Мужчина, который забыл свою жену

— Что значит «моя школа»?

— Школа, в которой ты горбатишься.

— Так я учитель? Погоди минутку, дай мне переварить. Вот поэтому я и хотел, чтобы ты рассказывал по порядку. Давай сначала о детях. — Я отогнал странное видение: облачённый в мантию, я стою у старомодной грифельной доски.

— Ну, дети как дети. Милые. Я даже крёстный отец Джейми. Или Дилли? Не помню, но точно у одного из них я был крёстным. Да нет, классные ребятишки. Ты можешь ими гордиться.

Но я не мог гордиться. Изо всех сил хотел, но не мог — они были для меня всего лишь абстрактным историческим фактом.

— Не возражаете, если мы тут присядем? — И, не дожидаясь ответа, какая-то дама с охапкой магазинных пакетов плюхнулась на свободный стул за нашим столиком. — Мег, давай сюда! Здесь есть два места!

Я — отец двух незнакомцев. Ничего примечательного, я ведь не моряк, у которого в каждом порту отпрыски, о которых он и не ведает. Эти дети меня прекрасно знают, надеюсь, даже любят.

— Меню захвати! — приказала тетка своей спутнице, вероятно дочери. — Я без очков не могу прочесть, что там на доске, а они вечно забывают положить меню на столик.

Лицо этой женщины я уже успел запомнить, но по-прежнему не представлял, как выглядят мои собственные дети.

— Какие они?

— В каком смысле?

— Мои дети, на кого они похожи?

Дамочка старательно притворялась, что не подслушивает.

— Ну, Джейми похож на тебя, бедолага. Весь такой из себя замкнутый и угрюмый, но, возможно, просто возраст виноват.

Я кивнул, но внутри всё содрогнулось. Я отец и учитель — без всякого опыта общения с детьми.

— Он здорово вымахал в последнеё время, стильный такой, в музыке рубит. Кажется, девушки у него пока нет, но, может, он просто скрывает.

— А моя дочь, Дилли? Это её настоящеё имя или какое-то сокращение? Или вообще семейное прозвище?

— Не знаю… ты всегда называл её просто Дилли.

— Может, это от Дайли, — предположила соседка по столику.

— Простите?

— Имя вашей дочки, Дилли может быть сокращением от Дайли. Или ещё есть имя Диллвин. Валлийское, кажется. Вы не валлиец, нет?

— Не знаю. Я валлиец?

— He-а, не думаю.

— Ну, я так, просто предположила.

— Спасибо. Вы очень помогли.

Известие об отцовстве внезапно представило ситуацию в гораздо более серьёзном свете. Теперь моя личная ментальная катастрофа касалась не только меня, но целого семейства.

— Итак, что ещё ты хочешь о них узнать? — Гэри, конечно же, обращался ко мне, но дамочка, видимо, решила, что спрашивает он и её.

— Э-э, да ладно, — пробормотал я. — Это может подождать.

— В тюрьме сидели, да? — невозмутимо поинтересовалась соседка.

— Вроде того, — криво усмехнулся я.

— Он убийца.

Если Гэри надеялся отпугнуть даму, то ошибся — она лишь ещё больше заинтересовалась.

— Мой муж бросил нас, когда Мег было два годика. И с тех пор мы о нём не слыхали. Если встретит на улице, он её даже не узнает.

— Да уж…

— Ну, так что тебе ещё рассказать? — вопросил Гэри. — Тори опять у власти. У всех есть мобильные телефоны и домашние компьютеры, «Вулворт» вышли из игры, и, это, Элтон Джон во всём признался; вот это был шок, скажу я тебе…

— Да, да, я в курсе. Я забыл исключительно то, что касается моей личнойжизни. Помню, кто выигрывал Кубок по футболу в восьмидесятые и девяностые, знаю победителей рождественских хит-парадов. Но не помню ни одного имени своих близких, вообще ничего о них не знаю.

— Ха! Как всё мужики, — констатировала со вздохом дамочка.

Дальнейшую беседу мы вели шёпотом, а Гэри пришлось хотя бы частично систематизировать информацию. Мы отказались от идеи выстроить события моей жизни в хронологическом порядке, и я перешёл к вопросу, который терзал меня с того момента, как мозг впервые нажал кнопку перезагрузки.

— Слушай, Гэри, если я отец двоих детей, — прошептал я, — то расскажи мне об их матери.

Последовала пауза, в течение которой слышно было только, что посетители заказывают у барной стойки.

— Э-э… она клёвая, да. Господи, ну до чего мерзкие яйца! Надо было взять что-нибудь другое. Интересно, тут есть копченые колбаски…

— Нет, нет, погоди. Я хочу разобраться. Давай начнем с начала. Как её зовут?

— Зовут как? Мэдди.

— Мэдди?

— Ну да, Мадлен.

— Мою жену зовут Мадлен! Красивое имя, правда? Мадлен и Воган! — Я будто пробовал имя на вкус, наслаждаясь, как оно подходит к моему. — Воган и Мэдди.

Вы ведь знаете Вогана, мужа Мадлен?

Даже такой маленькой детали оказалось достаточно, чтобы вселить надежду: этот факт станет краеугольным камнем, на котором я воссоздам свою жизнь.

— А где я с ней познакомился? И не говори, что заказал по почте из Таиланда.

— Вы встретились в университете, на первом курсе, не помнишь? История типа «Пока, мамочка, привет, женушка!». Сечёшь, о чём я?

— Нет.

— Ну, вы были настолько поглощены друг другом, что всех остальных это несколько раздражало.

— Спасибо.

— Короче, после колледжа вы оба пару лет болтались без дела. И поскольку у вас не было ни малейшей идеи, чем бы заняться в жизни, то решили податься в преподы.

— Ух, я всё-таки учитель! Но это ведь не просто работа, да? Это призвание! Учитель… — Я пригладил бородку, воображая себя Робином Уильямсом в «Обществе мертвых поэтов» или Сидни Пуатье в фильме «Учителю с любовью».

— Ага, в какой-то муниципальной школе, — буркнул он. — Ты говорил как-то, что твоя школа специализируется на бизнесе и предпринимательстве, так что наркоманов ты на путь истинный не направляешь… твои ученики, скорее, рулят финансовыми потоками в наркоторговле…

— Учитель. Мне нравится. А что я преподаю? Но только, пожалуйста, не слесарное дело.

— Ты преподаешь историю и ещё иногда «обществознание», что бы эта штука ни означала.

— Учитель истории? Вот это да! Историк без собственной истории.