Муми-тролли и подводная фауна

Также окуней можно запекать в фольге, на мангале или противне в духовой печи, подавать их жареными с гарниром из риса, овощей или грибов. Часто из этой рыбы делают заливное и котлеты: фарш готовится проворачиванием в мясорубке плоти, лишённой внутренностей и отделённой от головы, плавников и позвоночника с основными костями.

Рисунок 14. Блюдо из окуней.

Авторство: Oleg Bor. Собственная работа, CC BY-SA 4.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=106738304

На родине Туве Янссон окуней кладут в пирог с рыбой и салом, называемый калакукко, а в соседней Карелии сушат и варят потом в национальном супе напарокко.

По понятным причинам, рыбную индустрию интересуют, в основном, окуни больших и средних размеров: мало кто имеет дело с 5 – 200-граммовыми. Согласно данным опроса, произведённого в Финляндии в 1994 г., из 89 компаний страны, специализирующихся на переработке рыбы, лишь для 17 сырьём служили мелкие особи вида Perca fluviatilis.

Непрофессионалов с удочками обыкновенный окунь привлекает как возможностью приготовить из него вышеперечисленные блюда, так и относительной лёгкостью поимки.

«Водоём, где много окуней, – настоящий рай для рыбаков-любителей, – абсолютно верно замечает Ю.Ф.Астафьев. – Жадность и прожорливость этих рыб позволяет ловить их в течение всего года, включая зиму (в лунках, прорубаемых во льду замёрзшего водоёма). Наживку – земляного червя, малька или личинку рака – окунь берёт весьма решительно» («Русская рыбалка» рекомендует осенью использовать в качестве приманки мелкую рыбёшку). Крупных особей часто ловят на блесну. Бывает так, что сорвавшаяся с крючка рыба снова кусает наживку, повторяя это до тех пор, пока металл не засядет в её пасти «намертво». Иногда оборвавший крючок окунь попадался на другой крючок лишь пару минут спустя. Это говорит о низкой чувствительности вида к боли, что подтверждают свидетельства рыболовов, видевших, например, такое: крючок вырвал у окуня глаз, а окунь захватил этот (свой же!) глаз, как приманку. В погоне за мелкой рыбой стайки больших окуней забираются время от времени в сети, расставленные для ловли преследуемой ими рыбы, и становятся для рыбаков «бонусом» к основному улову.

Особенно много окуней попадается на удочки при так называемом жоре – нагуле, начинающемся сразу после окончания икрометания. Рыболову, удящему в такое время в месте, где «гуляют» отнерестившиеся особи, уйти домой без добычи попросту невозможно.

Ю.Ф.Астафьев решил однажды понаблюдать за поведением окуней под водой в период жора.

«Взяв с собой в мешочке дождевых червей, я поплыл вдоль берега залива, отыскивая небольшую стайку. Вскоре увидел пяток окуньков, деловито сновавших в небольшой ямке вблизи берега. Я осторожно подплыл и повис над ними. Первый же червяк был схвачен ими у самого дна. Второй чуть выше. Рыбы заволновались. С каждым червем они поднимались всё выше. И вот уже, подняв головы вверх, они караулят добычу, стараясь перехватить её друг у друга. Запас корма у меня был большой, и я щедро сыпал его вниз. Вот уже окуни буквально сыты по горло, черви не вмещаются у них внутри и свисают изо рта наподобие длинных усов. И тем не менее окуни так же жадно кидаются за новыми червями, теряя по пути свою добычу. Но после короткой суматохи рыбы вновь поглядывают вверх, держа во рту извивающихся червей».

Рисунок 15. Окуни на картине английского художника Вильяма Вебби (XIX век)

Особенностью представителей вида Perca fluviatilis является и то, что они не боятся шума и, как отмечено в «Русской рыбалке», «даже бросаются больше в те места, где вода быстро ниспадает с запруды». В дельте Немана (т.е. опять-таки у балтийского берега) рыбаки, промышляющие окуней, издавна ловят их зимой специфическим способом: в прорубь опускают конец дубовой доски, после чего ударами по этой доске привлекают рыбу.

