Поэтому мы и надеемся, что вы сможете помочь нам, если он у вас объявится.

Макбрайд передал через стол листок бумаги с коротким, в две строки, описанием человека пятидесяти примерно лет, рост метр семьдесят, телосложение плотное, глаза голубые, волосы русые.

Из посольства Макбрайд ушел с описаниями девятнадцати человек, обратившихся на прошлой неделе за суринамскими визами и таковые получивших. В течение трех дней было установлено, что все девятнадцать являются добропорядочными гражданами США.

Если неуловимый Мститель, чье досье Пол Деверо приказал Макбрайду выучить наизусть, и объявится, то пока он этого не сделал.

На самом-то деле Макбрайд обратился не в то консульство. У Суринама есть консульства в Вашингтоне, Майами и Мюнхене, а еще два – на территории бывшей метрополии – в Нидерландах. Одно в Гааге, другое в Амстердаме.

Как раз в нем Амели Дикстра и помогала сидевшему перед ней заявителю оформлять визу.

– Вы англичанин, мистер Нэш? – спросила она, хотя перед ней лежал британский паспорт Генри Нэша. – Какова цель вашей поездки в Суринам?

– Моя компания занимается развитием новых курортов, – ответил англичанин. – Хочу посмотреть, что можно предпринять на побережье Суринама.

– Вам стоит встретиться с министром туризма, – сказала девушка.

– Именно это я и собираюсь сделать сразу по прилете, – сообщил англичанин.

Декстер заплатил положенные тридцать пять гульденов, получил визу и удалился.

Макбрайд снова отправился на юг, на этот раз в Суринам. В аэропорту его поджидал автомобиль из Сан-Мартина. Он отвез американца к пограничному посту на реке Коммини. Сопровождавшие его сотрудники тайной полиции Сан-Мартина добились, чтобы Макбрайда пропустили вне очереди, и затребовали паром, платить за который не стали.

После этого, чтобы попасть в Сан-Мартин-Сити, ему осталось проехать шестьдесят километров по ухабистой, покрытой рытвинами дороге.

Полковнику Эрнану Морено, главе тайной полиции Республики Сан-Мартин, была вверена охрана обвешанного наградами Президента Муньеса. Президент, толстый, но нисколько не жизнерадостный, сжимал свою маленькую, нищую страну в крепко стиснутом кулаке.

Узнав о приезде человека из Ленгли, Морено предложил американцу пообедать в яхт-клубе. Все, что имел сказать представитель ЦРУ, Морено выслушал, ни разу его не перебив. Он прекрасно представлял себе, на чем основаны отношения между беженцем из Югославии и Президентом Муньесом. Знал, какие огромные суммы серб ежегодно выплачивает Президенту за прибежище и защиту.

О чем Морено не знал, так это о том, что решение свести серба с тираном было принято людьми, занимающими очень высокое положение в Вашингтоне. Да ему это было и не важно. Серб потратил пять миллионов долларов на строительство особняка и еще десять на устройство поместья, и с каждого его контракта полковник Морено получал симпатичный процент. Поэтому особенно упрашивать его о сотрудничестве представителю ЦРУ не пришлось.

– Если он ступит на землю Сан-Мартина, – заявил Морено, – я его возьму. Любой обрывок полученной от него информации будет передан вам. Ручаюсь.

Пересекая реку на обратном пути в Парбо, Макбрайд размышлял о миссии, которую взял на себя охотник за призовой добычей. Он представил себе цену провала – смерть от рук полковника Морено и его палачей – и содрогнулся.

Пятнадцатого августа Кэлвин Декстер проверил сообщения на автоответчике в своем офисе в Пеннингтоне. С автоответчиком он связался из телефона-автомата в Бруклине. Звонили в основном соседи и клиенты, желавшие ему удачной рыбалки и спрашивавшие, когда он вернется к работе.

Однако, услышав предпоследнее сообщение, Декстер едва не выронил трубку. Ничего не видя, он смотрел на проносившиеся за стеклом будки машины. А повесив трубку, целый час прослонялся по улицам, пытаясь понять, как это могло случиться, кто проболтался о его имени и роде занятий и, самое главное, принадлежал ли анонимный голос врагу или другу.

Определить говорившего по голосу было невозможно. Голос был ровный, монотонный, словно бы прошедший через несколько слоев бумаги. И произнес он фразу совсем простую: “Мститель, будь осторожен. Они знают, что ты на подходе”.

Когда профессор Медверс Уотсон покинул суринамское консульство, чиновник, с которым он там беседовал, пребывал в таком остолбенении, что едва было не исключил имя ученого из списка просителей визы, который он частями посылал Кевину Макбрайду.

– Callicore maronensis, – ответил профессор на вопрос о цели посещения Суринама.

Консул уставился на него непонимающим взглядом. Заметив его недоумение, доктор Уотсон порылся в кейсе и протянул консулу шедевр Эндрю Нейлда “Бабочки Венесуэлы”.