Муравьи, кто они?

Теперь муравьи еще ближе подвинулись к клопу! То и дело из толпы выскакивает смельчак. Схватит за усик, за ногу потянет и бросит: никто не может тащить такую вонючую добычу. Пусть полежит и выветрится.

Чужая добыча

Рано утром в каменистой пустыне, покрытой мелкими камешками, под кустиками боялыша и караганы вижу много лунок муравьиных львов. В одной из них в предсмертных судорогах бьется небольшая гусеница бабочки Оргия дубуа. Борьба, видимо, была жестокой, так как лунка сильно разрушена. И, хотя гусеница покрыта густыми волосками, отличнейшей защитой от врагов, что они значат для длинных, кривых и острых челюстей!

Личинка муравьиного льва наполовину затащила в землю гусеницу и теперь, наверное, упивается добычей.

Среди кустов видны небольшие холмики гнезд муравьев Феидоля паллидуля. Крошки муравьи всюду бродят по земле в поисках поживы. Один из них нашел торчащую из земли гусеницу, подал сигнал и вскоре возле добычи скопилась целая орава охотников. Кроме маленьких и быстрых рабочих, прибыли и медлительные солдаты с такой большой головой, что тело кажется к ней придатком.

Гусеница — громадная ценность для таких малюток. Возбуждение нарастает с каждой минутой. Но для муравьев густые волоски — непреодолимое препятствие. Впрочем, вскоре найден выход. Кто-то хватает за волосок, усиленно тянет его, вырывает, относит в сторону и принимается за другой. Пример заразителен — и пошли муравьи ощипывать волосатую гусеницу. Стрижка идет с большим успехом, земля вокруг покрывается волосками. В это время солдаты не теряют времени и протискивают свои лобастые голову к телу добычи, пытаясь пробить в нем брешь.

Трудная и неуемная работа муравьев, наверное, скоро закончится успехом. Но вдруг, неожиданно, один за другим муравьи покидают добычу.

Побежали за помощью? Нет, ушли совсем. Кто-то опытный из добытчиков разобрался и хотя лакома гусеница, подал сигнал «Чужая добыча». Он немедленно подействовал.

В другой лунке муравьиного льва выглядывает конец голой гусеницы и какое тут столпотворение муравьев-феидоль! Личинка льва им не мешает. Она — под землей и медленно сосет другой конец гусеницы. И муравьиному льву, и муравьям — всем хватит добычи. Дело видимо в том, что первая гусеница невкусна или даже, быть может, ядовита. Недаром она такая яркая и волосатая.

Присаживаюсь поближе и через бинокль с надетой на него лупкой смотрю, как муравьи рвут тело гусеницы, пытаясь пробраться к ее внутренностям. Сколько тратится энергии, какая спешка и какое оживление! Сейчас кто-нибудь прогрызет дырочку и тогда пойдет пир горой.

Но опять происходит неожиданное... Муравьи-феидоли прекращают нападение и быстро разбегаются. Все же чужая добыча им не нужна!

В чем же дело? Очевидно, завладев добычей, личинка хищница впрыскивает в ее тело выделения пищеварительных желез. Они ядовиты убивают насекомое, и кроме того как пищеварительный сок растворяют его тело. Может быть, эти пищеварительные соки делают добычу еще и несъедобной для всяческих любителей чужого добра.

Жаль феидоль. Каково им ошибаться!

Ватага охотников

В урочище Мын-Булак хожу между маленькими кустиками саксаула и чингиля и приглядываюсь, ищу встречи с муравьями. Местность дикая, безлюдная, на горизонте с востока видна рощица туранги, на западе — мрачные горы Калканы, на севере — синий хребет Алтын-Эмель. Солнце светит сквозь пелену облаков, не очень жарко.

Пустыня в этом году сухая, дождей не было несколько лет, растения угнетены, вокруг серо, пусто. Но цветут кустарники чингиль, тамариск и травка адраспан. Они добывают влагу из глубины длинными корнями.

