Мур-ключение в Париже!

Мари вздохнула.

– Вот бы увидеть, как там всё было тогда...

Герцогиня подтянула зубами одеяло повыше, накрыв котят до подбородков.

– Спокойной ночи, мои милые. Сладких снов.

Кошка поцеловала каждого малыша в лоб. О’Мэлли подмигнул котятам с самым своим хитрым видом, и они с Герцогиней вышли из комнаты, оставив дверь чуть приоткрытой, потому что Берлиоз боялся темноты.

Герцогиня была права – котята сильно вымотались. Не прошло и пары минут, как все трое уснули, тихонько мурлыча, а в случае Тулуза – храпя.

Усы Мари задрожали – ей начал сниться интересный сон. В нём кафе «Для хвостатых и полосатых» было не забытым всеми пыльным рестораном, а оживлённым магазином, где продавались торты и пирожные, – кондитерской! И в ней было полным-полно посетителей-животных. Там был Рокфор – мышонок наслаждался тарталеткой с лесными орехами. Фру-Фру – кобыла Мадам – каким-то образом пристроилась за столиком в углу в своей фирменной шляпе с цветами. Она с аппетитом уплетала вкуснейший яблочный штрудель.

Мари в этом сне была главной на кухне. С поварским колпаком на голове она месила тесто для кошачьих круассанов – совсем как её друг Луи.

– Вкуснятина с пылу с жару! – сквозь сон пробормотала она.

На другом конце лежанки Тулузу снился свой чудесный сон. В нём старый ресторан превратился в картинную галерею! Пейзажи и портреты, нарисованные Тулузом и другими животными из окрестностей, висели повсюду на белых стенах. Звери всех видов и размеров прохаживались по галерее, восхищаясь произведениями искусства.

Между Мари и Тулузом сопел Берлиоз. Он подёргивал хвостиком: бамц-бамц-бамц – хвост отбивал ритм песни, которую Берлиоз исполнял во сне, где он превратил старое кафе в джаз-клуб! Его лапы (и задние, и передние) танцевали по клавишам пианино, а остальные коты из Клуба уличных хвостов расположились вокруг с другими инструментами и играли вместе с ним. Берлиоз начал петь.

Во сне маленькому чёрному котёнку все хлопали и подпевали его песне. Он был настоящей звездой джазового клуба, и целая толпа собралась там, чтобы его послушать. Берлиоз запел ещё громче... Вот только беда была в том, что пел он и во сне, и наяву. От его вокальных пассажей Тулуз подскочил как ужаленный.

– О-о-о, ну вот, – расстроенно протянул рыжий котёнок и толкнул братца в бок. – Эй, ты мяукаешь во сне! Разбудил меня посреди такого замечательного сна.

Берлиоз открыл глаза.

– Мне тоже снился не сон, а песня, – зевнул он. – В нём я превратил старое кафе в джаз-клуб.

– Джаз-клуб? – повторил Тулуз. – Что за ерунда, оно просто создано для искусства. Для живописи, например.

– Но мне нужно место для выступлений, – возразил Берлиоз.

– А где я буду показывать свои картины? – насупился Тулуз.

Берлиоз знал только один способ убедить брата в своей правоте. Он набросился на него, и котята стали кататься по лежанке, борясь и кусаясь.

– Живопись!

– Нет, музыка!

– Нет, живопись!

Тулуз оттолкнул брата и хотел прыгнуть на него, но промахнулся и приземлился прямо на сладко посапывающую Мари.

– Ай! – воскликнула кошечка, протирая глаза. – Что случилось?

– Берлиоз считает, что в старом кафе должен быть дурацкий джаз-клуб, – пожаловался ей Тулуз.

– Уж лучше джаз-клуб, чем глупая скучная галерея! – ответил брат, закатив глаза.

Мари вскочила на ноги и зашипела, словно тигрица.

– ХВАТИТ! Прекратите вы оба! Сейчас середина ночи!

– Прости, – пробормотали озорники.

– Тем более, – пригладила шёрстку Мари, – что старое кафе должно превратиться в новое кафе. И я там буду шеф-поваром.

Тулуз сморщил нос.

– Фу. Моя идея лучше.

– Похоже, у нас есть только один способ решить, кто прав, – многозначительно произнёс Берлиоз.

– О нет, только не это, – застонала Мари. – Только не ещё одна Великая лестничная гонка.

– Кто первый спустится – тот и решит, что должно быть в старом кафе. На старт. Внимание. Мяурш!

И прежде чем Мари успела сказать хоть слово, Тулуз спрыгнул с лежанки. Берлиоз не отставал от него ни на шаг. Мари ничего не оставалось, кроме как пулей броситься следом. Вся троица пронеслась по спальне, выскочила в приоткрытую дверь и направилась к главной лестнице особняка. На повороте Берлиоз схватил Тулуза за хвост, чтобы его затормозить. Тот завопил «Мря-я-у- у-у!», выдернул хвост из зубов брата и обернулся, чтобы показать ему язык, но из-за этого запутался в собственных лапах и уткнулся носом в отполированные половицы.

Берлиоз замер на секунду:

– Ты в порядке?

– Кажется, – буркнул Тулуз, потирая лапой нос.

– Увидимся внизу, недотёпы! – довольно крикнула им Мари, на полной скорости пронёсшись мимо и бросившись вниз по ступенькам.

– Скорее! – воскликнул Берлиоз и схватил брата за голубой бант на шее. – Нельзя дать ей победить!

Котята снова кинулись бежать, скользя лапками по натёртому полу. Берлиоз первый подскочил к лестнице, но Мари была уже на полпути к цели.

– Я самый быстрый! Самый быстрый! – завопил Берлиоз и стал прыгать через ступеньку.

– И правда быстро, – заметил Тулуз. – Вот только прыгать через ступеньку – для новичков! – он оттолкнулся лапами, сиганул сразу через две ступеньки и приземлился... прямо на Берлиоза!

– Мря-я-я-я-у-у-у-у! – взвыл Берлиоз. Оба котёнка кубарем покатились вниз и врезались точно в Мари, которая была в одном шаге от победы – и последней ступеньки.

– Мяу-мяу! – пискнула она. Все трое покатились одним клубком дальше и врезались в ножку стола. Китайская ваза на нём закачалась, но котята этого не заметили и в один голос завопили:

– Я первый!

А ваза и не думала останавливаться – она раскачивалась всё сильнее и вот-вот должна была упасть! Тулуз, Мари и Берлиоз в ужасе увидели, как та наклоняется, падает и... И тут, словно рыжая молния, к вазе метнулся О’Мэлли. Миг – и он поймал её лапами и – БАМ! – рухнул на пол на спину, прижимая вазу к животу.

Ваза была спасена – крепко стиснута в лапах у Томаса, вместо того чтобы лежать на полу, разбитая на тысячу осколков.

Герцогиня спокойно и грациозно подошла к О’Мэлли.