Муравей-жнец

Солнце ушло за скалы, и вокруг еще больше потемнело, а когда загорелась самая яркая звезда пустыни, в долине раздалось странное и незнакомое стрекотание. Без сомнения, это пело какое-то насекомое, сверчок или кузнечик. Звуки песни неслись издалека, с правой стороны, но не из тугая, окружающего речку, а из самой пустыни. Вскоре раздался другой такой же звук с противоположной стороны. В Сюгатинской долине, на ее обширных просторах, по меньшей мере, на расстоянии десяти километров друг от друга, перекликались два таинственных музыканта.

Ну как не помчаться туда, вниз, к загадочному певцу. Спуск закончен, почти бегом с холма на холм, целый километр. А там! Какая она стала громкая и еще более необычная эта странная песня! Певец где-то тут за курганчиком, совсем рядом, может быть, около черного кустика. Кто он такой? Наверное, большой, с длинными чуткими усами, раскрашенный в яркие цвета гор пустыни красными, черными, желтыми пятнами.

Но за курганчиком звук не громче, все такой же и по-прежнему несется все откуда-то спереди, как и раньше, неослабевающий, призывный и страстный. Быть может, сейчас где-нибудь с гор, поводя усами, спускается на призывную песню немая подруга неумолчного музыканта? Но где же он сам, певец сумеречной пустыни? Ведь пройдено столько шагов, а звук все тот же, сильный и резкий. Наконец он тут рядом, и стоит только протянуть к кустику руку…

Нет, снова обман. Музыкант еще дальше, и так сильна его песня, что кажется, звучат все камни и корявые кустики солянок. Вот это самая настоящая песня громадных пустынных просторов, песня пустынника!

На небе давно горят звезды, все погрузилось в темноту, стал неясным горизонт, всюду чудится — колышутся темные тени и скользят по черным камням. А когда звук стал невыносимо громок и оказался уже не впереди, а уже по-настоящему рядом, чуть сбоку, у кустика, внезапно все замолкло. Вот тогда наступила такая тишина, что казалось невозможным пошевелиться и тронуться с места. В это мгновение в кустике раздался легкий шорох и затих. И ничего не было там видно. Впрочем, что можно разглядеть при желтом свете спички?

Так и не удалось мне увидеть загадочного музыканта.

Оса-полист

По небольшому гнезду ползает оса. Она заглядывает в каждую ячейку и что-то там делает. В ячейках видны маленькие светлые личинки. В тех же ячейках что расположены снаружи и, следовательно, сделаны недавно, поблескивают крохотные светлые с лакированной поверхностью яйца. В каждой ячейке по одной личинке или яичку. Оса прилетела проведать свой дом и сейчас кормит потомство, отрыгая каждой личинке по капельке питательной жидкости.

Личинки голодны, давно ожидают свою мать и каждая из них тянется кверху, широко раскрывая челюсти, просит есть. Совсем как в гнезде какой-нибудь птицы с прожорливыми птенцами!

Оса принадлежит к так называемым «общественным» и относится к роду полистов. Это матка. Она благополучно перезимовала в укромном месте и теперь весною уже успела обосновать жилище с многочисленным семейством. Сперва оса построила тонкий стебелек, прикрепив его прочно к камню, потом на вершине его сделала первую ячейку. Получилось что-то напоминающее кубок на длинной ножке. Следующие ячейки стали надстраиваться вокруг первой, пока не получились маленькие осиные соты.

Из чего построила оса-полист свое гнездо? Тут никакого воска — строительного материала пчел — и следа нет, а использована как бы плохо отбеленная бумага. Ее оса сделала из волокон древесины, материала, из которого готовится настоящая бумага. Мощными челюстями она соскребла поверхностные рыхлые и выветрившиеся слои древесины, смешала их с чуть клейкой слюной, и бумага оказалась готовой. Она прочна, легка, пориста и не разрушается дождями.

Двадцать-тридцать ячеек с таким же числом деток вполне достаточная нагрузка на одну осу-матку, и забот ей в это время хватает.

Но вот маленькие личинки подросли, стали большими, уже высовывают из ячеек свои коричневые головки и некоторые из них стали заплетать тонкими нитями отверстие своей комнатки. Вскоре из запечатанных ячеек выходят молодые осы.

Теперь начинается оживленная работа, и у матки-основательницы — целая куча помощниц. Молодые пчелы активно принимаются за общие дела. Кто строит ячейки, и гнездо растет с каждым днем, кто занимается поисками провизии, а кто ухаживает за потомством. Молодое поколение — бесплодные осы. Они не кладут яичек и поэтому называются работницами.

Вскоре гнезда не узнать, оно стало большим, ячеек в нем, пожалуй, около тысячи. И все оно усажено чуткими пестро-желтыми осами-полистами. Изменилась сильно и основательница гнезда — матка. Ее брюшко заметно увеличилось, и вся она стала неповоротливая и тяжелая. Ей теперь не к чему летать. Все заботы по гнезду с нее сняты, и матка лишь кладет яички в строящиеся ячейки, а от одиночной жизни не осталось и следа: гнездо стало настоящим общественным.

Личинки очень прожорливы и все время требуют пищи. Работницы постоянно на охоте, добывают для личинок провизию. Да и матку нужно кормить. Для этого годится многое: и нектар цветов, и мякоть фруктов, и насекомые. Поймав какую-нибудь муху, оса отрывает от нее все несъедобное: крылья, ноги, голову, а иногда и брюшко, и из самой вкусной богатой мышцами груди приготовляет своеобразный фарш. Кусочки этого блюда раздаются прожорливым личинкам.

На охоте оса никогда не пользуется своим самым сильным оружием — жалом. И в этом заключается принципиальное отличие общественных ос от так называемых одиночных ос. Для этого осе достаточны ее мощные зазубренные челюсти, сильные крылья, мощные цепкие ноги. А жало нужно в более ответственном деле — защите своего общественного жилища. Попробуйте-ка приблизиться к нему. Неосторожное движение — и осы уже заметили посетителя, забеспокоились и одна за другой взлетают в воздух, намереваясь строго наказать нарушителя покоя.

Жалит оса болезненно, укус сопровождается краснотой и опухолью. Но неприятнее всего, когда ужалит не одна оса, а сразу несколько. Самое же страшное, незаметно проглотить осу с фруктами. Оса успевает ужалить в гортань, и человек может погибнуть от удушья. Впрочем, такие случаи очень редки.

Осы очень энергичные насекомые. Они деятельны с раннего утра до позднего вечера. В самое жаркое время дня осы не прекращают работу, лишь бы только поблизости была вода.

Особенно оживленный водопой ос можно наблюдать где-нибудь на большом ручейке в жаркой безводной пустыне. Весною, когда в логах текут ручейки, матки-основательницы всюду строят свои гнезда. Но наступает жаркое лето, ручейки высыхают и за водой приходится летать за пять-десять километров.

В безводных местах осы удивительно быстро собираются к биваку, свободно слизывают капельки воды на посуде, забираются в кружки с чаем.

За лето население осиного гнезда все время пополняется, и общество быстро растет. Чем больше осиное гнездо — тем неуязвимее. Кто осмелится напасть на такую большую компанию?

В конце лета на гнезде начинают строиться крупные и мелкие ячейки. Из крупных ячеек выходят будущие основательницы-матки, из мелких — самцы. И самцы и самки покидают родительское гнездо, отправляясь в брачный полет. Вскоре самцы погибают, а самки забираются в укромные места на зиму.