Мудрый наставник при славных героях

Спускаясь с лестницы, он старался наступать на те ступени и в тех местах, где они не скрипели. За годы тренировок он отточил этот навык практически идеально. Подростком он сравнивал себя с ниндзя и даже серьезно думал уехать в Тибетский монастырь и стать монахом, чтобы научиться сражаться, как в старых фильмах. Но узнав, что там нельзя играть в приставку, Рей передумал. Мысли о его юношеских мечтах стерли грусть с лица, и он заулыбался.

Он аккуратно поставил кружки в мойку и немного подумав, вымыл их сам. Походив по дому, он не заметил большой разницы ни в чем. Мебель стояла там, где и была, картины и фотографии висели точно там же, где и раньше. Он заглянул во все комнаты, но никого не увидел. Он вышел на крыльцо и наконец, услышал столь знакомый голос:

– А ты любишь поспать, Рейми.

Рей повернул голову и увидел свою бабушку, сидящую на веранде в кресле-качалке и что-то вязавшую. Он подошел и сел в кресло рядом. Она была как две капли воды похожа на нее, за исключением глаз. Один был матово-черный, другой ослепительно белый.

– Кто вы? – спросил он. Где-то в глубине души, он понимал, что это не его дом, хоть и он был невероятно на него похож.

– Неужели совсем идей нет?

– Вы Мать-Богиня? – он вспомнил, где видел эти глаза.

Старушка улыбнулась ему и продолжила вязать.

– Зачем, все это? – он обвел подбородком дом.

– А разве для этого нужен повод? Ты хочешь получить ответы, но на твои вопросы никто не может тебе их дать.

– Кроме Вас, разумеется.

– Разумеется.

Он некоторое время посидели молча.

– Почему? Почему, именно, я?

– А почему, нет?

– Можно было выбрать кого-нибудь по лучше. Я не уверен, что я лучший выбор.

– Он посоветовал тебя.

– Он?

– Да, Он. Ваш Бог.

Рей изумился и не смог ничего ответить.

– Получается, что Бог существует?

– В том смысле, который вкладываете в него Вы, конечно нет. Но вообще, да, Он существует.

– И сколько Вас?

– Много. Ты же слышал легенду о создании этого мира? – Рей согласно кивнул – Так вот, в нем говориться только обо мне. Но секрет в том, – она наклонилась к нему и по-заговорчески зашептала, – что Нас было много.

– Сколько, много?

– Достаточно. Мы расселились по всей Вселенной, чтобы наши миры не мешали друг другу развиваться и расти.

Рей упорядочил мысли в голове и спросил:

– А кто тогда, создал Вас?

Бабушка прекратила вязать и посмотрела ему в глаза.

– На этот вопрос ты не получишь свой ответ, Рейми. Не потому, что его нет, а потому, что есть вещи, что ваш разум не может осознать.

– Тогда, почему наши миры так отличаются?

– Каждый из Нас сам выбирал, что будет с Жизнью на его мире. Твой Бог был уверен, что магия, может сделать вас слишком зависимыми от нее, и вы не сможете полностью проявить всю силу данную Им. Он хотел сделать вас сильнее, решительнее и любознательнее, чем в других мирах.

– Не думаю, что это было хорошей идеей.

– Как сказать, – неопределённо пожала плечами «бабушка». – Ваш мир один из немногих, кто начал осваивать космос. Так что, кое в чем, Он оказался прав.

– А другие расы?

– Он боялся, что разные расы могут увлечься конфликтами между собой, а не общим развитием. Он выбрал людей, а не представителей других рас, из-за вашей универсальности: вы способны приспособится к любым условиям.

– Ясно. А Вы?

– А я решила, что бы Жизнь сама выбирала, что ей нужно. А магия была лишь силой, что уравнивает шансы одних перед другими.

– И все же, я не понимаю, почему именно я?

– А я все так же отвечу, почему нет?

– Я не самый смелый, не самый умный, да и в целом…

– Это и не важно. Важно, что ты сделал то, ради чего сюда прибыл: ты спас целый народ, народ эльфов.

– Откровенно говоря, я думал лишь о собственно выгоде…

– И что? Или ты думаешь, что все герои всех миров творят подвиги исключительно ради недостижимых идеалов? Пф-ф-ф! Девять из десяти, так называемых «героев», думали о себе и только, о себе, юноша! Повторюсь: не важно, какие цели ты преследовал, важно, то, что ты сделал ради этих идеалов.

– А я думал, что Боги ценят эти «недостижимые идеалы».

– Мы никогда перед собой не ставили недостижимые цели. Вы сами выбираете, что есть высшая справедливость, и тому подобные моральные ориентиры. Мы просто хотели созидать Жизнь – самое прекрасное, что может быть во Вселенной.

– Действительно ли Жизнь так прекрасна?

– Да, это так. Ты сам являешься ее частью, и поэтому не замечаешь всей красоты Жизни. Но Мы видели многое из того, что никто из живых никогда не увидит. Поэтому вы не понимаете всю ее красоту.

– И что дальше?

– А дальше ты проснешься и продолжишь жить своей жизнью, точнее жизнью старика Д’Энуре.

– Оставшиеся семь лет?

– А вот это, ты уже сам решишь. Я же сказала: в моем мире, вы, смертные, все решаете сами.

– Тогда, зачем Вы вмешались в происходящие события?

– Я не буду решать все за каждого из вас, но допустить геноцид целой нации, Я не могу. Эльфам еще предстоит сыграть свою роль в будущих событиях. Это будет еще очень нескоро, но они еще будут нужны этому миру.

– А я не могу вернуться назад, к себе домой?

– А ты разве не дома? У тебя есть своя усадьба, деньги, авторитет, магические предметы, на худой конец. У тебя есть все, чтобы жить хорошо. К тому же у тебя есть ученики… они надеются на тебя и верят.

– Им не я нужен, а старик. Я не уверен, что смогу заменить его. Я изучал его биографию; пусть большая часть героев и были засранцами, но Д’Энуре был действительно великим человеком. И если сначала я ругал судьбу на чем свет стоит, что попал в его тело, то теперь я не уверен, что его достоин.

– Ты ведь не этого боишься, ведь так? – ее глаза прищурились. Она отложила свое вязание и посмотрела ему прямо в глаза.

Он смотрел ей в глаза, тяжело вздыхал и становился все более хмурым.

– Да, Вы правы, – он решился сказать, то, что у него было на душе. – Чем больше я овладеваю его силой, пользуюсь его авторитетом и его средствами, тем больше я задаюсь вопросом, а что я сам за человек. Чем больше я пользуюсь его благами, тем сильнее я боюсь. Я боюсь за то наследие, что старик мне оставил. Я боюсь, что кроме этого наследия я, сам по себе, ничего не представляю. Я боюсь сломать все-то доброе и хорошее, что оставил после себя старик, своей глупостью и жадностью. Ведь мне самому до него не дорасти никогда. Я даже стоять рядом с ним не должен ближе чем на лигу, а то и все десять. Я не готов нести его ношу, не испортив ничего…