Мускат утешения
Шрифт:
Глава пятая
Миллер, наиболее уродливый из двух восстановленных мичманов, получил благодарность за зоркий глаз и усердие на посту дозорного не только от командира его отряда мистера Ричардсона, но и от самого капитана. Так что теперь его с топа мачты было и не выманить. Он глубоко уважал капитана Обри за его естественный авторитет, репутацию боевого капитана и, разумеется, за его полномочия в продвижении либо разжаловании, но именно скорость корабля подняла это уважение до уровня восторженного преклонения. За пять лет в море он ни разу не видел ничего подобного, и соплаватели, иные из которых в море пробыли в десять раз дольше, заверили, что никогда и не увидит. Спору нет, Джек Обри, командуя очень прочным кораблем с новыми мачтами, такелажем и чистым днищем, с предельной скоростью гнал «Мускат» по морю Сулавеси. У него были хорошие
День за днем пролетали градусы долготы. Джек и штурман проверяли и перепроверяли их с помощью хронометра и наблюдений Луны, а Миллер проводил часы вахты высоко над их головами. Иногда он брал с собой еду в носовом платке, и всегда — подзорную трубу, которую ему отдал Рид со словами: «однорукому парню от нее проку нет, сам понимаешь, но когда придем в Ботани–Бей, поставишь мне и Харперу чашу пунша».
Он видел множество проа, особенно к весту от 123° в. д., иногда и джонку, идущую с Филиппин. О них он докладывал равнодушным криком, бесившим официальных дозорных, и редко когда его за это благодарили с квартердека. Тем не менее, последние несколько дней он молчал. Не было видно не только ни одного судна, но и самого горизонта. Воздух наполнила мягкая теплая дымка, от нее стало трудно дышать и невозможно отличить море от неба, у мира исчез край. Лишь ниспосланный свыше прогал в дымке на норд–норд–весте позволил ему разглядеть корабль где–то в двух милях от них. Он шел на зюйд–ост под одними марселями. Миллер окликнул квартердек уверенным ревом: «Эй, на палубе. Корабль, виден корпус, по левой раковине, идет курсом зюйд–ост».
Секундой спустя по последовательным колебаниям туго натянутого такелажа он почувствовал вибрацию от тяжелого мощного тела, спешащего наверх, а потом услышал голос капитана с грот–марса, требующий очистить ему дорогу. Они поднялись на ванты по обе стороны стеньги и Джек спросил:
— Где именно, мистер Миллер?
— Где–то полрумба по раковине, сэр, но он то исчезает, то появляется.
Джек устроился на салинге, уставившись в спокойное синее море на норд–норд–весте. Надежда, почти уступившая место смирению, расцвела снова, заставив сердце биться так, что запульсировало в горле. Дымка снова рассеялась, показав парус довольно близко, и надежда рухнула. Конечно же, корабль, идущий курсом зюйд–ост, не может быть «Корнели». Но все же по приказу Джека подняли флаг, и «Мускат» по элегантной дуге сблизился с незнакомцем — исключительно потрепанным голландским «купцом», крутобоким, с высокими баком и кормой. Удрать он не пытался — лег в дрейф под обстененным марселем, пока «Мускат» заходил с наветренной стороны. Команда, в основном черная или серо–коричневая, с довольным видом выстроилась вдоль поручней. Ни одно из короткого ряда орудий (скорее всего шестифунтовок) не было выдвинуто.
— Что за корабль? — окликнул Джек.
— «Алкмар», сэр, из Манилы в Менардо.
— Пусть шкипер поднимется к нам на борт с документами.
Шлюпка плюхнулась на воду, шкипер переправился на «Мускат». Его документы включали торговую лицензию из секретариата Раффлза в Батавии и оказались в полном порядке. Джек вернул их и предложил голландцу бокал мадеры.
— Честно говоря, сэр, — ответил тот, — я бы предпочел бочку воды, пусть даже и старой.
В ответ на вопрошающий взгляд Джека он объяснил:
— Две–три бочки встретят еще более теплый прием, если вы можете с ними расстаться. Последние несколько дней мы сидим на половине миски в день, но даже так, сомневаюсь, что дойдем до Менардо без посторонней помощи. Матросы умирают от жажды, сэр.
— Думаю, это мы обеспечим, капитан. Но выпейте вина и расскажите, во–первых, где вы так хорошо научились говорить по–английски, а во–вторых, как вы оказались без воды.
