Муссолини

* * *

24 ноября на собрании миланского отделения Итальянской социалистической партии в миланском «Театро дель пополо» Муссолини под выкрики и улюлюканье зала отстаивал свою точку зрения на вступление в войну и аргументировал свои поступки. После ожесточенных дебатов он был исключен из партии. В заключительном слове Бенито отметил, что они исключают его, потому что любят, хотя сами этого не осознают, что он верен если не букве, то духу социализма и что, какие бы резолюции они ни принимали, он на всю жизнь останется социалистом и никогда не откажется от социалистических принципов. В последующие тридцать лет ему предстояло далеко отойти от этой позиции.

Первая мировая война привела к расколу социалистического движения во всех странах Европы. Особенно сильно это проявилось в Италии и имело далеко идущие последствия. Отношение социалистов к войне было сложным. В то время как офицерство и большинство населения патриотически поддерживало любую войну, в которой участвовала их страна, в то время как пацифисты возражали против всех войн и не соглашались в них участвовать, терпя бесконечные преследования, социалисты были против реакционных, несправедливых, империалистических войн, но одобряли войны прогрессивные, справедливые и революционные. Поэтому они должны были анализировать каждую начинавшуюся войну и решать, под какую категорию она подпадает. Если этонесправедливая, империалистическая война, то они были обязаны ей противостоять, плыть против патриотического потока, не обращая внимания на последствия для себя, и клеймить как предателя любого социалиста, который поддерживает войну и побуждает рабочих умирать и убивать своих зарубежных товарищей ради прибылей буржуазии. Если же это война справедливая, революционная, социалисты должны активно ее поддерживать и объявлять предателем и контрреволюционером любого социалиста, который препятствует военным усилиям правительства или саботирует их. Эта дилемма была ярко проиллюстрирована политикой коммунистических партий всех стран во время Второй мировой войны, которую они характеризовали как империалистическую, пока к союзникам не присоединился Советский Союз. Тогда они объявили ее справедливой войной и призвали к беспощадному подавлению тех «троцкистов», которые продолжали ту же политику, какую вели коммунисты до 22 июня 1941 года.

В октябре 1914 года Муссолини решил, что Первая мировая война есть война справедливая, демократическая, в то время как его бывшие товарищи — социалисты продолжали считать ее несправедливой, империалистической. Это привело к окончательному разрыву между ними. После этого они лишь расходились все дальше и дальше. Социалисты ославили Муссолини как предателя и наемника французской буржуазии, а Муссолини заклеймил социалистов как предателей родины и наемников на службе у немецкого посла князя Бернхарда фон Бюлова. В 1918 году он потребовал, чтобы Итальянская социалистическая партия была запрещена. Разногласие в анализе характера Первой мировой войны между Муссолини и социалистами привело к избиениям, поджогам и убийствам в 1921 году, к убийству Маттеотти в 1924 году и казни Муссолини в Джульяно-ди-Медзегра 28 апреля 1945 года.

Глава 8 ПРИВЕРЖЕНЕЦ ИНТЕРВЕНЦИИ

Как только Муссолини начал в «Иль пополо д'Италия» кампанию за итальянское вмешательство (интервенцию) в войну, его противники начали задавать вопросы, откуда он взял деньги на издание газеты. 18 ноября, через три дня после выхода первого номера, в цюрихской газете «Нойе цюрихер цайтунг» («Новая цюрихская газета») было опубликовано заявление немецкого агентства новостей о том, что газету «Иль пополо д'Италия» финансирует французское правительство.

Двумя днями позлее Муссолини опроверг это обвинение, так же как Ленин в 1917 году отрицал, что получал деньги от германского правительства. По сути дела, французское и бельгийское правительства финансировали Муссолини в 1914 году по той же причине, что и германское финансировало Ленина в 1917-м, потому что считали, что это в их интересах. А Муссолини и Ленин с радостью принимали эти деньги и не собирались становиться агентами Франции и Германии, а делали это для того, чтобы проводить далее политику, которую считали правильной. А отрицали они этот факт потому, что понимали: если правда станет известна, то будет дискредитировано их дело.

