Мулен Руж по-русски. Трилогия

– Нержавейка, это хорошо. А что ещё интересного?

– Динамит, - озорно улыбнулся Казанцев, - это тебе интересно?

– Конечно, интересно! Ты сделал?

– Нет, это Артур. Он в химии поумнее меня будет.

– Ну, и как, применяли?

– Применяли и применяем. Горную породу взрываем. Только всем говорим, что бочки с порохом взрываем. Купцы пальцами у виска крутят, мол, слишком дорого нам завод по переработке камня обходится. Да и воевода тоже спрашивал, откуда столько пороха?

– А ты?

– С купцами грустно соглашаюсь, а воеводе говорю, что на свои деньги закупаю, а то иначе слишком дорого камень для завода раздобыть. Агеев научил, как через жену ему дезу скидывать, она всё равно в этом не разбирается, а поболтать любит. Кстати, у неё же сестра есть младшая. Так та от Маллера без ума. Был бы он дворянского звания, то сразу бы замуж за него вышла.

– Да, было бы не плохо, - сказал Иван и подмигнул Маллеру, - ладно, что-нибудь придумаем. А как твоя жена с сыном, ладит?

– Ладит. Она у меня добрая. Он тоже к ней хорошо относится и сестрёнку любит. Они вместе с дочкой возятся, хотя нянька и кормилица стараются сами за Любушкой присматривать.

– Любушка-голубушка, значит. Дети, это хорошо. У меня вот никогда не было детей. Жена бесплодной оказалось. Может на стороне где и были, но я про них ничего не знаю.

– Ничего, вон у тебя какая танцовщица есть. Женись, родит тебе детей.

– Кто же, Алексей, на своих работницах женится?
– усмехнулся Лапин.

– Тебе виднее, Иван Андреевич, - ответил Казанцев.

– Ладно, проехали. А по поводу хрома, может завод возле Екатеринбурга поставить, раз руда там хорошая есть? Недалеко от нас-то. В хорошую погоду за два дня можно доехать на почтовых.

– Было бы не плохо.

– Может, поговоришь с воеводой, да и съездишь туда, пробьёшь, что да как? Недельки тебе хватит. Моя охрана вся с тобой поедет на всякий случай.

– Хорошо. Только сначала нужно кое-какие дела здесь решить.

– А ты не спеши, моя охрана пока в отпуске. Дела делай, а через неделю можно будет и поехать. Может, там специалистов подыщешь каких-нибудь. Сам понимаешь, технически грамотных людей у нас мало.

– Решаем эту проблему. Училище механико-техническое строим. Первое время сами будем преподавать, а потом глядишь и преподаватели более менее опытные появятся. Если честно, Иван Андреевич, разрываемся. Артур вон практически живёт на работе.

– Понимаю, парни, понимаю. Но ничего, приехал я, как вы знаете не пустой. С материальными проблемами обращайтесь, всегда помогу.

– Тогда поговори с купцами, что с нами в доле на кирпичном заводе. Они всё равно кругом мотаются. Пусть за вознаграждение привезут из Москвы или Петербурга нормальных специалистов. И им прибыль и нам польза?

– Хорошо, поговорю. Ещё вопрос, что здесь с основным производством?

– Всё нормально. Стекло оконное делаем, а ещё стандартные бутылки и банки. Купцы раскупают всё, продукция пользуется спросом. Так что с этим проблем нет, - ответил Казанцев.

– Хорошо, парни. Я сюда завтра приду, осмотрю всё более подробно и постараюсь вникнуть в специфику работы завода. А сейчас мне нужно батюшку местного навестить, подарочки ему сделать, смотришь, чем и поможет. Да хоть молитвой, тоже лишним не будет.

Распрощавшись с друзьями, Иван направился в церковь при Свято-Троицком монастыре.

– День добрый, святой отец, - перекрестившись и поклонившись, сказал Лапин, войдя в келью.

– И тебе доброго дня, сын мой, - ответил священник внимательно глядя на Ивана, - с чем пожаловал? Три дня, как в городе, а в дом Господний не спешишь зайти. Совсем о душе не думаешь.

– Каюсь, святой отец, но сам понимаешь, не праздным бездельем маялся. Людей с собой привёз много, всех требовалось разместить, дать кров и пищу.

– Нехристей одних привёз, Иван.

– Так нехристи тоже люди. Вот ты их, батюшка и окрестишь

и научишь слову Божьему.

– Хорошо, коли так. А охрана твоя, что же не приходит? Или веру родную потеряли? Второй день по кабакам, как пьянчужки последние шляются. Как только господин городничий это терпит?
– недовольно спросил священник.

– Не серчай на них шибко, святой отец, радость у них, три года дома не были. Сколько раз под смертью ходили! Двоих товарищей потеряли, прими Господь их души, - перекрестился Иван, - накажу я им, чтобы пришли к тебе, в грехах покаялись.

– А тебе есть в чём каяться?

– Есть, батюшка. Кровь на мне людская. Гневу и мести поддался. Как ребят в ночной стычке потерял, мстить начал.

– Кому же ты мстить начал, люду православному?

– Нет, племя дикое то было. Деревню их сжёг, а всех мужчин под нож пустил.

– Свят, свят, свят, - перекрестился священник и чуть позже добавил, - нет на тебе большой вины, Иван. Скверну людскую нужно калёным железом выжигать. Погрязли язычники в разбое и неверии. Может благодаря тебе ходят сейчас по тем дорогам православные люди безбоязненно и кладут молитву Господу нашему. Отпускаю я тебе этот грех. Какие ещё на себе грехи знаешь?

– Тяжело мне молодому со страстями плоти бороться. Грех прелюбодейства на мне лежит.

– С мужней женой прелюбодействовал или с девицей.

– С девицей, святой отец.

– Плохо, что без венчания лёг с девицей в постель, но и этот грех отпускаю тебе.

– Разреши, батюшка, дар преподнести во Славу Божию?
– с этими словами Иван достал из сумки завёрнутую в тряпицу икону Святой Богородицы в очень дорогой оправе и передал её священнику.

– Где ты взял это чудо, Иван, - спросил изумлённый служитель Господа.

– В Цинской Империи. Аглицкие флибустьеры корабль греческий разграбили, а там священник находился. Разбойники, не смотря на сан, ограбили божьего человека и жизни лишили. Икону потом голландскому купцу продали, у него я её и увидел и решил выкупить святую реликвию.

– Благодарю тебя, сын мой. Ты совершил достойное дело. Я буду молиться за твою душу, - крестя Ивана, сказал священник.

– Батюшка, прими ещё сто золотых червонцев на укрепление церкви нашей, - и Лапин передал ему кожаный мешок с монетами.