Мундиаль

Утонченный и усталый от волнений дня насущного великий Антонио да Силента, рассматривая сквозь хрустальный бокал водки свои туфли с серебряными пряжками на конце длинных ног, задумчиво изрек:

– Я думаю, мы переживем сей момент истории.

– Я тоже заметил, - поддержал его Базилио деи Лацци, - что многим, грубо говоря, большинству обычно удается пережить.

Долговязый знаменитый пророк из Андалузии Алехандро де Кукумаррия со смаком закусил кусочком белорыбицы и деловито спросил:

– Ребят, а кого-то, кажется, среди нас не хватает?

– Хм, - улыбнулся в рыжую бороду Юлиус ван д?р Бур из Претории, конечно же Франчески да Римини и Паоло Малатеста.

– - Я думаю, они плохо кончат, - перешла на новую тему, но тоже о будущем, Урудзуки Моваши, японская сторонница партеногенеза.

– Они всегда хорошо кончают, - возразил ей волхв из Саарбрюккена Вольдемар де Вольф.

А я шел темной дорогой интима. И рука моя снова преодолевала бархатный путь вниз по ее ждущему животу. И ее волшебные руки колдовали в моих чреслах. И каждый волосок отзывался на ее прикосновение. И всякое мое дыхание славило ее. "Любимый мой", - шепталось у нас.
– "Любимая". Не было слышно ни шороха, могущего нам помешать, ни звона ножен, могущего отвратить ту минуту, когда мы вновь переплелись ногами. Я вошел языком в улыбку ее губ. Я вошел в нее всей нежной силой своего сладострастия. И так же нежно, так же бережно, так же не нарушая нашей великой гармонии, совсем нехолодный, очень острый, тоньше комариного жала клинок Джанчотто Малатеста вошел в мою кожу под левой лопаткой. С ровным нажимом, направляемый верной рукой, он лишь чуть царапнул ребро и легко погрузился в горячий, кипящий мир моего сердца. Она даже не заметила, что мои губы стали менее чутки. "Тебе хорошо, девочка, моя?" - "Мне так хорошо, так небольно. Я люблю. .."И я еще услышал как, словно поверхность сладкого персика, разошлась под сталью кожа ее божественной груди. Теплая жидкость, черная во тьме, разлилась по нашим животам, выплеснула из-за ключиц. Блаженство омыло наши тела. И когда шпага Джанчотто с треском вонзилась, пригвождая, через простыни в скрипнувший власяной матрас, нас уже там не было.

Меж скалами, где вихрь благословенный

Метет извечной страсти карнавал,

Нас чей-то глас завистливо-смущенный

Остановить полет из тьмы призвал

Поэт, что высшего искал ответа

На тот вопрос, что рок ему задал

Нам восклицал, скрывая изумленье:

"Паоло и Франческа, ради Света

Скажите как вы молите спасенья?

Я вижу, ваши лица полны счастьем.

А на моем страданье разлученья.

Но вы, во тьму несомые ненастьем

Мне ж к светлой истине ведут пути.

Но если б это было в вашей власти,

Хотели б вы за мною вслед идти?"

И я ответил: "Полное спасенье

Мы обрели в сплетении сердец.

Прощай, поэт нас вихря ждет движенье"

И Данте пал как падает мертвец.

(Паоло Малатеста "Обретенный рай" ( пер. М.Лозинского).