Муж в подарок. Снегурочка против!

Вы посмотрите, как он теперь заговорил! Буквально на ходу переобулся!

Со злостью брякнула сковородку на плиту, тщательно ее помаслила и принялась ждать пока нагреется. Супруг тем временем уселся за стол, с любопытство глядя на мои приготовления.

Интересно, а чего это он тут расселся?

Неужто ждет, когда я его покормлю?

— И все равно это нечестно, — все же высказала я свою точку зрения. — Я, между прочим, замуж вообще не собиралась.

— И осталась бы старой девой? — вскинул брови мужчина.

— Лучше уж так, чем выйти замуж под угрозой казни за первого встречного.

— И чем я тебе не угодил?! — мгновенно взвился Арэн. Вздёрнул подбородок и пафосно заявил: — Поверь, я далеко не худший вариант. Многие были бы счастливы оказаться на твоём месте.

Твою ж гипотенузу! Вот мне б такое самомнение и уверенность в собственной исключительности.

— Но не я, — выразительно посмотрела на мужчину, чтобы сразу понял, что эти его высокомерные лордовские замашки со мной не сработают.

Но он, судя по всему, не понял, не проникся и, пока я колдовала над плитой, сверлил мою спину пристальным взглядом и раздраженно пыхтел.

Дабы не ударить в грязь лицом, с особым усердием принялась жарить блинчики, чтобы получились еще вкуснее и приятней глазу. Руки быстро привыкли не чужой сковороде, лопатке, и дело пошло быстрее. Вскоре первые две порции в количестве шести штук были готовы к употреблению. Отставив сковороду, я, захлебываясь слюной, аккуратно разложила блинчики на двух красивых тарелках.

Поглядела на все это роскошество.

Чая не хватает.

Вместо чая нашла остатки приготовленного Жераром фруктового морса. Потянулась достала с высокой полки кувшин с напитком, неловко покачнулась и чуть было не опрокинула его, если бы не подоспевшие вовремя уверенные мужские руки.

— Осторожнее, — на ухо мне выдохнул муж, перехватив кувшин и внезапно прижавшись ко мне со спины всем телом.

Забрав у меня кувшин, он отставил его в сторону, скользнул горячими ладонями по рукам, развернул меня за плечи к себе и прикоснулся кончиками пальцев к подбородку, вынуждая запрокинуть голову… для поцелуя?

Похоже, кое-кто рассчитывает на продолжение нашего тесного общения, что так внезапно было прервано взбесившейся тетушкой.

Так пускай обломается!

Я, конечно, понимаю, что уже жена, но прежде, чем требовать с меня супружеский долг, хоть бы поухаживал для приличия что ли.

Где мой законный конфетно-букетный период?! И вообще, мы ж ещё и не знакомы толком!

Дернулась из крепкого кольца мужских рук, но не тут-то было. Арэн, словно коршун, схвативший добычу, только сильнее сжал и приник к губам в головокружительном чувственном поцелуе. Целовался он, конечно, крышесносно, но я в этот раз нашла в себе силы проявить стойкость характера и, приказав своим рукам не лапать, что попало, застыла статуей, не отвечая на поцелуй.

Арэн дураком не был, смекнул, что что-то не так и, оторвавшись от моих губ, прошептал:

— Что случилось, Яна?

И так он соблазнительно выдохнул мое имя, что ноги предательски подкосились, а внизу живота ощутимо потеплело.

— Ничего, — как можно холоднее ответила я. — Ты сам говорил, что у нас фиктивный брак, поэтому, будь так любезен, отпусти, пожалуйста. Я устала и хочу спать.

Похоже, мои слова, вкупе с показной надменной вежливостью, задели мужчину. Он медленно выпустил меня из откровенных объятий, отступил на шаг и с потемневшим от гнева лицом бросил:

— А в спальне ты вела себя иначе.

Это что? Тонкий намек, что я сама на него вешалась?!

Нет, вы посмотрите, каков наглец!

— В спальне ты застал меня врасплох и принудил к… — я запнулась, почувствовав, что краснею. — Ко всему, что там произошло. Я была испугана и поддалась на твой бессовестный шантаж.

— Ах вот, значит, как ты заговорила, — прошипел Арэн и снова подался вперед, нависнув надо мной. — Выходит, я недостаточно хорош для тебя?

— Я этого не говорила, — пискнула, задохнувшись от мощной давящей энергетики, и хотела было отстраниться, вот только некуда было.

Если только попробовать просочиться сквозь стену.

— Тогда, что нам мешает прямо сейчас отправиться в супружескую постель? — выдохнул он мне куда-то в висок. — Ты нравишься мне, я тебе. Разве есть еще препятствия для нашего дальнейшего …м-м-м…тесного общения?

— Есть! — рявкнула я, понимая, что мной вот прямо сейчас бессовестно манипулируют.

Не скрою, Арэн мне нравится, как мужчина, но если я сейчас буду вести себя, как тряпка, то он и дальше продолжит вытирать об меня ноги, а я слишком свободолюбива, чтобы терпеть вот такое отношение.

— Я тебя почти не знаю. Ты для меня чужой человек. А в моем мире не принято вот так запросто прыгать в постель к незнакомым людям.

— Мы женаты, — напомнил он.

— По принуждению! Напомню, я за тебя замуж не хотела. И отодвинься уже от меня, в конце концов! Не надо на меня дышать! Меня это нервирует.

Удивительно, но муж меня послушался. Отошел подальше. Правда, вид у него был при этом такой, словно ему кто-то в тапки нагадил.

— Попробуешь мои блинчики? — попыталась немного сгладить негативный момент и шустро поставила тарелки на стол.

Арэн мазнул взглядом по угощению и с каменной физиономией произнес:

— Я не ем сладкое.

И удалился, громко хлопнув кухонной дверью.

Не знаю почему, но его внезапный уход словно забрал у меня все силы. Устало опустилась на стул и принялась флегматично жевать свои блинчики, совершенно не чувствуя вкуса.

Сладкое он, видите ли, не ест.

А то как же! Именно поэтому наш повар печет для милорда воздушные пирожные к чаю. Жерар сам рассказывал, что Арэн за обе щеки трескает, а моими блинчиками побрезговал, хотя я их приготовила с куда большей любовью и старанием, чем наш суровый повар.

Есть как-то совсем перехотелось. Очередной кусочек блинчика встал в горле комом. Зато появилось желание забраться в теплую постель, накрыться с головой одеялом и отрешиться ото всех проблем.

Быстро убрала в буфет блинчики, варенье, поставила обратно злополучный кувшин с морсом и отправилась в свои покои. До них добралась без приключений и уже там, упав на постель и соорудив кокон из одеяла, дала волю слезам.

Накопившееся за все эти дни, и в особенности за последние пару часов, напряжение нашло выход в самозабвенном плаче, с всхлипами, жалением себя несчастной и, наконец, засыпании на мокрой подушке, но зато с чувством облегчения и верой в то, что завтра всё обязательно будет лучше, чем сегодня.