В предыдущей главе говорилось и о том вреде, который могут причинить сильно размножившиеся окуни популяциям видов, представляющих намного б?льшую кулинарную ценность. Упомянув в своих записках данный досадный факт, Ю.Ф.Астафьев, однако, сразу же восклицает:

«Но вместе с тем сколько людей с трепетной радостью выводят на звенящей леске краснопёрого, полосатого красавца – большого окуня или же вспоминают … первого окунька, пойманного на удочку!»

Судя по книге Туве Янссон, это свойственно не только людям.

4. Плотвицы – «враги народов»?

Давайте освежим в памяти ещё один эпизод из сказки «Шляпа Волшебника». Воспроизведём сначала в основных деталях его предысторию.

Когда Муми-родители узнали, что всё, попадающее в эту самую шляпу (большой чёрный цилиндр), преображается самым причудливым образом, они не на шутку испугались за своего Муми-сына и его живших в том же доме друзей. А потому шляпу приговорили к затоплению в реке – что и было сделано средь бела дня в присутствии всех квартирантов, кроме, видимо, спавшего тогда в своём гамаке философа Ондатра.

Один из жителей Муми-дома – некий Снусмумрик, своим модус вивенди сильно напоминающий хиппи (о которых в мире заговорили через без малого 20 лет после выхода из печати этой книги Янссон), – не был согласен с таким решением глав приютившего его семейства. Он разведал, куда течение вынесло шляпу, и ночью, вместе с вызвавшимся помогать ему Муми-троллем, отправился извлекать её из реки. Не буду подробно описывать «спасательную операцию» – знакомые с повестью знают, что и как там происходило, остальным советую почитать оригинал. Скажу только, что «спасатели» преуспели. Встал вопрос – где спрятать драгоценный цилиндр? Подходящим местом казался приморский грот, но он считался владением Сниффа – самого младшего из нашедших шляпу в начале повести друзей, которого двое старших не хотели посвящать в «такую важную тайну».

Рисунок 16. «Снусмумрик» в тематическом парке «Mуми-мир», Наантали, Финляндия.

By kallerna – Own work, CC BY-SA 3.0, https://commons.wikimedia.org/w/index.php?curid=10970135

Тем не менее, в конце концов, Снусмумрик и Муми-тролль остановились на гроте – во-первых, ничего лучшего они придумать не смогли, во-вторых, их колебания пресекло одно неожиданное открытие.

«Снусмумрик взял шляпу в охапку и пустился в обратный путь по берегу реки. Дойдя до моста, он вдруг остановился.

– Что ты? – встревоженно прошептал Муми-тролль.

– Канарейки! – ответил Снусмумрик. – Вон там, на перилах три жёлтых канарейки. Чудно, что они ночуют не дома.

– Никакая я не канарейка, – пропищала одна, та, что была к ним поближе. – Я плотвичка.

– Мы все самые порядочные рыбы! – проверещала её подруга.

Снусмумрик сокрушённо покачал головой.

– Вот видишь, каких дел натворила шляпа, – сказал он. – Рыбёшки, как видно, ничего не подозревая, заплыли в неё и преобразились. Так что давай-ка двинем прямо к гроту и спрячем её там!»

Да, какие только опасности не угрожают плотвичкам – и в сказках, и в реальной природе!

Плотва (Rutilus; в Финляндии «сэрк» или «сэрва») – это род рыб, входящий в семейство карповых (Cyprinidaе) отряда карпообразных (Cypriniformes). Представители данного рода населяют европейские и североазиатские водоёмы с пресными и даже солоноватыми водами, а вот в Америке Rutilus нет – там обитает своя, американская плотва (Hesperoleucus).

В шляпу Волшебника попали, вероятно, плотвички вида Rutilus rutilus, т.е. обыкновенные. Немногие виды пресноводных рыб могут «состязаться» с этим в величине своего ареала. Обыкновенная плотва водится в Европе к востоку от юга Англии и к северу от Альпийских гор (за исключением Пиренейского, Апеннинского и Балканского полуостровов), в Азии – в бассейнах Каспия и Арала, во внутренних водоёмах Сибири до 130 – 135-го восточных меридианов. В бассейне Амура и иных впадающих в тихоокеанские моря рек Rutilus rutilus уже не встречается.