Мучимые ересями

Князь Гектор бросил на него довольно устрашающий взгляд, но казначей не дрогнул. Во-первых, потому что то, что он сказал, было правдой, а во-вторых, потому что он знал, что гнев Гектора на самом деле направлен не на него.

— Я не говорю, что собираюсь проливать слёзы по поводу их личных потерь, мой князь, — сказал он. — Я только пытаюсь указать на две вещи. Во-первых, мы страдаем не только от имущественных и финансовых потерь, но и от потери возможностей, которые могут нам очень пригодиться позже. А, во-вторых, понимание того, что черисийцы могут безнаказанно действовать вдоль побережья самого столичного герцогства, начинает оказывать серьёзное влияние на моральный дух ваших подданных. Я вижу определённые признаки этого среди членов торговых и мануфактурных ассоциаций, и я уверен, что это оказывает влияние на всех наших людей, по крайней мере, в некоторой степени.

— Я не могу не согласиться ни с чем из того, что только что сказал Линдар, мой князь, — сказал Тартарян, прежде чем Гектор успел заговорить. — Проблема в том, что я не вижу, что мы можем с этим поделать. Разведчики Кайлеба обнаружили все военные корабли, которые у нас есть. Его проклятые шхуны патрулируют у каждого порта, где они нашли хоть один из моих галеонов, и у каждой из этих шхун есть около эскадры черисийских галеонов, ожидающих, ровно на таком расстоянии, что их не видно с берега, пока их вызовут, если кто-то из моих капитанов попытается выйти в море.

— Не могли бы мы перебросить дополнительные силы с Тёмных Холмов? — с тревогой спросил Рейминд, переводя взгляд с Гектора на графа Каменной Наковальни.

— Не понимаю, как… — начал Каменная Наковальня, но Гектор перебил его.

— Нет, — сказал он твёрдо, почти резко. Затем он потряс головой, как лошадь, отгоняющая муху, и немного криво улыбнулся Рейминду. — Я не пытаюсь откусить тебе голову, Линдар. Честно говоря, мне бы хотелось откусить чью-нибудь голову, хотя бы для того, чтобы облегчить своё разочарование. Но я не собираюсь начинать с человека, который управляет моими финансами и всего лишь пытается сказать мне правду.

Рейминд улыбнулся в ответ на улыбку князя и кивнул головой в знак согласия, а Гектор продолжил:

— В настоящий момент, позиция Корина на Перевале Талбора — единственное, что удерживает всю армию Кайлеба от вторжения в Менчир. Я сильно подозреваю, что то, что он мог бы сделать с сорока или пятьюдесятью тысячами морских пехотинцев, особенно с учётом того, что все они, кажется, имеют эти проклятые Шань-вэй ружья, затмит то, что мы видим сейчас. Не говоря уже о том, что это будет стоить мне столицы, что также может оказать некоторое негативное влияние на моральный дух.

— Я понимаю это, мой князь, — сказал Рейминд. — В то же время, меня беспокоит возможность, о которой Терил говорил в самом начале. Что, если Кайлеб решит использовать свои транспорты, чтобы развернуть всю свою армию за спиной сэра Корина, даже не атакуя его позиции в Талборе?

— Он всё ещё может так поступить, — сказал Каменная Наковальня.

Граф выглядел старее, чем месяц или два назад. Шокирующая полнота поражения, понесённого его сыном при Переправе Хэрила — и новость о том, что сэр Чарльз Дойл был серьёзно ранен и захвачен в плен черисийцами — сильно потрясла его. Когда они с Гектором изучили отчёты Гарвея, они поняли, что случившееся, безусловно, не было его виной. Или, если уж на то пошло, чей-то ещё. Тот факт, что он сумел вытащить почти четыре тысячи своих пехотинцев, и практически всю свою кавалерию, из черисийской ловушки, был примечателен в данных обстоятельствах… а также объяснял, что случилось с Дойлом и практически со всеми его артиллеристами. Но то, что произошло на Переправе Хэрила, было мрачным предупреждением, что любое будущее сражение в каком-нибудь месте, хоть отдалённо похожем на открытую местность, будет дорогим предприятием.

И это ни на йоту не улучшило веру в себя и боевой дух его солдат.

— Он всё ещё может это сделать, — повторил Каменная Наковальня. — На самом деле, я практически ожидаю, что он это сделает. В настоящий момент, по словам наших разведчиков, ему не хватает десантных транспортов, чтобы высадить всю свою армию. Похоже, у него было слишком много кораблей, чтобы уместить их в Дейросе, и он отправил остальные транспорты обратно в Чизхольм или Зебедайю, чтобы переждать сезон штормов. Наверное, именно это его сейчас и останавливает. Он не хочет посылать половину своей армии на край ветки, которую Корин мог бы спилить позади него. И ему, по-прежнему, очень не хватает кавалерии. Не похоже, чтобы у него было больше четырёх или пяти тысяч лошадей, а это значит, что как только он высадится на сушу, у нас будет преимущество в мобильности.

