Мулатка в белом шоколаде

— Что? — насторожилась Кира. — Что еще?

Фантик мяукнул снова. Но на этот раз повернул голову в другую сторону. Девушки посмотрели туда же и от удивления разинули рты.

— Это надо же! — ахнула Леся. — Фантик, когда ты успел?

Из-за угла коридора появилась та самая белохвостая кошечка, с которой удрал Фантик. Испуганно приседая и оглядываясь, она шла с прижатыми ушами. И весь ее вид говорил о том, что она побаивается, какой прием ей тут окажут. А за ней на маленьких пушистых лапках семенили три крохотных котенка. Эти, в отличие от своей матери, не боялись ничего и никого. Самый шустрый с беленьким, как у мамы, хвостиком тут же принялся играть с помпоном на Лесином тапочке.

— Кира! Посмотри, какой хорошенький! — умилилась Леся.

Кира молчала. Она явно пребывала в шоке.

— Кира, что ты молчишь? — допытывалась у нее Леся. — Посмотри, Фантик привел к тебе свою семью. Это его детки? Как ты думаешь?

Кира наконец отмерла и повнимательней присмотрелась к котятам. Один из них был пятнистый — в мать, а два других рыжие. Похоже, что наполовину сиамец с примесью крови породы рекс. Фантик никак не мог быть их отцом. Видимо, зная доброе сердце своей хозяйки, он просто решил усыновить чужых отпрысков. И не дать им и их матери погибнуть от голода или живодеров. И теперь он выжидающе смотрел на хозяйку.

— Ну что мне с вами делать? — развела руками Кира и распахнула дверь перед всем кошачьим семейством. — Милости просим. Будьте как дома! Фантик, показывай своей семье их новый дом.

И дождавшись, когда все кошки войдут, Кира уцепилась за локоть подруги и сердито прошипела ей на ухо:

— Кто мне говорил, что я могу не волноваться, Фантик в любом случае приплода не принесет, а? Кто? Не ты ли?

— Но я же не знала…

— Нет уж, будет только справедливо, если ты возьмешь себе двух котят. Один и мать пусть остаются здесь. А двоих ты уж, будь добра, забери к себе!

Не успели подруги поспорить по этому поводу и разместить всех кошек, как в дверь снова позвонили. Подруги снова затрепыхались, торопливо подкрашивая глаза и нанося блеск на губы. Еще хорошо, что на дворе было лето. И полный макияж был бы просто неуместен. Открыв дверь, они в очередной раз изумились. На пороге стояли Евдокия Николаевна и какой-то щеголевато одетый мужчина. И лишь когда, пройдя в дом, он слегка захромал, подруги признали его.

— Сергей Иванович! — пораженно воскликнула Леся. — Это вы!

— Отлично выглядите!

— Просто класс!

Сергей Иванович даже зарумянился от их восторгов и, кинув влюбленный взгляд в сторону своей спутницы, смущенно забормотал:

— Это все Евочкина заслуга. Я прямо расцвел, когда понял, что мы с ней снова вместе.

Подруги только головами качали. Сергея Ивановича было не узнать. Его сединам умелые руки парикмахера придали благородный серебристый оттенок и форму. Бесформенные штаны и линялая рубашка были заменены на элегантные светлые льняные брюки и такой же пиджак. В руках у Сергея Ивановича была резная трость, на которую он опирался с потрясающим шармом. И в довершение на обеих руках у мужчины были надеты серебряные браслеты — оковы любви.

— Ну, вообще! — вырвалось у Киры. — Евдокия Николаевна, берегитесь! Такому мужчине ваши подруги проходу не дадут.

Евдокия Николаевна рассмеялась и погрозила ей пальцем.

— Уж дудки! — весело заявила она. — Теперь его у меня никто не отнимет. А ваши друзья уже тут?

— Кто?

Только тут до Киры дошло, что старичков они не приглашали. А между тем они держались так, словно заранее планировали визит. Принесли с собой бутылку дорогого вина и конфеты. И вообще вели себя так, словно ожидали радушного приема.

— Нас с Сергеем Ивановичем пригласил сегодня к вам один очень любезный молодой человек, — поправляя прическу у зеркала, сказала Евдокия Николаевна. — Он следователь, кажется?

— Евочка, он старший оперуполномоченный! И не флиртуй с ним, как давеча по телефону. Умоляю тебя. Я же ревную!

Подруги чувствовали, что потихоньку сходят с ума. Пантелеймонов пригласил Евдокию Николаевну к ним в гости. И она флиртует с ним? А Сергей Иванович ревнует? Куда катится весь этот мир? И что вообще происходит?

— А вот и они! — радостно воскликнула Евдокия Николаевна, когда в дверь раздался новый звонок.

Это в самом деле были Пантелеймонов и Магомет Али. Они приветливо поздоровались со стариками. Подругам же досталось лишь по вежливому кивку. И холодному поцелую в щеку. Это было ужасно!

— Слушайте, господа хорошие, может быть, уже хватит валять дурака? — не выдержала и сорвалась Кира.

В ответ мужчины лишь вежливо удивились и заявили, что не понимают, о чем речь.

И прошли в комнату, где уже был сервирован стол. К счастью, девушки успели добавить тарелки, поставить бокалы и положить дополнительные приборы.

— Что ты делаешь? — прошипела Леся. — Ведь договорились же, до ужина с ними ни о чем не говорить!

— Прости, прости! Но у меня просто внутри все от бешенства закипает! В чем мы виноваты, чтобы нас так наказывать?

— Нас будут кормить? — раздался голос Евдокии Николаевны.

— Хозяйки, пора к столу!

За ужином, который прошел в оживленной беседе, Магомет Али и Пантелеймонов немного оттаяли. Оценив закуски, они все же охотнее разговаривали со старичками. Но, отведав горячего, стали поглядывать и в сторону подруг. А Пантелеймонов даже отпустил какую-то шуточку по поводу нашедшегося Фантика. Видя, что лед тронулся, подруги обменялись торжествующими взглядами. Все-таки один из путей к сердцу мужчины точно проходит не через постель.

— Скушай еще кусочек, — пропела Леся, шмякая на тарелку Магомета Али внушительный пласт мяса.

Кира тоже время даром не теряла. И тарелка Пантелеймонова постоянно пополнялась. Одним словом, к концу ужина мужчины пришли в самое благодушное расположение духа. И поведение подруг уже не казалось им таким ужасным. Они даже пытались шутить по поводу пережитого ими на кладбище страха, когда они искали среди склепов и могил девушек и не находили их.

— Скажи, а что, Ольгу теперь будут судить? — расхрабрившись, спросила Кира у Пантелеймонова.

— Обязательно.

— И есть доказательства ее вины?

— Найдутся.

— Вряд ли Ольга согласится повторить для официального следствия то, что она рассказала нам о своих преступлениях, — вздохнула Леся.

— Она бы и с нами не стала откровенничать, если бы не была так уверена, что мы полностью в ее руках!

Евдокия Николаевна, слушая молодых людей, лишь качала головой.

— Мне стыдно, — призналась она, — если бы вы знали, как мне стыдно, что эта девушка тоже происходит из нашего рода.