Мужчина, который забыл свою жену
Шрифт:
— Гэбриэл? Гаэл? Гэлвин? Ганеша?
— Хм, — заинтересовался я. — Вроде бы я не похож на Ганешу. Для начала, у меня нет четырёх рук и слоновьей головы.
Видимо, следовало попросить его прерваться; в конце концов, меня ведь могли утомить несколько часов интенсивной концентрации.
— Гаррет? Гарфилд? Гаррисон? (Со стороны поста дежурной медсестры донесся звук зуммера.) Гарт? Гарвин? Гэри?
И тут случилось неожиданное. Услышав слово «Гэри», я пробормотал: «07700…»
— Что это было? — насторожился Бернард.
— Не знаю. — Я сел в кровати. — Это само вырвалось, когда ты сказал «Гэри».
— Это ты? Твое имя? Ты что, Гэри!
—
— Гэри!
— 07700… — Там точно было продолжение. — 900…913.
Это напоминало непроизвольный спазм. Никакого контекста, ни малейшего смысла — просто цифры естественным образом ассоциировались с именем.
— Это номер телефона! — воскликнул Бернард, торопливо записывая.
— Да, но чей?
Бернард посмотрел на меня как на полного идиота.
— Полагаю, кого-то по имени Гэри. Интересно, кто он такой?
Мы обнаружили фрагмент ДНК моей предыдущей жизни. Бернарду удалось отыскать путь в самые удалённые районы. Я был настроен скептически, а он доказал, что я ошибаюсь. Следовало, вероятно, поблагодарить его за упорство и предприимчивость, но именно эти качества заставили его потянуться за мобильным телефоном.
— Что ты делаешь? — заорал я, увидев, как он набирает номер.
— Звоню Гэри. Там в конце было 913?
— Не смей! Я не готов! Мы должны поговорить с врачом! Ты не имеешь права использовать…
— Есть соединение, держи! — И он сунул мне трубку.
Очень медленно я поднес телефон к уху.
— Не отвечают. Наверное, просто случайный набор цифр. Как я вообще мог тебя послушаться…
Тихое пощелкивание в трубке. И вот он, первый звук, донесшийся до спасательной команды после целой недели разбора завалов.
— Алло? — Мужской голос, слегка искаженный слабым электронным сигналом.
— Э-э… алло? Это… случайно не Гэри?
— Да. Воган! Это ты? Куда ты, чёрт побери, пропал? Словно исчез с лица земли!
В приступе паники я нажал на красную кнопку и швырнул телефон обратно Бернарду.
— Ну как, узнал голос?
— Нет. Я… возможно, это случайное совпадение, — пробормотал я, запинаясь.
Но незнакомец перезвонил. И вскоре они с Бернардом оживлённо болтали обо мне.
— Уже нет, — заявил Бернард. — Думаю, теперь яего самый близкий друг.
Глава 3
Гэри обнимал меня сердечно и крепко, а я с трудом терпел этот плотный физический контакт, словно подросток, которого тискает любящая тётушка на Рождество.
— Воган! Я так за тебя волновался. Как же я люблю тебя, парень!
— Любишь? — оцепенел я. — Так я что, твой… Мы что, гомосексуалисты!
Сердечное объятие мгновенно прервалось, и Гэри испуганно покосился на Бернарда.
— Нет, я не тактебя люблю. А как брата, ну, ты понимаешь…
— Ты мой брат?
— Нет, не в буквальном смысле. Я имею в виду, мы с тобой как братья, ты и я. Йа-ба-даба-ду!
— Как?
— Йа-ба-даба-ду! Мы ведь так говорили, а? Йа-ба-даба-ду! Помнишь? — И он игриво, но, впрочем, довольно болезненно стукнул меня в плечо.
Мой посетитель пытался быть сдержанным и скромным после короткой беседы с врачом. ещё по телефону Гэри предупредили, что я едва ли узнаю его и могу чересчур нервно отреагировать на бесцеремонность и недостаточную тактичность. Хорошо, что его подготовили. Несмотря на длительное одиночество, внезапная любвеобильность
этого совершенно незнакомого человека показалась мне неуместной. Включился первобытный защитный механизм; древние охотники и собиратели определённо знали, что чужак может быть дружественно настроен лишь в том случае, если намерен заманить вас на поединок альфа-самцов.— Послушай, понимаю, это звучит несколько невежливо, но, боюсь, я действительно не знаю, кто ты такой. Пока ты не обратился ко мне, я даже не знал, что меня зовут Воган.
— Вообще-то это твоя фамилия. Но всё тебя зовут именно так.
— Правда? Надо же, и не предполагал. Я вообще ничего не знаю о себе. К примеру, есть ли у меня мать?
Мой собеседник помедлил, потом осторожно положил руку мне на плечо:
— Мне так жаль, дружище. Твоя матушка преставилась пять лет назад.
— О, ладно… — Я лишь пожал плечами. — В любом случае, я ничего о ней не помню.
А он расхохотался, как будто услышал удачную шутку.
— Ну да, медсестра сказала, что ты потерял память или вроде того. А она та ещё штучка, а? Она видела тебя голым?
— Э-э, нет.
— Что ж, может, это и к лучшему. Пойдем пропустим пинту-другую? Просто мечтаю о маринованных корнишончиках.
И вдруг я рассмеялся. Впервые со Дня Ноль. Хотя мой посетитель вовсё не пытался меня позабавить. Произвольное и непредсказуемоё движение его мысли рождало освежающий комический эффект. Когда я оказался в больнице, моя личность для меня самого представляла тайну, нужны были определённые люди, чтобы распахнуть двери сознания и вывести меня наружу. Бернард вскрыл мою раздражительность, легкую нетерпимость; Гэри продемонстрировал, что именно может меня развеселить.
— Давай, Воган, накинь на себя что-нибудь. Бога ради, ты не можешь явиться в паб в этой долбаной пижаме!
— Ему нельзя выходить из больницы! — встрял Бернард, явно раздосадованный появлением этого нахала. — И вообще доктор сказала, что хотела присутствовать при вашей первой встрече.
— Да, но я заколебался её ждать! Тусил там целых двадцать минут. Да и чего ради я должен записываться на приём, чтоб повидаться с лучшим другом?
Я постарался скрыть самодовольство при этом описании моей персоны. После недели строгого режима пренебрежение правилами, демонстрируемоё моим другом, оказалось заразным, и мне ужасно захотелось воспользоваться шансом и увидеть внешний мир. Возможно, я так и пребывал бы в нерешительности, не запрети Бернард, совершенно недвусмысленно, сбежать из заточения.
Скорый выход на волю в компании с Гэри пугал и будоражил одновременно. Я почти забыл, как пахнет свежий воздух, а рядом к тому же находился человек, которому были ведомы всё тайны моей прошлой жизни. Мимо с рёвом пронёсся мотоцикл, и я заполошенно подпрыгнул, напугав спешащих куда-то прохожих, каждый из которых явно знал, куда и зачем спешит.
Гэри, высокий и нетолстый, примерно моего возраста, одет был как юнец двадцатью годами моложе. В байкерскую кожанку — хотя никакого байка, как выяснилось, у него не имелось. Бачки у него топорщились слишком кустисто, не согласуясь с аккуратной прической, и весь он источал аромат лёгкой самонадеянности вперемешку с резким запахом табака. Бесцеремонные его манеры чуточку смущали, но вместе с тем я испытывал облегчение от того, что хоть кто-то разговаривал со мной как с нормальным. Уже за одно это он мне понравился — мой друг Гэри. У меня есть друг, и мы с ним направляемся в паб.