Мудрец
Шрифт:
«Не выбрать ли нам вариант номер один, чтобы вернуться пока домой… – подумал он после последней такой встречи. Если я возьму ответственность на себя и напомню о полномочиях Главы Совета Свободных, даже Доггинз будет вынужден согласиться. Фелим и Бойд не посмеют возражать, а Вайга я сумею убедить, что нужно возвращаться обратно, на городские улицы».
Никто и никогда не посмел бы назвать его жалким трусом. Несмотря на свою молодость, он уже столько сделал для всех жителей Города, что некоторые особенно рьяные члены Совета Свободных уже не раз предлагали установить ему памятник как герою-освободителю.
Найлу
Обвинения в малодушии он не боялся. Речь шла округом, он все время думал о стратегии и мысленно был немного впереди, чем все остальные члены отряда.
Смерть его не страшила, но он задавал себе вопрос: «Что будет с Городом, если Правитель и все друзья Главы Совета Свободных не вернутся?"
Джелло погиб. Вайг и Доггинз находились рядом с ним. Наверху оставался только Симеон, которого они не взяли из-за возраста. Но седовласый доктор не смог бы подчинить своей воле Совет, и Город оказался бы без единой власти.
Если темная сила, выползающая из катакомб, поглотила бы его сегодня, мало кто в Городе смог бы ей противостоять. И тогда…
Слишком хорошо Найл уже видел, как волна крыс может объединяться в сгусток кипящей, неистовой, клокочущей ненависти. Перед такой атакой мало кто устоит без его помощи…
Друзья ждали, сурово и выжидательно пронзая взглядами сидящего в кресле Найла и даже не подозревали, что в этот момент его нет рядом с ними. Сознание Главы Совета Свободных описывало пульсирующие круги, все увеличивающиеся в размерах и распространялось во все стороны.
Сначала его взор поднялся над кабиной серебристого локомотива и увидел сверху фигуры пятерых мужчин в туниках защитного цвета…
Потом перед глазами возник зеркальный цилиндр каравеллы… Он уменьшался в размерах, потом превратился в тонкую иголку и растворился в небытии, а взгляду Найла предстал его Город на рассвете, разделенный надвое извивающейся лентой реки, сверкающей в рассветных лучах…
Сперва он видел панораму улиц и площадей так, как будто находился на крыше самого высокого небоскреба, потом оттолкнулся от твердой поверхности и начал плавно парить, то поднимаясь, то опускаясь на незримых потоках…
Город постепенно уменьшался в размерах и исчезал за клубами туманных облаков, стелющихся над тихими безмолвными просторами, а сознание Найла двигалось все дальше и дальше, пока он не понял, что воздушные потоки бережно несут его в сторону бескрайнего леса, произрастающего вокруг Нуады, вокруг огромного холмообразного тела Богини Великой Дельты…
Розовый солнечный диск уже начал подниматься на нежную небесную лазурь, перед его взглядом показались клубы изумрудных сполохов, – миллионы пышных влажных от росы крон деревьев, вздымающихся вокруг Властительницы Реки Жизни…
Он плавно спускался и мысленно очутился на упругом зеленом ложе, на том месте, которое Богиня всегда даровала ему при встрече. На расстоянии
вытянутой руки нависал мясистый стебель-антенна малахитового цвета с одним крупным листом овальной формы, – именно благодаря ему Нуада общалась не только с людьми и пауками-смертоносцами, но и со своими четырьмя «сестрами», разбросанными по всему земному шару.Найл видел это так, словно действительно прилетел в здешние влажные леса и воочию удостоился аудиенции божественного растения-владыки…
Голова его наполнилась хрустальными созвучиями, и он почувствовал, как невидимые пальцы Богини точно читают его измученное сознание, развертывают его, как пергаментный свиток.
Почти физически он ощущал, как все его опасения и тревоги фиксируются неземным разумом, переходят в колоссальные резервы инопланетной памяти, и взамен он получает огромное количество энергии.
Богиня Великой Дельты насыщала его силой, и сознание Найла впитывало невероятную жизненную энергию, как пещеристое тело, как губка…
Он воспарил и стремительно возвращался обратно. На этот раз у него не было ощущения, что воздушные потоки несут его усталое тело.
Теперь он летел в вихре, который был создан его собственной энергией и преодолел обратный путь преодолел значительно быстрее.
Он парил над облаками. Под ним простиралось безбрежное море белоснежных клубов. Поднимавшееся все выше солнце разливалось золотом в мягких ямках облачной зыби и вскоре он стал быстро опускаться, чтобы, прорезав эту обволакивающую преграду, снова увидеть под собой Город.
Сквозь землю его сознание прошло стремительно, перед внутренним взором блеснул зеркальный корпус локомотива и через мгновение ему удалось вернуться в себя, на скорости втиснуться в собственное тело, как в узкий сапог. На какое-то мгновение ему показалось, что из великого леса Дельты он попал в другой, но хвойный лес, засаженный пиниями и араукариями.
Тут же память подсказала, что это всего-навсего ароматы кондиционера. Значит, он вернулся, и Биллдо мог ликовать.
Теперь вся сущность Найла, все его внутренние силы были нацелен на сражение и только на победу!
Найл ушел в себя и отключился, не обращая внимания на своих друзей.
Пользуясь этим, Фелим и Бойд придвинулись с обеих сторон к панели управления бортовым компьютером локомотива и начали более подробно изучать схему расположения клавиш.
– Как ты считаешь, можно включить голос подсказчика? – спросил Фелим.
– Думаю, не стоит… – опасливо покачал головой Бойд, бросив уважительный взгляд на неподвижно сидящего Найла.
– Как ты считаешь, сколько времени займет путь из одного конца линии в другой? – спросил Бойд из глубины своего ложа, расположенного чуть позади пилотского кресла Найла.
– Не должно быть долго… навигационная кривая позаботится о курсе, чтобы нам не пришлось блуждать в неизвестности.
Братья полностью доверяли Найлу и подчинялись решению Главы Совета Свободных. Поэтому они решили ждать его возвращения и обменивались мнениями о компьютере, переговариваясь вполголоса между собой.