Мумия блондинки (Сборник)

Грейс вела себя беспардонно. Мне бы не хотелось плохо говорить о ней, поскольку ее уже нет в живых, но она со смаком копалась в жизни других, выискивая все самое дурное. Возможно, ты этого не замечала. Она каким-то образом раскопала нечто ужасное в прошлом Роберта, о чем в Вентворте знали только он да я и о чем он тщетно старался забыть. Вечером в театре Грейс заговорила об этом и пригрозила предать эту историю всеобщей огласке. Я не имею понятия, почему она так вела себя, могу лишь предположить: она была в отчаянии, вообразив, что приятель обманул ее,— вот и старалась сорвать зло на других.

Так или иначе, но Грейс дала слово, что повредит карьере профессора Хаднатта в Вентворте. Он почувствовал, что почва уходит у него из-под ног...— Она помолчала несколько секунд, крепко сжав губы.— Теперь ты понимаешь, почему мы должны попытаться скрыть это от полиции? Я не могу ничего добавить, Ли, не имею права, но прошу тебя об одном. Сейчас для нас многое поставлено на карту. Мы можем все потерять — Роберт, Пенни и я,— если полиция услышит неверное толкование кое-каких поступков. Понимаю, это кажется отвратительным, когда преподаватель факультета подбивает студентку участвовать в заговоре. Но то, что касается нас, не имеет никакого отношения к убийству Грейс, клянусь в этом! Ты поддержишь нас?

Почти не сознавая того, что говорю, я пробормотала:

— Конечно, я помогу вам.

— Спасибо!

В порыве благодарности она наклонилась и поцеловала меня.

— Для меня это крайне важно, Ли... Ты, наверное, удивляешься, почему я так переживаю из-за проблем Роберта? Когда-то я была с ним обручена. Я его страшно люблю, да и Пенелопа — мой старейший и преданный друг. Она была так добра ко мне в Оксфорде, когда я поступила туда совершенно неотесанной американкой, не умевшей даже прилично одеваться. И ведь именно моими стараниями Пенни перебралась сюда — так что я чувствую ответственность за ее судьбу.

Я была в таком смятении, что толком не осознавала всего происходящего. Ясно было одно: вся эта троица была непонятным образом связана с Грейс Хау, а я обещала их поддерживать.

Мерсия отошла от меня и закурила новую сигарету. В этот момент дверь распахнулась — на пороге стоял лейтенант Трент и глядел на нас спокойными глазами.

— Так вы еще здесь, Ли Ловеринг? Неужели вы догадались, что снова понадобитесь мне? 

Глава 8

Я послушно пошла за лейтенантом. Мы сели в машину и по узкой подъездной дороге направились от дома Хаднаттов к центру кампуса, который сейчас выглядел совсем необычно. Повсюду небольшими кучками роились студенты; корреспонденты о фотоаппаратами и без оных, но с неизменными блокнотами сновали от одной группы к другой.

Лейтенант молчал, пока мы не добрались до административного корпуса. Тут он спросил:

— А как проехать к больнице?

Я знала, что он должен повидаться с Джерри, но ужаснулась од мысли, какое известие мы должны будем сообщить ему.

Когда мы подъехали к больнице, я дотронулась до руки Трента.

— Пожалуйста, разрешите мне войти к нему на минутку первой. Так страшно услышать о смерти сестры от полицейского!

— Разумеется, вы можете сначала его подготовить, мисс Ловеринг. Вот почему я и захватил вас с собой.

Джерри полулежал на подушках, одеяло поднималось горкой над его загипсованной ногой. Волосы были всклокочены, а на лице, как мне показалось, застыло выражение человека, предчувствующего беду.

— Ли!

Он привстал и схватил мою руку, сжав пальцы с такой силой, что я поморщилась от боли.

— Ее нашли?

Я присела на край кровати и рассказала ему все. Мне очень хотелось хоть немного утешить его, но я не знала, как это сделать.

Джерри горестно молчал, пока я не закончила. Через несколько минут он заговорил еле слышно:

— Кто это сделал? Кого подозревают?

— Морской офицер до сих пор не явился с объяснениями...

Тут я с беспокойством подумала, что за дверью ждет лейтенант Трент.

— Джерри, тут детектив из Нью-Йорка. Он хочет взглянуть на письмо Грейс.

Его голубые глаза сверкнули.

— Он не должен его видеть!

— Но, Джерри, тебе придется показать ему письмо — это крайне важно. Не будешь же ты его прятать только потому, что в нем кое-что сказано про Норму...

— Дело не в этом!

Он слегка смутился.

— Я не могу показать ему это письмо, потому что его больше нет. Я считал, что обязан показать его Норме. Было еще одно, похожего содержания: Грейс написала его недели две назад, когда здесь был карантин. Норма прочла их сегодня утром и оба порвала.

— Порвала?

— Пожалуйста, Ли, не говори ему, что она это сделала. Она ненормальная, но откуда ей было знать, что это последнее письмо настолько важно? Если он спросит об этом, я скажу, что сам его уничтожил.

— Но он захочет увидеть обрывки.

— Значит, я их сжег.

— Но, Джерри, лейтенант вообразит, что Грейс написала тебе нечто важное. Он сразу поймет, что ты не мог его сжечь, лежа в постели, и решит...

— Мне совершенно все равно, что он решит! Я не собираюсь втягивать Норму...

Он не закончил фразы: мы обернулись и увидели, что лейтенант входит в палату.

Трент сочувственно улыбнулся Джерри, обошел кровать и присел у него в ногах. Последующую беседу нельзя было назвать допросом — она касалась примерно тех же вопросов, с какими он обращался ко мне: о морском офицере, интенсивной переписке, нервном состоянии Грейс, обусловившем ее странное поведение накануне. Джерри пришлось на все ответить. Хотя Г рейс до карантина посещала его почти ежедневно, свои тайны она доверяла ему не более, чем мне.

— А вы не можете мне подсказать, где Грейс познакомилась с этим офицером? — спросил лейтенант.

—..Мне приходит на ум только одно. Грейс часто проводила каникулы у старых друзей отца — я говорю о докторе и миссис Виллер из Балтимора. Она гостила там в прошлое Рождество. Как раз после этого начали приходить письма.

— Мне как-то неудобно поднимать это; вопрос,— пробормотал Трент, глядя на бледное лицо Джерри,— но я уже говорил с деканом Эпплом. Он сообщил мне, что у вашей сестры был страховой полис на солидную сумму.