В обоих случаях деньги платились не прямо. Муссолини средства для выпуска «Иль пополо д'Италия» поступали сначала от Филиппо Нальди, владельца «Иль ресто дель карлино», с распростертыми объятиями, приветствовавшего переход Муссолини на их сторону. В ноябре 1914 года Муссолини писал из Швейцарии сестре Эдвиге (не раскрывая, что находится в Женеве), что отправился в Швейцарию на несколько дней, чтобы позаботиться о финансировании «Иль поиоло д'Италия». Часть денег, переданных Нальди Муссолини, поступила от правительств Бельгии и Франции. Через несколько лет Муссолини будут субсидировать богатые промышленники Милана и Турина.

Республиканцы вели усиленную агитацию за вступление в войну. Британский посол сэр Реннел Родд сообщал в Лондон, что итальянские промышленники настроены против вступления в войну на стороне союзников из-за своих связей с Германией. Большинство социалистов возражало против любых войн. Большая часть аристократии не хотела этого вступления, так как считала Центральную Европу оплотом аристократических привилегий. Церковь также была против этой войны. В войну вовлекла Италию «смышленая буржуазия и пошедший за нею народ», причем республиканцы с энтузиазмом поддерживали идею, что это была война за демократию. Муссолини играл активную, но не самую значительную роль в военной кампании. Популярная история агитации, приведшей к вступлению Италии в войну, опубликованная в 1916 году, упоминает о Муссолини лишь на тринадцати страницах из четырехсот. Однако роль его была не так уж незначительна, особенно в Милане.

Разрыв Муссолини с социалистами повлиял на его личную жизнь: пришел конец его дружбе с Ледой Рафанелли. Однако вскоре в Милан возвратилась Ида Дальцер, и Муссолини возобновил с ней связь, так как продолжал жить в Милане один, без Рашели, которая с четырехлетней Эддой оставалась в Фор ли. Он тревожился по поводу отношений с Идой, так как понимал, что если Рашель узнает о ней, то поднимет скандал. А это было вполне возможно, ведь Фор ли был гораздо теснее связан с Миланом, чем с Тренто, да и редактор «Иль пополо д'Италия» в 1915 году был фигурой куда более заметной, чем редактор «Л'Авенире дель лавораторе» в 1909-м.

В середине декабря 1914 года наступление сербов отбросило австрийскую армию по всему венгерскому фронту. Муссолини восхвалял этот успех в статье «Да здравствует Сербия!», опубликованной в «Иль пополо д'Италия» за 12 декабря. «Снова старый австрийский орел вонзил когти в тело сербов, но сербы дрались отважно и отогнали орла, в то время как Италия, мощная держава с сорокамиллионным населением, Италия, родина героев, оставалась нейтральной… нейтральной по коммерческому расчету, нейтральной, к своему стыду».

Рождество было омрачено смертью Бруно и Константе Гарибальди, которые погибли, сражаясь за Францию в Аргоне. Их тела были перевезены в Италию. На погребении в Риме присутствовали 300 000 человек. В статье от 8 января Муссолини писал, что это было самое большое шествие, которое видели когда-либо улицы Рима. Он восхвалял братьев Гарибальди за то, что они продолжили республиканскую традицию своей семьи, борясь за дело демократии и революцию, за Францию Бланки, в то время как король Италии и папа оставались нейтральными, а итальянские социалисты вели себя как тайные пособники австрийцев.

День за днем он развивал эту тему в своей газете. Франция, Британия и Россия воюют за угнетенные маленькие нации — Сербию и Бельгию. Их поддерживают такие видные социалисты, как Вандервельде, X. М. Хиндеман, Плеханов и Кропоткин, а итальянские социалисты придерживаются трусливого нейтралитета, став в один ряд с Квириналом и Ватиканом в противодействии демократической революционной войне против монархии Габсбургов.

Весной интервенционистская кампания стала еще шире и напористее, принимая все более яростные, неконституционные формы. По всей Италии республиканцы толпились на площадях и в ратушах, выкрикивая: «Да здравствует Италия! Да здравствует война!» В Милане они ворвались в судебное присутствие, прервали его работу. Их с большим трудом уговорили покинуть здание.