Муравьи голодны, спрятались в свои прохладные подземелья, дремлют. В полусне им почти не нужна еда, кое-как можно прожить лето, осень и зиму до следующей весны. Мечутся только одни редкие муравьи бегунки, да в одном месте толпятся тесной ватагой около полсотни прыткие муравьи Формика куникуляриа. Вся их кучка бредет согласованно в одном направлении. Странным показалось это шествие, никогда не приходилось наблюдать охотников-хищников большой компанией. Может быть, только что вышли из жилища по тревоге и направились куда-то по зову.

Вблизи не видно муравейника, голая земля. Хожу вокруг, присматриваюсь, хочется узнать, в чем дело. Ватага, мне видно ее хорошо, продолжает шествие равномерным и неторопливым шагом, лишь одиночки от нее отбегают в стороны на небольшое расстояние и возвращаются обратно. Будто разведчики!

Кое-как все же я нашел недалеко метрах в пятнадцати их муравейник. Здесь возле входов, ведущих в подземелье, обычная суета, немногочисленные строители выбегают наверх с комочками земли, и, бросив ношу, скрываются обратно, за новой.

Тогда я спешу вдогонку за странной компанией. Она исчезла. Нет ее нигде в том направлении, куда она направлялась. Неужели потерял. Досадно. Не довел дело до конца, не узнал, в чем дело!

Долго кручусь на одном месте и вдруг... Вижу то, чего не мог предполагать. Возле катышка овечьего навоза примостился черно-синий жук-навозник. Его и обсели со всех сторон муравьи, вся шайка охотников накинулась на добычу. Кто тянет за ноги, кто за усы, кто впился в ротовые придатки, а один самый ретивый грызет затылок, пробивает крепкую броню, чтобы добраться до тела.

Не жалею времени, смотрю, ожидаю узнать чем все кончится. Жук долго и упорно сопротивляется, Но где ему устоять одному против стольких противников.

Возвращаюсь к муравейнику, заглядываю на него и вижу второй отряд добытчиков. Они, как и первые, бредут тесной группой неторопливо в одном направлении и во все стороны отбегают щупальца — разведчики.

Неужели здесь так приспособились ходить на охоту? Крупную добычу иначе не возьмешь, а кроме навозников вроде и нет никого более. Но как муравьи ловко изменили тактику, охоты!

Дом с добычей

Кончилась необычная и богатая дождями весна, наступило жаркое лето. Но пустыня еще зелена и красуется сизой полынью.

Мы едем по пустыне вдоль гор Чулак, по пути останавливаемся возле сухих дождевых русел и весенних потоков. Здесь еще в почве есть влага, зеленеют карликовые кустики пустынной вишни, усеянные красными ягодками, кое-где цветет адраслан, полевой осот, голубеет богородская травка. Но муравьев почти нет. Сильные потоки воды занесли мелким гравием и щебнем землю, закрыли муравейники. Другое дело муравьи-малышки. Они уцелели и сейчас безраздельные хозяева сухих русел. Кардиокондилли, плагиолепусы, тетрамориумы — им откапываться не надо. Между песчинок, камешков, всюду можно пробраться наружу.

По земле ползают коричневые, в блестящей одежде, тетрамориумы. Они редки. Интересно бы взглянуть на их жилище. Вот вход в подземные хоромы — небольшая круглая дырочка. Он немного странен: великоват, аккуратен, округл. Что бы это могло значить?

Осторожно начинаю раскопку. Вход неожиданно расширяется, за ним открывается аккуратная с гладкими стенками камера. Из нее выскакивают толпами потревоженные муравьи — малышки. Еще глубже — неожиданная находка — два полувысохших трупика пчелок-галикт. Еще глубже — ярус ячеек и в каждой белая с черными точечками глаз куколка пчелы. Их покой нарушен, они медленно ворочают головками, как бы в недоумении рассматривая неожиданно открывшийся перед ними мир, сверкающий синим небом и солнцем. Одна ячейка уже разорена муравьями и куколка уничтожена. В другую — почти закончен подкоп.