Мститель

В 7.30 Макбрайд одиноко завтракал на террасе. Грейпфруты, яичница, тосты и сливовый джем сделали бы честь и пятизвездочному отелю.

В 8.15 к нему присоединился серб.

– Думаю, вам пора укладываться, – сказал он. – Когда ван Ренсберг покажет вам поместье, вы, я полагаю, согласитесь: шансы этого наемника пробраться сюда равны одному проценту, а шансов выбраться у него попросту нет. Вам не имеет смысла здесь задерживаться. Скажите мистеру Деверо, что я готов, как мы и договорились, в конце месяца выполнить мою часть нашего с ним соглашения.

В 8.30 Кевин Макбрайд забросил свои вещи на заднее сиденье джипа и уселся впереди бок о бок с начальником службы безопасности.

– Что именно вы хотите увидеть? – спросил майор ван Ренсберг.

– Мне было сказано, что проникнуть сюда дело для незваного гостя решительно невозможное. Как насчет моря?

– Давайте покажу.

Южноафриканец тронул джип с места и подвел его к ближайшему береговому обрыву.

– Отсюда видно, – сказал он, – что поместье окружено морем. Сканирующий море радар, замаскированный под телевизионную тарелку, извещает нас обо всем, что приближается по воде.

– Средства перехвата?

– Два патрульный катера, один постоянно в море. Вокруг мыса полуторакилометровая запретная зона. В нее допускается только грузовое судно, доставляющее припасы.

– А под водой? Хорошо обученный подводник?

Ван Ренсберг иронически фыркнул:

– В море полным-полно акул.

– Хорошо, как насчет пути, по которому я попал сюда вчера?

В ответ ван Ренсберг вручил Макбрайду бинокль.

– Взгляните. Гряда с обеих сторон доходит до самой воды. Днем перебраться через нее невозможно, вас мигом заметят.

– А ночью?

– А, значит, собак вы не видели? Свора из двенадцати псов. Доберманы. Натасканы так, чтобы не трогать никого, одетого в форму охраны поместья, и еще с десяток старших начальников, во что бы те ни были одеты. Псов спускают на закате. После этого любой работник и любой чужак вынужден оставаться за изгородью. Как и этот наемник – как бы он поступил?

– Понятия не имею. Будь у него хоть капля здравого смысла, наверное, убрался бы отсюда подальше.

Ван Ренсберг рассмеялся:

– И правильно сделал бы. – Он взглянул на часы. – Одиннадцать. Я отвезу вас на пропускной пункт на перевале. Полиция Сан-Мартина высылает “лендровер”, чтобы забрать вас и доставить в отель.

Они ехали через поместье, когда рация майора издала щелчок. Тот выслушал сообщение сидевшего в подвале особняка оператора. Сообщение ему понравилось. Отключив рацию, майор указал на горную гряду:

– Люди полковника Морено обнаружили стоянку американца. Брошенную. Похоже, вы были правы. Думаю, он увидел достаточно и смылся.

Макбрайд различил вдали ворота и белые хижины поселка.

– Расскажите мне о работниках, майор. Сколько их? Как вы их набираете?

– Их около тысячи двухсот. Это все нарушители закона. У нас здесь исправительный лагерь, мистер Макбрайд.

– А охрана, персонал поместья?

– Тут дело другое. Мы все – наемная рабочая сила. Каждый, кто работает в пределах стены, окружающей особняк, там же и живет. Когда наш наниматель здесь, за стену никто не выходит. Только охранники в форме да несколько командиров вроде меня. Прислуга – никогда.

– А не может посторонний проникнуть в поместье под видом работника?

– Нет. Управляющий поместьем каждый вечер приезжает в поселок, чтобы отобрать работников на следующий день. Отобранные сходятся к воротам на восходе солнца, после завтрака, и их проверяют, по одному. Сколько их требуется, столько и пропускают.

– И сколько же?

– Около тысячи каждый день. Двести остаются в поселке. Больные, уборщики, повара.

Снова защелкала рация. Ван Ренсберг, выслушав через наушники сообщение, нахмурился.

– Что значит “распсиховался”? – спросил он. – Ладно, скажите ему, чтобы успокоился. Буду через пять минут.

Он снял наушники.

– Отец Висенте, наш священник. От чего-то паникует. Придется заехать к нему.

Слева показался ряд батраков, махавших под яростным зноем тяпками и мотыгами. Несколько голов на краткий миг поднялось взглянуть на проезжавшую мимо машину. Худые лица, кофейно-карие глаза под соломенными шляпами. Впрочем, глаза одного из батраков были голубыми.

Отец Висенте, пузатый коротышка в не слишком чистой белой сутане, подпрыгивал от нетерпения на верхней ступеньке церковной лестницы.

– Скорее, полковник, – выпалил он и ринулся внутрь.

Двое мужчин выбрались из машины, взбежали по ступеням и последовали за ним.

Покрытая пятнами сутана пронеслась по центральному проходу, миновала алтарь и приблизилась к ризнице. Отец Висенте театрально распахнул ее дверь.

Они заглянули внутрь. Батрак лежал там, где его и обнаружил священник. Запястья батрака были обмотаны клейкой лентой, лодыжки тоже, широкая полоса ее закрывала рот. Глаза при появлении ван Ренсберга наполнились ужасом.

Южноафриканец, наклонившись, содрал ленту со рта:

– Какого дьявола ты тут делаешь?

Батрак испуганно залепетал объяснения, священник пожал плечами:

– Он говорит, что ничего не знает. Вчера ночью заснул, проснулся здесь. Голова очень болит, он ничего не помнит.

Батрак был раздет до трусов.

– Скажите, пусть лучше вспомнит хоть что-нибудь, – рявкнул священнику ван Ренсберг.

Священник перевел.

– Майор, – сказал Макбрайд, – давайте по порядку. Как его имя?

Отец Висенте уловил смысл сказанного:

– Его зовут Рамон.

– Где его хижина? – спросил американец.

Последовал обмен фразами на местном испанском.

– В трехстах метрах отсюда, – сообщил священник.

– Может быть, стоит туда заглянуть? – сказал Макбрайд.

Он вытащил из кармана складной нож и разрезал ленту на запястьях и лодыжках батрака.

Освобожденный от пут батрак отвел ван Ренсберга с американцем на свою улочку, показал им хижину, однако внутрь заходить не стал.