Музей магических артефактов

– И Бабетты тоже нет! – сообщила вернувшаяся Софи.

– И слава богу, - кивнула матушка, - значит, девочки вместе, где бы они не находились. И будут помогать друг другу.

– Да что там – помогать! Они же непременно влипнут в какую-нибудь неприглядную историю, - в отчаянии сказал Жермон.

Он слишком хорошо знал, что бывает с одинокими, беззащитными и не имеющими покровителей и средств к существованию юными девицами.

– Позовите Ламбера, позовите этого столичного следователя, пусть они найдут нам Эрмину! – требовала Софи.

– Анатоля и вправду можно позвать, - кивнула матушка. – Но и с Эжени поговори. Лишним не будет.

Жермон уже собрался послать за Ламбером и позвать Эжени, но первый появился сам.

– Доброе утро, господин мэр, госпожа Амелия, госпожа Софи, - кивнул он. – Откуда это поутру вернулся ваш драгоценный конь? Его видела стража.

– Сами силимся понять, - мрачно ответил Жермон и кивнул Ламберу на кресло. – Что-нибудь ещё случилось за ночь?

– Восточные ворота были открыты настежь, - сообщил Ламбер. – А стражник, болван, всё проспал.

– Значит, Восточный тракт, - кивнула матушка, будто что-то поняла.

Хотя… куда можно попасть по Восточному тракту? К перевалу, да, но ещё и в дом господина Гийома! К проклятущей Маргарите с непроизносимой фамилией. Девчонки с ней неплохо спелись, и верно, рассчитывали, что у неё их не станут искать! Ну он им задаст, всем!

– Софи, позови Эжени! – впрямь, вдруг вредная девчонка что-то слышала!

Эжени появилась мгновенно, поздоровалась, как воспитанная девица, и скромно села рядом с Софи.

– Эжени, ты вчера вечером разговаривала с Эрминой? – строго спросил Жермон.

– Вечером? Это когда? Когда вы сообщили, что отдаёте её замуж за графа? – дочь дерзко глянула на него.

Ну вот, ещё одна. Этой-то что не так?

– Да, после нашего с Эрминой разговора. Заходила она к тебе?

– Конечно, заходила! Сама прибежала, и принялась рассказывать – какой противный тот граф и как она не хочет за него замуж, и какие ужасные вы с маменькой, что хотите для неё этого брака, - Эжени улыбнулась.

Её улыбка всегда действовала на Жермона умиротворяюще – он не умел отказывать улыбающейся дочери. Дочь это отлично знала и беззастенчиво пользовалась. Но сейчас…

На глазах у изумлённого Жермона – и всех остальных – уши Эжени вдруг стали вдвое больше, чем были, а из аккуратной причёски показались… рога? И нос превратился в свинячий пятачок!

– Ещё она говорила, что поскорей бы умерла бабушка, - продолжала вещать Эжени. – И тогда бы она стала полновластной владелицей Зеленого Леса. А теперь она сбежала, и это значит, что ей не нужен ни граф в мужья, и никто другой, да и Зелёный Лес ей не нужен. Бабушка, может быть, вы отдадите его мне в приданое? И тогда граф сможет жениться на мне?

– Эжени, - только и смогла выдохнуть матушка.

– Эжени, что с тобой такое? – взвизгнула Софи. – Твой нос! Твои уши! И… рога, смотрите же, у неё рога!

– Чешется, - сказала Эжени и дотронулась до головы.

И с диким воплем подскочила с дивана и принялась ощупывать свою голову.

– Успокойся немедленно! – прикрикнул Жермон, но результата его слова не возымели.

Вопящая Эжени подбежала к зеркалу и попыталась оторвать рог, но не преуспела. Залилась слезами, хотела убежать… но её остановил Ламбер.

– Милая барышня Руа, будьте добры объяснить, что с вами происходит.

– Не знаю, не знаю я, что! Утром так не было! Это сейчас! Это всё Эрмина, она маг, она меня заколдовала! Она всегда мне завидовала!

Рога удлинились ещё на пол-ладони.

– Замолчи! – слов оказалось недостаточно, пришлось притопнуть.

Помогло. Стало тихо.

– Эжени, мне кажется, что ты сказала нам неправду, - матушка глядела пристально и сурово.

– Правду, - всхлипнула Эжени. – Так всё и было.

Уши увеличились.

– Эжени, пока ты не перестанешь нас обманывать, твои новые части тела не перестанут расти, - отрезала матушка. – Кто-то очень хорошо тебя раскусил и наложил очень правильное заклятье. И вряд ли это Эрмина, она так не умеет.

– Это госпожа Маргарита! – взвизгнула Эжени. – Она меня терпеть не может!

Теперь подрос нос. 

– Госпожа Маргарита не маг. Ступай к себе и подумай – где и в чём ты говорила неправду. А потом придёшь и расскажешь. И если я что-то понимаю в таких заклятьях – должно помочь, - сказала матушка.

– Ну… да, всё было не так, - забормотала Эжени. – Это я сама стучала Эрмине в стенку, и это я ей говорила, что сама хочу замуж за графа, а она говорила, что не хочет. И говорила – что пусть я лучше за него пойду, потому что ему всё равно. Только чтоб я сама обо всём договорилась.

Рога и уши уменьшились – немного.

– А что было потом? Она сказала, куда сбежит?

– Нет, не сказала. Это я ей сказала – что лучше бы она сбежала с возлюбленным, а она сказала, что у неё нет возлюбленного, и бежать ей не с кем. И некуда.

Рога ещё уменьшились – немного.

– Однако же, нашлось, - поджала губы Софи.

– Так довели девочку, - сказала матушка.

– Она про вас гадости говорит, а вы ей сочувствуете! – зло сказала Софи.

– Извините, не верю, - усмехнулась матушка. – Эжени, что там кто про мою смерть говорил?

– Она не говорила, нет, - прошептала Эжени, глядя в пол. – Это я сейчас придумала.

Рога ещё чуток втянулись, а пятачок на носу стал чуть меньшего диаметра.

– Невероятно, - Ламбер не сводил с Эжени глаз.

– Ступай к себе! И не показывай оттуда носа, это в твоих интересах, если не хочешь, чтобы весь город на тебя пальцами показывал, - отрезал Жермон. – Нет, значит, у неё возлюбленного. И то ладно! Матушка, вы согласны, что Эрмине некуда деться, кроме дома господина Гийома?

– Скорее всего, так, - кивнула матушка.

– Значит, сейчас поедем добывать её оттуда!

– Это может оказаться непросто. Я бы советовала поговорить сначала с Анной Фонтен – она может подсказать дельное об этом доме и о тех, кто вздумал там скрываться.