Мулан. Герой из рода цветов

– Ах ты неблагодарная дрянь! Уже забыла, что я для тебя сделала? Да всё, чем ты можешь похвастаться – всё ты взяла у меня! У меня!

Это была правда – Сяньян это знала. С такими умениями, какими наделила её Да-Цзи, ей всюду нашлось бы место. Она могла стать кем угодно и чем угодно. Кроме как разве что собой.

Потому что когда она была собой, она лишалась всего. Тут уж, напротив, ей нигде не было места, и её не просто не хотели – её с гневом отвергали всюду, где бы она ни появлялась. И это изгнание лежало на ней тоже благодаря Да-Цзи.

Сама Да-Цзи не могла этого помнить, но в памяти Сяньян хорошо отпечаталась картина: сотни жестоких глаз, они устремлены на неё и полны страха; скрежет зубов и волна рук, все хватаются за рукояти мечей. Да-Цзи успела тогда улизнуть, а вот Сяньян оказалась один на один против злобного ропота толпы. «Ведьма, – шипели они. – Ведьма!»

– Сяньян! – одёрнула её Да-Цзи, и вид у неё был такой, будто ещё немного – и она отдерёт служанку за уши.

– Да, госпожа, – смиренно отозвалась Сяньян, с трудом отрываясь от своих воспоминаний.

– Разведи мне огонь из мокрой древесины, – приказала Да-Цзи. – Живо.

Девушка кивнула и юрко, словно мышка, ушмыгнула из виду. Но воспоминания не оставили её. Сжимая в руке срезанный стебель бамбука, она видела перед собой тот самый стебель, много лет назад – выгнувшись длинной дугой, он с размаху вываливается из пустого гроба. И вот она снова чувствует на себе железную хватку солдатских рук, и отрывистый окрик императорского бойца: «Эт-то что за колдовство? Твоя госпожа, стало быть, жива?»

Сяньян аккуратно уложила нарезанные стебли в стопку и собралась применить один из тех колдовских трюков, которым обучила её Да-Цзи: сосредоточенно уставилась на кучку древесины и не спускала с неё глаз, пока в центре не вспыхнул маленький язычок огня. Наблюдая, как стебли один за другим потихоньку начинают шипеть и поддаваться жару, она вдруг подумала, что тогда, все эти годы назад, она хотела лишь одного – остаться в своей стране и быть самой собой. Без Да-Цзи.

– Пошустрей, – нетерпеливо окликнула её госпожа. – Мне нужен дым.

Точно услышав её требование, от костра тонкой змейкой потянулась вверх тёмная струя дыма.

– Ещё, – приказала Да-Цзи. – Мало!

Повинуясь ей, дым усилился, и над костром выросло серое облако, которое медленно поплыло вверх – Сяньян, стоявшая рядом, тут же закашлялась. Облако повисло над их головами, словно готовилось удушить всю землю.

– Так-то лучше, – заметила Да-Цзи. – Я покажу этим мореходам! В океан они вздумали плыть – там им не место!

Не место. На этих словах Сяньян вздрогнула, всё ещё окутанная дымкой былого. «В нашем государстве ведьмам не место!» – звенит в ушах крик судьи. Все сгрудились вокруг неё, всюду сверкают обнажённые лезвия мечей, скрипят стиснутые зубы, скачут лица, полные гнева.

А чем был лучше яд Да-Цзи? На глазах у Сяньян лицо этой прекрасной женщины начало вытягиваться, зубы выступили вперёд острыми блестящими клыками, и она снова приняла обличие Белой лисы. Её взор по-прежнему обжигает враждебной злобой, но в нём нет – поняла вдруг Сяньян – хотя бы того отвращения, которое было написано на лице императорских солдат. Те смотрели на неё с омерзением, как будто она – гнойный нарост, от которого надо избавиться.

