Музей разочарований
Шрифт:
Я подняла Барнаби и погладила мягкий мех на его потрепанном ухе.
С Китсом мы не говорили неделю, но на каждом уроке химии я внимательно изучала завиток на его шее, который выбивался из строя. Я все время представляла, как накручиваю его на палец. Все внутри меня затрепетало. Нужно с этим завязывать.
— Отключайся, — потребовала я.
Она даже ухом не повела.
Я бросила Барнаби, и он угодил ей по шее.
— Эй! — Одри бросила телефон и потерла место удара.
— О Боже! — Прежде чем она успела меня остановить, я подскочила и убрала с ее шеи волосы. На ней красовался пурпурно-красный синяк размером со сливу.
—
В голове вдруг пронеслись сцены из всех подростковых фильмов и книг про рак.
— Ты в порядке? Что случилось? Может, стоит пойти к врачу?
— Думаю, тут скорее кто, а не что, — наконец ответила она.
— О чем ты...— Я осеклась.
До меня начало медленно доходить, и стало жутко неловко.
Наверное, я единственная в мире приняла засос за симптом рака.
— Воу, — натянуто улыбнулась я и шлепнула себя по лбу.
Одри нежно улыбнулась и похлопала меня по коленке.
— Я тоже чуть не сошла с ума, когда увидела это сегодня утром.
Мне не хотелось показывать, насколько я была неопытна в таких вопросах, но все внутри меня рыдало и стенало. Мы с Одри прошли через многое: узнали, что Санта-Клауса не существует (она рассказала мне, а я Эфу); пережили ужасы полового созревания: прыщи и боли во время месячных; падали в обморок, целый день смотря по кабельному Титаник; тщательно изучили всех мальчишек в нашем классном альбоме. Однако в прошлом году наши пути разошлись: в ее жизни появились свидания и засосы на шее, а я до сих пор даже не целовалась.
— Не хочешь узнать подробности? — спросила Одри, слегка толкнув плечом.
— Пожалуй, хочу. — Я попыталась выдавить из себя самую дружескую улыбку и начала загибать пальцы: — Ладно, кто это был, когда это случилось, когда это случится снова, как его зовут, сколько ему лет...
— Эй, притормози, Дэлфин!
На моем лице расплылась улыбка, но я тут же приняла серьезный вид.
— Так нечестно! Вивьен всегда всё рассказывает Дэлфин. Кроме того, ты знаешь, что Вивьен всегда принимает безрассудные решения.
— Безрассудные. Мне нравится.
— Отличное слово, правда?
— Определенно.
Я взглянула на стоявший на полке экземпляр книги «Энн из «Зелёных Мезонинов», который моя мама подарила мне в седьмом классе. Страницы давно пожелтели, а на обложке была изображена актриса, сыгравшая Энн в одноименном мини-сериале. Переплет был настолько потрепан от частого использования, что страницы с 48 по 103 вывалились из него отдельным блоком. Когда я закончила ее, то заставила и Одри ее прочесть. Нам она настолько полюбилась, что мы решили написать нашу собственную историю. Не о сироте с островов Принца Эдуарда, а о двух осиротевших девочках из Нью-Йорка конца 19-го века. Совсем не похоже, правда?
Я была Дэлфин, застенчивой, мечтательной, любящей читать девочкой, которая хотела стать учителем английского. Одри была Вивьен — девчонкой-сорванцом, которая говорила все, что думает, и мечтала стать актрисой. Естественно, мы были родственными душами и близкими подругами. И, разумеется, у нас было много приключений, большая часть которых была списана с приключений Энн Ширли. И само собой каждая из нас хотела встретить своего Гилберта Блайта.
— Итак, как выглядит реальный Томас Фланнери? — спросила я Одри, имея в виду настоящую любовь Вивьен: лихого парня, вечно влипающего
в неприятности, который во времена Первой мировой войны стал пилотом (Вивьен ухаживала за ним, когда он потерял ногу).Одри развела руками.
— Точно не Томас Фланнери. Это был случайный парень из школы Святого Игнатуса. Мы с Черисс встретили его с другом в смузи-баре на Юнион-сквер после клуба французского. — Она многозначительно на меня взглянула.
Я же просто закатила глаза.
— Между прочим, Черисс заставила меня попробовать капустный смузи, и он оказался потрясающий. Я хочу отвезти тебя туда, парни из школы Святого Игнатуса все время там зависают после занятий. Может, если ты не хочешь идти в клуб французского, мы могли бы познакомиться с кем-нибудь там...
— Капуста? — спросила я, сильно сомневаясь, что что-то связанное с капустой, не говоря уже о Черисс, может быть приятным.
— Сексуальные парни, Пэн.
— А что насчет того, кто оставил тебе это? Как его зовут?
— Марк? Мэтт? Может, Майк?
— Ты даже не помнишь его имени?! — Я была потрясена.
— Грегори! Это был Грегори! — Она покраснела.
Я еле сдержалась, чтобы не сказать, что имя Грегори совсем не похоже на Марка, Мэтта или Майка.
— Ладно, ты только представь: Грегори начнет нравиться тебе все больше и больше, и то, что начиналось, как случайная связь, перерастет в настоящую любовь, когда вы меньше всего этого ожидаете. Вы будете как Молли Рингуолд и Джадд Нельсон в «Клубе «Завтрак» или, может быть, как Моника и Чендлер в «Друзьях». Вы могли не знать друг друга до этого, но после вашей встречи ничего уже не будет как прежде.
— Я даже не знаю, кто все эти люди! Эти твои старые фильмы и сериалы...
— Ты смотрела «Друзей»! А фильмы Джона Хьюза вообще классика.
Похоже, Одри это не впечатлило.
— Ладно, вспомни, как познакомились родители Эфа. Словно в «Грозовом перевале», только со счастливым концом. Они бежали по кампусу во время грозы, вокруг них кружились листья. Они столкнулись друг с другом, и Эллен уронила все свои эскизы в лужу, а Джордж помог их собрать. А потом они спрятались под зонтом Джорджа и пошли в кафе, где несколько часов разговаривали обо всем на свете...
Я восторженно вздохнула. Обожаю эту историю.
— Не уверена, что в реальности все происходит именно так... — начала Одри.
— Послушай, однажды ты скажешь вашим с Грегори детям: «Как-то я пила великолепный капустный смузи и встретилась взглядом с прекрасным парнем, который тоже пил капустный смузи, и это оказался ваш отец! Хотя тогда я этого еще не знала. На нашей свадьбе мы пили все тот же капустный смузи, и пусть он и был отвратительный, мы были по-настоящему счастливы!».
Одри потянулась к Барнаби, но я успела схватить его первой и театрально прижала его к груди.
— О боже... — пробормотала Одри и засмеялась.
— Помни, Вивьен, мы не должны соглашаться на меньшее, — пафосно произнесла я, напоминая об обете Вивьен и Дэльфин. — Не меньше, чем любовь, как у Энн и Гилберта или как у Розы и Джека, только такая, настоящая любовь, где на двоих одно сердце. И никак не меньше.
Рисунок динозавра
Динозавр Адамбратио
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк