Мученик

Неподвижно Альтман завис на месте, надеясь, что Торквато не обернётся.

— Заело! — выкрикнул Торквато, обращаясь, по всей видимости, в пустоту. — Говорю же тебе — я пытаюсь!

Держась за лестницу, Альтман запрокинул голову назад и увидел Торквато, который с такого положения казался ему перевёрнутым вверх тормашками. Он лежал плашмя в шлюзовом проходе, держа в руке кусок арматуры, возможно, распорку, нечто стащенное из останков кислородного рециркулятора. Его костяшки пальцев были окровавлены и Альтман мог видеть символы, подобные тем, что были на артефакте, нарисованные кровью по всему проходу.

Торквато с усилием потянул за вентиль, а затем издал небольшой плач разочарования. Он занёс над головой арматуру и начал вновь ударять ею по люку; по его петле.

Давление слишком высокое, с облегчением понял Альтман. Если только он не раздолбает петлю или воспользуется панелью управления, чтобы вывести люк из строя, затвор будет держать. Куда более беспокоящей была угроза недостатка воздуха.

Тяжело дыша, Торквато остановился. — Очищение, — бормотал он. — Да, очищение. Начать сначала, обновлённым и свежим.

Он продолжил колотить по люку. Альтман осторожно начал карабкаться по лестнице в сторону шлюза. Когда он достиг определённой точки, ему нужно было согнуть руки, подтягиваясь ближе к лестнице, чтобы не задеть спину Торквато. К этому времени Торквато снова сделал паузу, Альтман висел прямо над ним, между их телами было меньше тридцати сантиметров. Альтман мог почувствовать запах резкого пота, исходившего от мужчины.

Он затаил дыхание, уставившись в лестницу, находившуюся в нескольких сантиметрах от его лица, мышцы его рук охватывал спазм. Торквато продолжал что-то бормотать себе под нос, тихонько посмеиваясь. Альтман услышал звук возни с люком, плач разочарования, а затем стук начался снова.

Он отпустил лестницу и одновременно изо всех сил оттолкнулся от неё, обрушившись вниз на спину Торквато. Боль была адская. Не смотря на ограниченное пространство, Альтман попытался перевернуться к нему лицом, но Торквато тоже не бездействовал и сделал попытку подняться; на мгновение лицо и грудь Альтмана оказались прижаты к лестнице. С криком Альтман оттолкнулся вниз так сильно, как только мог и Торквато под его давлением рухнул. Альтман снова начал поворачиваться, ударяясь своим плечом о лестницу, и на этот раз у него получилось. Сейчас Торквато был наполовину развёрнут и на ощупь искал свой металлический брусок, который выпал у него из руки и теперь был под ним.

Альтман схватил его голову за волосы и с силой долбанул ею вниз. Торквато завопил, сопротивляясь изо всех сил и пытаясь выползти назад из прохода. Альтман обхватил его ногами и не отпускал, пытаясь не дать ему уйти, расшибая его лицо о пол. К этому моменту Торквато уже достал арматуру и пытался воспользоваться ею, но его рука всё ещё была прижата его телом. Он повернул свою голову, насколько это было возможно, пытаясь посмотреть на Альтмана, Альтман увидел его раздолбанную скулу, глазницу и кровь, которая омывала его глаз. Он снова долбанул его голову о нижнюю стенку, затем ещё раз, пока арматура не выскользнула из пальцев Торквато и его тело прекратило любую активность.

Некоторое время Альтман так и лежал на нём, держа его за волосы, пытаясь отдышаться. Ударяясь о тесные стены, он до конца перевернул Торквато лицом вверх. Само лицо сейчас больше напоминало месиво, нос и скула сломаны, покрытые жидкой массой. Альтман поднёс своё ухо к его рту. Его дыхание было слабым, но оно всё ещё присутствовало.

И что теперь?подумал Альтман. Что мне с ним делать?

Он мог связать его, как это он сделал с Хендриксом, но всегда остаётся вероятность, что он высвободиться. К тому же сейчас была проблема посерьёзней — нехватка кислорода. Со сломанным рециркулятором кислорода, чтобы добраться до поверхности, воздуха, вероятно, не хватит даже для одного человека, не говоря уже о двоих.

Разве я убийца?размышлял Альтман. Разве я такой человек, который готов убить кого-то, лишь бы остаться в живых самому?Он ещё раз всё обдумал, рассмотрел иные альтернативы, но ничего другого на ум не приходило. Либо Торквато, либо он.

Торквато, говорил он себе, умер бы в любом случае, если бы достиг своей цели и открыл люк, поэтому вопрос стоял так: либо они оба мертвы, либо мёртв только один из них.

Он посмотрел на окровавленное лицо, находившееся подле него. Это он сделал это. Возможно, у него не было выбора, но в любом случае, он сделал это и несёт за это ответственность. И что самое ужасное, понял он — собирается понести ответственность за ещё большее.

Он протянул руки и положил их на горло Торквато. Оно было липкое от крови. Он позволил им побыть в таком положении, а затем осторожно начал сдавливать.

Сперва он подумал, что это будет легко, что Торквато просто медленно перейдёт из состояния бессознательности к смерти, не пробудившись. Но через несколько мгновений, глаза Торквато внезапно раскрылись. Альтман сдавил сильнее. Руки Торквато начали колотиться и трястись, ударяя Альтмана по плечам и рукам. Он прогнул свою спину, толкнув Альтмана в стену прохода, но Альтман не отпускал, сдавливая ещё сильнее.

В последний миг перед смертью, в неповреждённом глазу Торквато зажёгся какой-то лучик надежды, который Альтман не мог не заметить. Человек взывал к нему. Альтман закрыл свои собственные глаза и отвернул голову в сторону. Постепенно, он почувствовал, как движения Торквато замедлились, а затем и вовсе прекратились. Когда он в конце концов снова открыл свои глаза, глаза Торквато в своих глазницах закатились назад. Он был мёртв.

Волочась, он выбрался из прохода, спустился вниз по стене и забрался на панель управления. Оттуда он дал винтам обратный ход, в результате чего батискаф начал сдавать назад, отрываясь от артефакта. Медленно он начал выравниваться, тело Торквато выскользнуло из шлюзового прохода и рухнуло на пол.

Альтман слез с панели управления, уселся в кресло и начал процесс подъёма батискафа. Механизм сброса свинцовых шариков был заклинен, панель управления вокруг него была в рубцах и вмятинах, которые оставил Торквато. Судно начало подниматься; шарики медленно высыпались, но не так быстро, как он надеялся. К тому же всё ещё оставалась вероятность, что когда он достигнет определённой плотности воды, судно полностью прекратит движение и он зависнет на месте, медленно умирая.

Он записал сообщение о бедствии, зациклил его и пустил в эфир. В нём он просил их прийти за батискафом и как можно быстрее поднять его на поверхность. Получат ли они его вовремя, он не знал. Просто на случай, если у него ничего не получиться, он записал ещё одно сообщение для Ады, в котором говорил, что любит её и сожалеет, что так вышло.

Стало очень тепло. Ему не хватало воздуха. Он подумал, что лучшее, что он мог бы сейчас сделать, это заснуть. Таким образом он расходовал бы меньше кислорода. Он размышлял о том, чтобы опуститься на пол подводной лодки, полагая, что воздух внизу может быть немного лучше.

Но он просто оставался на месте, развалившись в кресле, уставившись на останки Торквато.

А затем внезапно, он увидел, что рука Торквато двигается.

Невозможно, подумал Альтман. Он мёртв.