Музей Совести

– Подростки могут интересоваться импрессионистами, к примеру. «Мадонной Литтой». «Девочкой на шаре». Что ещё вы изучаете в школе?

Никаких движений в мою сторону незнакомец не делал. Он стоял неподвижно и внимательно смотрел на меня. Его улыбка, правда, несколько поблекла – он, видимо, разглядел мою потрёпанную одежку.

Несмотря на охоту поговорить, ответить незнакомцу оказалось нечем, потому что я не знал, что сейчас изучают мои сверстники в школе. Может быть, этот вопрос был просто ловушкой? Но зачем и с какой стати незнакомцу ловить чужого мальчика? Он мог просто взять меня за руку и отвести к дежурному, но ведь не сделал. Значит, тут что-то другое.

Молчание затянулось, так как я заблудился в собственных мыслях. Ответить оказалось нечего. Вокруг слышался неясный гул голосов посетителей, неторопливо обтекающих нас. Люди останавливались на минуту, смотрели на картину, задумывались на миг, шли дальше. От картины к картине. Из зала в зал. Мой страх постепенно начал оседать, путаясь кривыми ногами между осторожностью и верой в добрые намерения незнакомца, пока меня не настиг следующий вопрос:

– Не покажешь мне свои рисунки? Кажется, у тебя интересная манера рисовать. Мне нравится.

Я увидел протянутую ко мне руку. Ни шага в мою сторону. И вновь – широкая улыбка. Как загипнотизированный, я смотрел в глаза незнакомца и медленно вытягивал из кармана пачку листков, самый верхний из которых оказался сложен рисунком наружу. Отцепив один лист от тощей пачки, я вложил его в протянутую руку. Чуть сощурив глаза, мужчина внимательно изучил рисунок и заинтересованно спросил:

– Где ты учился рисовать?

На меня смотрели серьёзные глаза. Незнакомец уже не улыбался, но своим вниманием к моей работе почти заслужил доверие. Чувство страха, затаившееся в дрожащих коленях, исчезло. Мне хотелось открыться этому сильному человеку.

– Меня учила бабушка.

– Как её зовут?

– А зачем вам знать? – мой заснувший страх вдруг вздыбился и вылез наружу. Недоверие к незнакомцу вернулось и заставило меня внутренне съёжиться.

– Не бойся, я не хотел тебя испугать. Я преподавал много лет рисунок в Академии художеств. Меня зовут Николай Львович Кудрин. Можешь сказать это имя своей бабушке. Она наверняка меня знает. Наш мир искусства не так уж велик.

– Бабушка умерла.

– О-о, прости. Не знал. К слову сказать, у тебя замечательное видение предмета. Это редкое качество у начинающего художника. Но рука у тебя пока слабовата. Если хочешь, я могу дать тебе несколько уроков. Бесплатно. У тебя есть талант, мне это сразу бросилось в глаза. Может быть, покажешь все свои наброски?

Опять протянутая рука. И лёгкая улыбка, такая доверительная. Я протянул руку с помятыми рисунками. Зашелестели листы. Лицо мужчины выражало удивление и непонятную радость.

– Я тебе сейчас напишу свой адрес и телефон. Позвони или приходи в любое время. Мне обязательно нужно посмотреть, как ты работаешь. Я мог бы тебя многому научить. Если ты захочешь. Поверь, тебе обязательно нужно учиться и развивать свой талант. Нет, лучше передай телефон родителям. Пусть они мне позвонят, я смогу им лучше объяснить, чем тебе.

Речь мужчины звучала несколько сбивчиво и торопливо. Он, кажется, волновался сильнее меня.

– У меня нет родителей. Я сирота.

Слова вылетели помимо моей воли. Я совсем не хотел открываться перед незнакомым человеком. Видимо, жажда общения была так сильна, что подсознание само вытолкнуло слова наружу, не утруждая себя мыслями о последствиях такого рода откровений. Впрочем, мне уже было всё равно.

Я устал быть один.

Устал молчать.

Устал скрываться.

Устал бояться.

– Где же … Как … Гм, хочешь поесть? Пойдём, я тебя покормлю. У меня сегодня много денег – я продал одну из своих картин. Да и время обеденное! Пойдём!

Предложение было так заманчиво, так притягательно. Мысли заметались в голове, а рот тотчас наполнился слюной, не давая словам выскочить наружу.

Кто он – Николай Львович?

Правду ли говорит?

Зачем хочет меня накормить?

Если пойду с ним, смогу ли вернуться назад?

Хочу ли я назад?

А чего хочет он?

Возможно, это шанс выбраться из моего добровольного плена. Нужно его использовать. Он ничего не сможет сделать мне плохого – бегаю я быстрее его. И назад всегда сумею вернуться. Путь мне знаком. Нет, ничего плохого не случится, если я на время выйду отсюда. Как я соскучился по жизни!

Конец ознакомительного фрагмента.