Белая лиса задрала морду к смуглому облаку, парящему над ними, и вытянула пасть вперёд, словно собиралась его поцеловать. Но вместо этого она легонько дунула, и облако тут же заскользило куда-то прочь, точно решило сбежать.

Лисица издала довольное урчание. Сяньян молча обернулась Багровой лисой, готовая следовать за хозяйкой. С истинным положением вещей она уже давно примирилась – зачем снова бередить старые мысли? В её родных краях ей больше не место – так же как и в любых других краях, кроме как в одном, где она больше оставаться не хотела, – подле Да-Цзи.

Глава 39 С корявой глыбой на борту

Едва они уравновесили странную глыбу на корме их судёнышка, как оно тут же заскользило по течению. С берега до Мулан донеслось прощальное ржание Чёрного Вихря, и она успела увидеть, как конь оборачивается и шагает прочь, быстро удаляясь от неё и превращаясь в маленькую точку. Лю Тин-Пинь тем временем наладил парус, развернув рулон пурпурного шёлка, который подозрительно напоминал ленту на рукоятке меча, и присоединился к Мулан на корме.

Они плыли на маленькой деревянной плоскодонке с одним-единственным парусом и небольшим тряпичным шатром. Однако несмотря на весьма скромные размеры и непритязательную конструкцию, лодка приятно радовала глаз тёплым блеском полированного дерева и ярким багрянцем червонно-красного паруса. И тем не менее Мулан обуревали большие сомнения по поводу всей этой затеи с путешествием по воде. Видимо, это отразилось на её лице, потому что, внимательно к ней присмотревшись, Лю Тин-Пинь улыбнулся и проговорил ободряюще:

– Ты не волнуйся. Судно наше небольшое, зато увидишь – по всем волнам пройдёт.

– Вне всякого сомнения, – сухо заметил Кролик, – по крайней мере, до тех пор, пока какой-нибудь твой старый знакомый, скажем так, из местных, не решит напомнить о себе.

– На этот счёт не беспокойся, – ответствовал Лю Тин-Пинь. – Нам покамест по гостям ходить некогда, – добавил он и подмигнул Мулан.

Мулан не очень-то поняла, с чего он ей подмигнул, да и весь их короткий разговор остался ей в целом неясен, но насчёт судна Лю Тин-Пинь был прав. Перебравшись вперёд и заглянув за бортик, она увидела, что лодка действительно рассекает волны легко и проворно, ничуть не хуже настоящего многомачтового корабля, и заострённая пика на носу, уверенно задранная кверху, при каждом новом качке смело протыкает голубое небо.

– А скажи-ка, Мулан, – обратился к ней Лю Тин-Пинь, вынимая из-за пояса тыквенный сосуд и указывая подбородком на каменную глыбу, – почему ты выбрала именно её?

Девочка пожала плечами.

– Не знаю, – ответила она. – Наверно, из-за необычной формы.

– Ты знаешь, горожане эту глыбу не жаловали, – сообщил Лю Тин-Пинь. – Считали, что она приносит несчастье.

– Вот как? – нахмурилась Мулан и недовольно покосилась на корму. Может, и не стоило брать именно её. Однако Лю Тин-Пиня, судя по безмятежному выражению лица, это не особенно беспокоило. Мулан обратилась к Кролику, который расположился рядом с другом:

– А ты что думаешь? – коротко спросила она.

Кролик с неловким видом заёрзал, и Лю Тин-Пинь, улыбнувшись, ответил за него:

– Бессмертные не любят делиться своими знаниями. Ещё бы – кому захочется признать, что знания эти и так неполны, а вдобавок и мир постоянно меняется.

– Но обычно Кролик мне многое рассказывает, – возразила Мулан. – Я столько преданий от него узнала – он может поведать обо всём на свете.

– Он? – брови Лю Тин-Пиня поползли вверх, и с несколько насмешливым видом он обернулся к Кролику. – Это что ж, на сей раз мужчина?