— Что до английского, сэр, совсем еще мальчишкой и юнцом я ходил туда–сюда на рыбацких ботах, голландских и английских, разницы особой нет. Туда–сюда в Ярмут. Оттуда меня насильно завербовали и отправили на «Билли Руфин» {12} капитана Хаммонда почти на два года, пока не заключили мир. Что до воды, то верхние два яруса мы начали откачивать за борт, убегая от пары пиратских джонок у побережья Кагаяна. Когда мы от них отделались, я обнаружил, что какой–то идиот выкачал еще и почти весь нижний
ряд, несмотря на мой прямой запрет. Чертовски неудачное плавание, сэр. Следом нас остановил французский фрегат. Французский фрегат вот в этих самых водах, вы мне поверите, сэр?12
Разговорное название 74-пушечного линейного корабля «Беллерофон», участника «Славного первого июня», битвы при Абукире и Трафальгарского сражения. 15 июля 1815 г. капитан «Беллерофона» Льюис Мейтленд принял окончательную сдачу в плен Наполеона Бонапарта.
— Сколько орудий?
— Тридцать два, сэр. Слишком много, чтобы с ним спорить. Воды у них тоже не хватало, но когда я показал, что у меня едва хватит запасов до порта, а у них под ветром есть хороший источник воды, раз они идут в пролив и далее, они оставили меня в покое. Должен признать, вели себя они очень неплохо, с учетом всего — не ограбили, груз оставили в покое, никакого насилия. И пусть даже они забрали весь наш порох и все паруса кроме тех, что вы видите, сэр, офицер говорил вежливо и оставил вексель на Париж, который когда–нибудь, надеюсь, удастся обналичить.
— Сколько пороха?
— Четыре бочки, сэр.
— Половинных, думаю?
— Нет, сэр, полных. Лучший манильский крупнозернистый цилиндрический порох, к тому же.
— Где этот источник воды?
— Остров под названием Нил Десперандум, сэр. Не тот, что в море Банда, а северный. Воду набирать там долго, поскольку в проливе ветер, а источник маленький, нет водоема, но там лучшая вода в этих краях. Мне бы следовало отправиться с ними, но только я в жизни не вылавировал бы обратно против муссона. У меня же не «Гелекхейд». Как вы его теперь назвали, сэр?
— «Мускат», — сообщил Джек. После недолго обсуждения французского фрегата (разумеется, это «Корнели»), его команды и характеристик, и беседы об источнике на Нил Десперандум, он встал:
— Простите, капитан, но меня поджимает время. Воду я вам пошлю через пожарную помпу. Подойду к вашему борту так близко, как смогу, и переброшу конец для крепления рукава. Лучше бы вам сразу отправиться на свой корабль и все приготовить.
Корабли расстались спустя, наверное, самую неприятную четверть часа за все время пребывания Филдинга в должности первого лейтенанта. Море было неспокойным, рукав пожарной помпы — преступно коротким, экипаж «Алкмара» — преступно небрежным в отталкивании судна, а «мускатовцы» вели себя не лучше, не уважая покраску корабля. Если он еще раз услышит, как капитан Обри в двенадцатый раз повторяет, что нельзя терять ни мгновения… Даже когда между кораблями оказалась четверть мили моря, и благодарственные крики голландцев унес ветер, лейтенант оставался столь взволнованным, что отвесил пинка юнге за отдирание черных полосок краски с борта.
Сразу же после этого его вызвали в кормовую каюту. На корму он побрел с тревогой в душе, приглаживая на ходу одежду. Он очень хорошо знал, что капитан Обри не любит, когда матросов охаживают линьком или тростью, пинают, наказывают и даже ругают «лентяями» или «пусть твои кривые руки в аду горят» (пока сам не бормочет этих ругательств). Первого лейтенанта перспектива выволочки не радовала.
Однако когда он открыл дверь, то обнаружил, что капитан склонился над картой с доктором с одной стороны и мистером Уорреном — с другой:
— Мистер Филдинг, — улыбнулся Джек, — вы знаете, что значит «Нил Десперандум»?
— Нет, сэр.
— Это значит «Не падай духом» или «Удача все еще может вернуться», — сказал Джек, — так называется остров милях в трехстах под ветер, прямо перед проливом.
— Правда, сэр? А я думал, что он где–то к востоку от Тимора.
— Нет, нет, это другой. То же самое, что и с островом Отчаяния. Полно и тех, и других, — рассмеялся Джек. — Если повезет, обнаружим там «Корнели» набирающей воду. Моя цель — подойти как можно ближе к ней. Для этого нам нужно выглядеть максимально похожим на торговое судно. Как бы мне хотелось поменять наши паруса на тонкие, залатанные, потертые паруса «Алкмара»! Но усердие творит чудеса!
— Да, сэр, — ответил Филдинг.
— Не беспокойтесь о краске, мистер Филдинг, не беспокойтесь о прелестных черных реях и о том, как строго они выровнены. Возьмите пример с «Алкмара», и к черту чистоту.
— Да, сэр, — ответил Филдинг, который и вправду очень сильно заботился о краске. Он приводил в порядок «Мускат» с исключительной заботой, сделав из него самый аккуратный двадцатипушечный корабль на флоте, готовый к проверке любого адмирала.
Мэтьюрин внезапно рассмеялся:
— Помню, в какую грязную лохань мы превратили дорогой «Сюрприз», чтобы обмануть «Спартан». Кругом дерьмо!