Мужчина из темных фантазий

— Демоны не болеют, — наставительно сообщила странная девочка. Она подала мне длинную рубашку и щелкнула стоящего рядом мальчишку по лбу. Да так, что тот охнул и спрятался в бочке. — У нее что-то с магией не то. Вишь как трясет горемычную. То ли много, то ли мало, нам откуда знать. Это тебе рогатый в помощь нужен.

Пока Тортил сидел в бочке, а Хагнесс деловито придерживала его кепку, чтобы не выглянул раньше времени, я торопливо переодевалась в сухую и теплую одежду, сшитую грубо и прямо, зато не просвечивающуюся, где ни попадя.

Не пойму, как вообще я сюда попала. Предположим, я действительно полукровка и в роду родителей кто-то затесался из Умбры. Но почему тогда после гибели я не оказалась в доме родни из этого мира или хотя бы в покоях особняка Шай-Гирима, к стенам которого я немного привыкла?

— Ох, надо срочно сообщить, что я жива, — пробормотала я. Ткань согревала тело, но внутри, где-то очень глубоко за грудиной продолжал вытягивать силы ледяной сгусток. Мне срочно нужна была горячая энергия Шай-Гирима, как ни стыдно в этом признаться.

Пока мне меняли постель и помогали опять в нее лечь, я сбивчиво объясняла, что нахожусь практически на задании и желаю срочно видеть сиятельного, как можно быстрее, лучше прямо сейчас. Дети слушали, кивали, задавали вопросы, переглядывались, но бежать за помощью не начинали и вообще выглядели несколько грустно.

Потолок над головой начал ломаться на цветные кубики, я то тряслась, отстукивая пятками по кровати, то приподнималась и обхватывала себя руками. Похоже, мои врачеватели что-то знали, но не собирались мне говорить. Еще немного, я опять уплыву в беспамятство, так ничего и не узнав.

Резко повернувшись, я ухватила за пухлое плечико Хагнесс.

— Вы что-то скрываете, говорите! Где вы меня нашли? Когда? Почему не хотите передать весть высшему?! Что вообще происходит?

Совсем близко ее хмурое лицо. Сдвинутые брови. Я удерживала ее под расстроенные крики Тортила. То требовала, то умоляла. Пару раз сознание пыталось улизнуть, прикрываясь ознобом и слабостью, я накренялась, едва не заваливаясь в постель, трясла головой, ощущая мокрые пряди, бьющие по щекам, но и не выпуская из рук Хагнесс, все пытающуюся вывернуться.

— Ладно, болезная!

Девочка замерла, прекратив попытки вырваться. Даже погладила меня по руке. Тонкая морщинка между детских бровей смотрелась остро и неуместно. Но в еще большей степени не верилось в то, что я услышала.

Нашли они меня на поляне за Выселками, примерно там, где я когда-то появилась в этом мире впервые. Странно изменившуюся, в беспамятстве и в порванной одежде, покрытой брызгами грязи и крови.

Раньше Пограничная академия платила местным за проведение в городке учений, но нынче все изменилось. Согласно новому закону, о чужаках надлежало немедленно сообщать страже мэрии, а те должны были стрелять на поражение.

— Что?! — выдохнула я. — Что ты несешь? Шай-Гирим никогда этого не допустит!

— Газеты пишут, что сиятельный уже неделю как задержан и его допрашивает лично император, — с жалостью сообщила девочка. — Он что-то сделал в другом мире, то ли убил кого-то важного, то ли отправил в кровавую бездну несколько городов. В общем, из-за него и Пограничной академии у нас теперь война с твоим миром. Говорят, его хотят выдать вашенским… в смысле людям. Но пока переговоры ведут.

— А люди к нам присылают убивцев, — выпалил Тортил. — Прорываются сквозь Бреши, кричат что-то жуткое и стреляют из странных палок. Но я сразу сказал, ты не такая! Ты не будешь в нас стрелять!

И он гордо выпятил грудь в деревянном ободе.

Расправа над звероловами, охотящимися на умбрцев, серьезно пошатнула взаимоотношение между мирами.

Шай-Гирим прорвался на Землю, нашел тех, кто устроил демонам ловушку, схватил их, предварительно показательно избив, сопроводив процесс красивыми спецэффектами в виде взрывов заграждений и расшвыривания случайных наблюдателей. Один из звероловов оказал серьезное сопротивление и был уничтожен. В итоге скандал разразился до небес.

Ни о каком мирном договоре, а тем более — дружеском сосуществовании речи уже не шло. Земля обнаружила, что ее правительства в очередной раз скрывали правду от населения. Города взорвались народными бунтами, а по улицам начали бродить фанатики, обвешанные чесноком и вооруженные кольями. Как и следовало ожидать, в церкви бросились толпы новообращенных, а телевидение показывало интервью с поп-звездами, признающимися с любви к «рогатенькому, крепенькому, так бы и съел этот орешек» Шай-Гириму.

На фоне охватившей мир неразберихи чиновники требовали голову провинившегося демона на подносе, а «потом уже подумаем, иметь ли дело с варварским чужим миром или установить непреодолимые границы между нами и этими чудовищами».

В самой Умбре так же было неспокойно. Император выступил с короткой речью, которую можно было свести к одному слову — «Разберемся». После этого наступила тишина и общество начало теряться в догадках.

Сам факт смерти и возвращения высшего в другой мир, уже через пару часов, вызвал серьезные споры в газетах. Депортация столь сильного демона на долгое время должна была перекрыть ему эту возможность. Нельзя убить могучее иномирное существо на Земле и снова встретить его в этот же день — это нарушало принципы работы вселенной.

Совсем слабые магически особи могли после своей гибели попробовать еще раз прорваться через Границу через дня три-четыре, иногда — по прошествии пары недель.

Но чем больше силы, тем дольше существо не могло повторить путешествие.

Шай-Гирим ухитрился наплевать на существующие правила — он просто разорвал ткань миров и настиг расслабившихся охотников. Появился во всем своем демоническом великолепии, в ауре ярости и силы.

— Ох, могучий наш сиятельный! — восторгалась Хагнесс, шелестя по хозяйству и не особенно переживая за срыв многолетних тайных дипломатических усилий. — Вот силища, прорва магии, наш высший все может!

К сожалению, ни дети, ни вездесущие газетные журналисты понятия не имели что же в реальности произошло. Известен был сам факт нападения на Землю и последовавший за этим поспешный арест сиятельного. А также то, что его держат в императорском дворце, на подвальных этажах, там, где располагалась вместительная имперская темница.

Я сжимала кулаки, не зная, как реагировать и вспоминала его последние слова, протянутую ко мне руку. Он видел мою смерть, но не хотел смириться, проститься, он боролся до последнего. А когда потерял надежду — разрушил свою и чужую жизнь.

Зато об аристо, нарушавших Границу и подсевших на телепортационный напиток, ничего не было слышно, словно их и не существовало вовсе. По каким причинам молчит Аль-Парам? И почему он не дает показания?

— Ты выздоровей сначала, потом в столицу съездишь, все разузнаешь. Не торопись, — уговаривали меня мои спасители.

Тортил вообще предположил, что я переместилась в Тихие Выселки из-за того, что именно эту местность мой организм принял как место рождения в Умбре. И теперь я минимум — местная, а максимум — его дальняя секретная родственница. Ну и что, что он не демон, мало ли как родственниками становятся.