Мужчина без чести

— Зачем ты это смотришь? — спрашивает мужчина, едва ли не с болью возвращаясь к людям, кружащимся в танце на площадке.

Белла пожимает плечами, легонько и робко, но притронувшись к его ладони. Подвигается ближе, не желая сейчас сидеть далеко. Не желая в принципе быть на расстоянии.

— Я нашла их, и мне захотелось…

Эдвард понимающе кивает. Или делает вид, что понимает.

— Мне никогда не нравилось это движение с подбрасыванием, — негромко замечает он через несколько секунд молчания. С отвращением поглядывает на то, как семь лет назад исполнял свой первый и главный танец, — оно у меня никогда не получалось.

— А мне кажется, получилось прекрасно, — Белла уже увереннее обвивает его руку, робко улыбаясь. Говорит искренне и искренне это демонстрирует. Он не может не заметить.

Правда, кроме легкого кивка, — скорее отстраненного, чем понимающего теперь, — ничего получить не удается.

— Роза, кстати, была замечательно обрезана. Ни одного шипа.

— Правда? — Эдвард поворачивает голову в сторону жены, немного нахмурившись. — Мне казалось…

— Ни единого, — повторяет она, вдохновленная тем, что разговор-таки завязался, — вы профессионал своего дела, мистер Каллен.

На его губах — о чудо! — мелькает робкая улыбка. Маленькая, быстрая, но присутствующая. Но желаемая. И в груди у Беллы снова звучит победный восторг. Прямо как при просмотре других фильмов, до прихода мужа.

Но улыбка потухает, а вместе с тем теряется где-то в недрах сознания и неподвижность ее обладателя. Белла не успевает даже подумать, что происходит, как оказывается на его коленях. Спиной к груди.

Эдвард опускает подбородок на ее плечо, обвивает ладонями за талию и дышит часто, но достаточно ровно, продолжая просмотр. Застывает в новой позе, отказываясь объяснять что-то и что-то еще демонстрировать. Замолкает.

Белла старается не совершать ни одного лишнего неоправданного движения. За эти дни он впервые настолько близко… было бы ужасно глупо все испортить. Тем более, вполне понятно, что он волнуется. А подпитывать волнение не хотелось бы.

— Как ты? — тихонько спрашивает Белла, погладив его кончиками пальцев. Звуки и музыка с кассеты в разы громче ее голоса, но она знает, что он услышит. Знает, что, несмотря на все, сконцентрирован на событиях здесь, в настоящем мире, а не там, что по другую сторону экрана.

— Нормально.

— Ты выспался?

— Почти.

Односложные ответы не то, чего бы хотелось, но все же лучше, чем ничего. Они вдохновляют продолжать.

— Чего ты хочешь на завтрак?

Он молчит. Не может быть, чтобы не проголодался. Ни вчера, ни сегодня ничего не ел. А день уже клонится к полудню.

— Как насчет вафель? — она сама предлагает, так и не дождавшись ответа. Твердо намерена хоть чем-нибудь, хоть немного, но накормить его. — Я пойду и приготовлю…

В этот раз слова проигнорированными не остаются. Правда, вызывают не ответ, а действие. Легкое телодвижение.

Поворачивая жену к себе, лицом к лицу, мужчина, прикусив губу, смотрит на нее внимательным, пусть и уставшим взглядом. Будто бы что-то ищет внутри карих глаз. Будто бы чего-то ждет или на что-то решается…

— Не иди… — просительно шепчет он.

— Куда? — Белла с нежностью смотрит на знакомые, вдоль и поперек изученные черты. Большинства морщинок на некогда ровной коже до сих пор нет. Неужели за три дня?..

— Никуда, — дает ответ Каллен, покрепче обнимая девушку и устраивая ее в кольце собственных рук. Взгляда не отрывает. Не позволяет его опустить. — Никуда не иди… от меня.

Эти открытые и честные слова трогают. Вот что он не решался сказать? Вот чего так боялся?

— Ну конечно нет, — Белла улыбается, самостоятельно, опередив его намерения, обняв за шею и прижавшись к груди, — я никуда от тебя не пойду. Только с тобой.

Эдварда такое уверение, похоже, немного успокаивает. По крайней мере, он гораздо больше расслабляется в ее объятьях, кажется, даже прикрыв глаза и облегченно выдохнув. Словно бы опасался услышать другое…

— Это вопрос времени, — в конце концов бормочет он, просидев полминуты в тишине. С горечью.

— Шесть лет не показали тебе, что наше время теперь общее? — ласково интересуется Белла, кивком головы указывая на экран. Не видит того, что там происходит, но помнит. И уверена, что Эдвард смотрит на телевизор, раз за разом видя перед собой, как их поздравляют, осыпают рисом и желают долгой-долгой и счастливой жизни.

— А если время… закончилось? — шумно сглотнув, спрашивает-таки он. Зажмуривается.

— Почему же оно закончилось? Мы же вместе…

— Вместе, — эхом отзывается Эдвард. Слабо кивает, — еще…

Белла делает глубокий вдох, не в силах не проигнорировать слова мужа, не пропустить через себя как следует. Не хочет такого слышать.

— Помнишь аварию в две тысячи девятом? — негромко спрашивает она, погладив его шею. Хмурится, самостоятельно вспоминая. Этот день, до вчерашнего, был самым страшным в ее жизни.

Эдвард не отвечает, но девушка знает, что он слушает. И тоже помнит. Те чертовы мотоциклы нельзя забыть…

— Они сказали…

— Что я не встану, — заканчивает он, тяжело вздохнув. Как-то странно затихает, почти полностью обвившись вокруг жены.

— Верно, — на мгновенье Белла прикусывает губы, прогоняя из памяти тот полный слез и ужаса момент, о котором больше всего хотелось бы забыть, — а что я сказала тогда, помнишь?

Молчание пронизывает гостиную. С экрана слышны тосты Эммета, затем Элис, а под конец и Карлайла. Он говорит что-то о взаимном уважении и успехе, который надо делить на двоих, пока Эсми воодушевленно слушает. Вполне возможно, что текст он учил тот, который она написала.

— Что меня любишь… — наконец выдает Эдвард, сглотнув.

— И что бы ни случилось, никогда не оставлю, — мягко напоминает девушка. Целует его подбородок, а затем, не встретив сопротивления, и щеку.

Запись на экране потухает и приглушается — Розали вставляла другую батарею. Кто-то из гостей едва успевает закончить тост.

А вот и новый кадр. Эдвард в своем великолепном облачении изящной походкой поднимается на сцену, оставляя ее за столиком. Берет микрофон, немного прищурившись. Улыбается. И начинает говорить:

„Минуту назад Эммет спросил меня, дамы и господа, что делает этот день великолепным, — взволнованно произносит он, лучащимися от счастья глазами глядя на Беллу, — и вот мой ответ: великолепие этого дня в моей прекрасной невесте, красивее которой нет и не будет больше нигде и никогда на свете. Чарли и Рене Свон отдают мне свое драгоценное сокровище, и я клянусь здесь и перед вами, здесь и сейчас, что сберегу его в целости и сохранности, буду заботиться об Изабелле и любить ее весь остаток жизни. — На мгновенье он замолкает, чтобы сделать еще один вдох и закончить, обращаясь уже конкретно к девушке. Серые глаза сияют. — Я обещаю, Белла, что буду самым лучшим мужем для тебя, и сделаю все, чтобы ты была счастлива“.