Муж напрокат

Но я сама виновата. Хотела успокоить орущую Асю, в итоге прокололась. Она ж не знала, что брак фиктивный. И теперь будет об этом трещать на каждом углу. Аж дурно от того, как сильно все разочаруются.

— Дело нужное, ради детей, но! — Бросив помидор на чужую тарелку и, скривившись от брызнувшего сока, Виолетта берётся за голубцы. — Это так унизительно, что ты навязалась этому крутому мужику. А ему это зачем?! Причина небось серьёзная! Ясно дело, не просто так! Не мог он влюбиться, — смеётся. — А я-то решила, что у вас прям любовь-морковь. Думаю, мне вон сколько раз не повезло, а Ксюше прям сразу, с первого взгляда. А у вас фиктивно всё! Не, ну молодцы, чё!

— Виолеттта, пожалуйста, не надо это рассказывать всем кому не попадя, хорошо? — говорю, растерявшись.

— Да я скала, ты же знаешь! Я просто думала, что это как в сказке: вы увидели друг друга, и вас пронзила молния, — смеётся. — Но ради детей-то, конечно, понимаю. Значит, он ну как бы свободен, да?!

Мне неприятно это слышать, потому что грань между фиктивным и нефиктивным браком у нас уже давно стёрлась. И я не знаю, имею ли право требовать от него верности. И, честно говоря, уже не понимаю, что из сказанного Максимом правда, а что ложь.

Взглянув на него, стоящего вдалеке и болтающего с другом, я снова сомневаюсь. Почему здесь только этот Александр? Ему стыдно за то, что женится на мне?

Но Максим опять тонко чувствует ситуацию. И, оглядываясь на меня и Виолетту, замечает перемены в моём настроении.

Тут же подходит, отодвигает стул и садится рядом.

Виолетта улыбается ему так широко, будто она уже трижды переспала с ним до этого.

— Как дела, девушки? — Макс кладёт руку на моё плечо, обнимает. — Отлично выглядишь, малышка, — это только мне.

— Всё хорошо.

— А чё такие кислые?

— Почему кислые, Максимка? Мне очень нравится праздник. Спасибо. Кстати, — смотрит на него из-под ресниц, — Максим, у меня в кладовой есть ещё несколько банок помидоров. Надо бы принести, мужикам местным нужно. Ты ведь не откажешь девушке в помощи и сходишь со мной? Это быстро.

Я не дышу. Дубовский хороший, он не отбреет её. Опускаю глаза, ковыряя ногтями подол юбки. Ну не драться же за него и не орать же, чтобы он не смел ходить. Не устраивать же скандал прямо на свадьбе?

Фиктивная жена вообще по идее не имеет на это права. Поспорить наедине — это одно, а вот так, прилюдно? Наверное, лучше изображать счастье. Нервные клетки медленно гибнут, и сердце, поскользнувшись, растягивается на своём батуте. Он немного пружинит, но бесполезный кусок мяса в груди никак не может снова начать взлетать вверх и вниз, как прежде.

— Виолетта, — щурится Максим, — давай, я тебе кое-что объясню.

Убирает руку из-за моей спины и берёт мою ладошку в свои длинные пальцы. Гладит, глядя при этом на мою соседку.

— Не знаю, как воспитывали тебя, но меня с детства учили, что приставать к жениху на свадьбе нехорошо. Помнишь? «Крошка сын к отцу пришёл, и спросила кроха: «Что такое хорошо и что такое плохо?» Так вот, это — плохо!

Отвернувшись, Виолетта фыркает.

— У вас же всё фиктивно. Вы же притворяетесь. Почему бы не помочь женщине с её помидорами?

Кто-то в этот момент очень в тему кричит: «Горько!» — и Максим, ухмыльнувшись Виолетте, вместо ответа страстно дёргает меня на себя. Целует так, что я задыхаюсь. Ласкает губами настолько горячо, что сердце снова прыгает, да так высоко, что улетает в космос.

— Была бы ты мужиком, Виолетта, я бы тебя проводил до калитки. Но, так как ты женщина, я просто прошу оставить нашу семью в покое. Хватит портить моей жене настроение.

* * *

Как и всё на этом свете, наша свадьба постепенно подходит к концу. Сижу за столом и любуюсь подаренным мне букетом. Он фантастически красивый. Между бутонами красных роз виднеются такого же цвета амариллисы и зелёные фисташки с черничником. Все это укутано в серебристую бумагу с белым отливом и ужасно сильно подходит к моему свадебному сарафану.

Постепенно наступает ночь, становится прохладнее. Вечерний воздух делается всё более свежим и тягучим. Музыка звучит тише. Гости расползаются по домам. Уходя, они целуют меня в щёки, обнимают, желают счастья. И, окончательно покидая двор, прихватывают с собой стулья. Иногда достают из сумок чистые фасовочные пакеты кладут туда недоеденные отбивные и остатки мясной нарезки. Наших людей не изменить. Смеюсь. А официанты, приглашённые Дубовским, не обращают на это внимания и аккуратно убирают со стола мусор, упаковывая грязную посуду и пустую тару.

У другого конца стола стоит мой фиктивный муж и, уперев руки в бока, строго раздаёт распоряжения. Тайком наблюдаю за тем, как он хорош в этом амплуа. Такой серьёзный и даже грозный, размахивающий руками и указывающий персоналу, как им нужно делать их работу. Биг босс, не меньше.

Помню первую свою свадьбу: когда все ушли, мы с мамой много часов подряд мыли посуду. Сегодня это явно не понадобится, Максим со всем разберётся сам. Перекинувшись с ним острыми взглядами, встаю из-за стола. Я не знаю, что будет дальше. Правда не знаю…

Замечаю уставших девочек и, подхватив младшую на руки, беру старшую за крохотную ладошку, веду в дом. Помогаю им умыться и переодеться. Аська даже в полусонном и уставшем состоянии продолжает балаболить о том, как ей понравился праздник, а я размышляю о спальных местах.

Как-то неудобно ложиться в разных комнатах, ведь мы официально женаты, но и в одной тоже неловко. Я нервничаю по этому поводу, оттого очень сильно затягиваю с укладыванием. Продолжаю сидеть на краешке детской кровати, пока за окном не становится совсем тихо и пусто. Мне капельку страшно. Я ведь не какая-то там роковая женщина. Мне даже до Виолетты очень далеко. Уж она бы знала, как поступить.

Безусловно, у нас с Максом кое-что было на кухне. Но тогда он напал словно ураган. И я растаяла в его руках, будто брошенная на батарее молочная шоколадка. Задурил он мне голову, запутал, а сейчас…

Что делать сейчас?

Скинув свадебные босоножки, с облегчением ступаю на деревянный пол. Обувь немного жмёт, и я, освободившись, испытываю облегчение. Более уверенно иду на улицу, мысленно философствуя над тем, что нужно серьёзно и обстоятельно поговорить со своим фиктивным мужем.

Выяснить, как всё будет дальше. Всё-таки у нас фальшивый брак, а не настоящий. Его надо запланировать. И, несмотря на поцелуи и объятия, чётко разработать систему поведения. Я буду заниматься детьми и домом, он — работать (ездить или онлайн), чинить что-то и ходить за продуктами. Будем создавать видимость семьи.