— Ты думаешь, что он двинется направо? Воспользуется вместо этого одним из более северных перевалов? — спросил Тартарян, и Каменная Наковальня покачал головой.

— Я сомневаюсь в этом, по паре причин. Во-первых, как я только что сказал, ему очень не хватает кавалерии. Если он начнет отводить войска от Талбора и посылать их на север, кавалерийские разведчики Корина будут вертеться у флангов Кайлеба, высматривая что-то подобное. Если он направится вглубь страны с пехотной армией, Разделённый Ветер определённо сможет выставить войска на такие позиции, чтобы блокировать любой из других перевалов, прежде чем он их достигнет. Конечно, одна кавалерия не остановит черисийских морпехов с ружьями. Но солдаты Разделённого Ветра, по крайней мере, замедлят их продвижение, а пехота Корина может двигаться так же быстро, как и черисийцы. Кроме того, на большинстве перевалов есть оборонительные позиции, которые почти так же хороши, как укрепления в Талборе. Не совсем, но почти. Таким образом, он не получит значительного тактического преимущества, двигаясь на север, и это также уведёт его дальше от его собственной операционной базы и от побережья, где он может наилучшим образом эффективно использовать своё преимущество в морской силе.

— Чего он вряд ли захочет, — сказал Тартарян, кивая в знак понимания и согласия.

— Именно. — Каменная Наковальня поморщился. — Я не предлагаю здесь никакого безграничного оптимизма, но я начинаю думать, что Кайлеб, возможно, планирует остаться в Дейрвине, пока не решит, что может рискнуть с погодой и привести свои транспорты обратно в Дейрос. В этот момент, конечно, я боюсь, что он будет искать способы провести свою армию в тыл Корина, ударив нас здесь, ближе к столице.

— Он не будет начинать бой с батареями Менчира, — уверенно сказал Гектор. — А к тому времени, как он доберётся сюда, с земляными укреплениями, которые вы и ваши люди строите, чтобы прикрыть сухопутную часть города, будут почти так же трудно справиться.

— Согласен. — Каменная Наковальня кивнул, но выражение его лица осталось несчастным. — На самом деле меня не очень волнует непосредственная безопасность столицы, мой князь. Он может иметь все ружья, какие захочет, но пока наши люди прячут свои головы за хорошим, прочным земляным валом, он не сможет добраться до них, не оказавшись на расстоянии мушкетного выстрела. И какой бы пренеприятной ни была его полевая артиллерия, у неё нет ни дальнобойности, ни веса, чтобы противостоять тяжёлым орудиям, которые мы устанавливаем в укреплениях. Для этого ему понадобится осадная артиллерия, а таких тяжёлых орудий мы пока не видели. Конечно, он всегда может выгрузить на берег дюжину тяжёлых орудий с кораблей своего флота, но прежде чем сделать это, он захочет иметь надёжно защищённую якорную стоянку где-нибудь поблизости от Менчира. Он определённо не захочет тащить морские пушки и лафеты дальше по суше, чем это действительно необходимо!

— Но если ему удастся запереть значительную часть наших войск в качестве гарнизона здесь, в столице, это освободит его собственные силы для манёвра против других городов, или нанесёт ущерб нашим мануфактурам и фермам, что сделает всё, что мы видели от его десантных отрядов до сих пор, не более чем незначительным раздражением. Если он возьмёт столицу в осаду, наше положение будет таким мрачным, что дальше некуда.

— Если ему это удастся, тогда мне, возможно, придётся ходатайствовать об условиях сдачи. — Гектор был похож на человека, сосущего кислый инжир.

— Мой князь… — начал граф Корис с озабоченным видом, но Гектор покачал головой.

— Не говори этого, Филип. И не думай, что ты беспокоишься о чём-то, о чём я не побеспокоился. И всё же этот маленький жирный мерзавец Нарман, кажется, замечательно справился, не так ли?

Выражение лица Гектора стало ещё более кислым, чем обычно. Трудно было представить себе хоть что-то менее похожее на кото-ящерицу, чем пухлый князь Изумруда, но маленький ублюдок определённо приземлился на все лапы. Гектор не знал, что раздражало его больше. Тот факт, что Нарман так быстро и легко переметнулся на другую сторону — и сделал это чертовски хорошо! — или тот факт, что он сам явно недооценивал изумрудца в течение многих лет.