Муж подруги

Звонок Кристине отнял не много времени. Теперь Власу оставалось только ждать.

Набрал Алену.

– Ты где?

– Еду в галерею.

– А почему шепотом?

– Э... не знаю, - она вдруг вздохнула.
– Влас, у тебя там все хорошо?

– У меня все хорошо, Алененок.

Помолчали оба, потом она сказала:

– Звонила Кристина, просила встретиться. Я сказала, чтобы она пришла на выставку. Влас, она была взволнована...

– Знаю, - проговорил он.
– Осторожно езжай и помни, что я тебе сказал. Поняла?

– Поняла я, поняла...

– Ну все, давай. Пока.

Отбился, хмуро глядя на телефон, прошелся по кабинету и наконец замер у окна. Время. У Власа было много беготни с утра. Последние две недели он только и делал, что приводил в порядок дела. Даже не потому что ему надо было выйти из игры чистым и по возможности не «ощипанным», а просто из чувства долга перед вкладчиками. Люди доверяли ему свои деньги. На его имя. А своим именем он дорожил.

Правда, момент такой настал... Влас понимал, что ему придется чем-то жертвовать. И тут, возможно, имя не самая большая цена за то, что хотел получить. Впрочем, он предпочел бы дать деньгами.

Прошло двадцать минут. Потом еще пять. Эти тянулись особенно медленно.

Наконец отворилась дверь и в кабинет влетела его запыхавшаяся жена. Спешила, приехала даже на десять минут раньше, чем он ожидал.

– Влас?!
– и дышит тяжело, и голос срывается.

Он как стоял спиной, заложив руки в карманы, так и повернулся к ней. И ругнулся мысленно. Выглядела его мягко говоря помятой, видать хорошую ночку провела. Да у него и не было причин сомневаться.

Паша с утра пораньше прислал ему на WhatsApp несколько киношек с ней в главной роли. И с соответствующими комментариями. Ярко, красочно, грязно. Но с юморком. Где только его номер узнал. Влас не сомневался, что все это в ближайшее время станет хитом просмотров на Ютубе, если он не удовлетворит каких-то хотелок Белого. Чтоб не сказать, уже стало.

Да, своим именем Влас дорожил. Впрочем, сейчас он мог бы сказать как в свое время Генрих IV: «Париж стоит мессы»*.

Однако ему было трудно осуждать жену, он этой ночью тоже... не скучал.

Еще раз пристально взглянул на Кристину и подошел к столу. Она так и стояла в дверях, теребя рукав. Влас брезгливо оглядел красный плащ, и показал ей на стул:

– Садись.

Кристина села на краешек, продолжая теребить рукав. Секунду-две молчала, видно было, что собирается с силами, подбирает слова. Потом осторожно начала издалека. Удивительно стало, сколько разных чувств оказывается способна выдавать его жена одним только взглядом. Но вот чего-чего, а этого дикого страха и заискивающего выражения он у нее еще не видел.

Молча вытащил из ящика и протянул ей распечатки всех ее звонков и сообщений за последний месяц. А также распечатки движения всех средств на счетах. Все отчисления, даже самые незначительные.

Лицо ее менялось, бледнело и краснело несколько раз. Наконец Кристина уставилась на него и зло выдала:

– Ты знал?

Примечание:

«Париж стоит мессы»*

 По преданию, эти слова произнес вождь гугенотов и король Наварры Генрих,

Когда ему, чтобы получить французский престол, пришлось перейти из протестантства в католичество.

Цитируется как шутливое оправдание сделки или компромисса ради личной выгоды,

со ссылкой на пример французского короля.

глава 58

Влас только шевельнул бровями.

– Ты все знал!
– она откинулась на стуле и отвернулась от него, тяжело дыша.

А потом выкрикнула, оборачиваясь:

– Это ты меня сдал!

– Я?
– усмехнулся Влас.
– Милая, ты вспомни, зачем пришла сюда. Вспомнила?

Потом вытащил еще несколько распечаток, бросил ей и проговорил:

– Твой Рудик тебя сдал, - и добавил, пока она тупо смотрела на бумаги.
– Лучше бы ты с ним трахалась.

Кристина нахмурилась и сглотнула. Игнорируя его сарказм, спросила:

– Откуда у тебя это?

– Неправильно спрашиваешь, Кристина. Совсем не это должно интересовать тебя сейчас. Тебя сейчас должно интересовать, что с тобой будет, если эти бумаги окажутся у Белого.

– Влас! Ты не сделаешь этого! Влас!

Никогда еще ему не приходилось видеть отчаяние в ее глазах, даже на мгновение жалко стало. Влас не воевал с женщинами. То, что он делал сейчас, не доставляло ни малейшего удовольствия. Но Кристина как акула, непредсказуема и опасна. Вот и приходилось обрисовывать ей реальную картину, чтобы въехала сразу.

Наклоняясь к ящику стола, он поймал ее панический взгляд. Нервный жест, которым она закрыла ладонью рот.

– Ознакомься и подпиши.
– Бросил он ей пакет документов, а сам встал из-за стола и отошел к окну.

Несколько минут за его спиной царило молчание, только шелест бумаги. Наконец она проговрила с вызовом:

– Я не стану этого подписывать. У тебя нет оснований.

Все это время Влас сдерживался, но тут его прорвало. В секунду оказался рядом с ней, Кристина отдернулась и завопила:

– Ты что?!

– ЭТО что? А? Смотри сюда, бл***!!!

И сунул ей под нос замечательные кадры с ее участием.

– ЭТО что, твою мать?!

– Я... Я... Я...
– она стала заикаться от страха.

– ЭТО, бл***, моя жена?! А?! Я спрашиваю тебя?!

Слезы выступили на ее глазах, а он сплюнул от отвращения:

– Хоть бы плащ сменила.

И отошел. Женщина за его спиной плакала и причитала. Не от осознания вины, от бессилия. Наконец Влас повернулся к ней лицом и начал:

– Как видишь, без средств и без квартиры я тебя не оставляю. Ты подписываешь это сейчас, а я принимаю все на себя. Поняла?

– Тт-ты?
– запинаясь проговорила она сквозь слезы.
– А Бб-белый? Он... он...

– Отныне не твоя забота. Или твоя, раз уж тебе так понравилось с ним трахаться.

– Влаа-а-ассс, я так боюсь его, - разревелась она, размазывая слезы по щекам.

Скорее от облегчения, конечно, он это понимал. Своя шкура всегда дороже.

А потом она пододвинула к себе заявление о разводе и документы на продажу ему ее части бизнеса, и долго и внимательно изучала, торгуясь по каждому пункту. Наконец Влас не выдержал.

– У меня мало времени, Кристина. Или ты подписываешь это сейчас, или уходишь нах***. А ЭТО, - он тряхнул в руке распечатки всех ее финансовых операций.
– Попадает к прямиком Белому. И еще ко всем остальным вкладчикам, чтобы знали, какая сука на*бывала их и крутила их бабки.

***

В этот момент Влас был циничен и страшен. Почти как Белый. И Кристина его боялась. Вернее, она боялась, что он отдаст ее на растерзание Белому. НО. Он все же предлагал помощь. Правда, много хотел за свою помощь, гад!