Мужчина высшей пробы

Опять пришло письмо из Франции.

Французская девочка, которую Алексей спас во время нашего свадебного путешествия, выросла, французы долечили ее, поставили на ноги. Алексей говорил, что ею занимались лучшие врачи из известного медицинского института. Он был этому очень рад. Дело его рук не пропало. Ведь могли запустить, на всю жизнь осталась бы инвалидом, прикованной к креслу! Но кажется, после тяжелой травмы ее личная жизнь не складывалась. Она часто писала нам благодарные письма с приглашением посетить их семью. Но пока эта мечта неосуществима. До Франции как до Луны! Даже на медицинский симпозиум за границу руководство клиники знаменитому хирургу Рогову выезжать не рекомендует.

Кажется, в нашей семье скоро произойдут важные события. Нашелся суженый Зиночки Сергей. Пришло письмо из госпиталя. Он лежал там с контузией и считался пропавшим без вести. Скоро он приедет в Москву и узнает о пополнении в семье. Вижу, что Зина переживает, не знает, как после такой разлуки он поступит. Сложатся ли их отношения? Ведь Олечке уже пошел третий год.

Теперь живем все вместе: мы с Алексеем, Зина, Сергей и Олечка. Зина с Сергеем все время на работе. Я много времени провожу с Олечкой. Она моя вторая жизнь. Даже Зину я любила меньше. Она была отцовой дочкой.

Алексей, спасший стольких людей, сейчас тяжело болен. И к сожалению, как это случается в жизни, не может найти врача, который бы ему помог.

Я ухаживаю за ним и отдаю все силы.

– С болезнью будем сражаться до конца, – сказал он. И сражался. Вел себя молодцом.

Признался, что не жалел меня раньше, как должен был. И если бы начать все сначала, то не поступил бы так. Я верю, что жалел бы больше. Только знаю, что если бы пришлось повторить жизнь, он бы прожил ее точно так же.

Такие мужчины, как Лешенька, рождаются один на тысячу. Когда он умер, я поняла, что получила его в качестве приза как мужа, спутника жизни, верного и доброго, самого лучшего человека на свете и заодно королевский титул – стать его любимой.

Почему я поняла это так поздно?»

На этом месте в тетрадку была вложена старинная, неплохо сохранившаяся открытка, раскрашенная в пастельные тона.

На скамейке женщина, сложившая для поцелуя губы бантиком, с откинутой назад головой. Над ней склонился красавчик в смокинге, узких панталонах и штиблетах. И одежда, и макияж – тени, густо наложенные вокруг глубоко посаженных глаз влюбленной, – свидетельствовали о далекой моде ушедшего века. Надпись внутри сердечка в углу открытки гласила: «Люби меня, как я тебя».

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

– Люби меня, – шептала кому-то во сне Оля.

– Дочь, вставай, пора!

Отец, заглянувший утром в комнату к Оле, увидел ее сладко спящей в обнимку со старой клеенчатой тетрадкой. Свет включенной настольной лампы утонул в солнечных лучах нового дня.

На полу валялась выпавшая из тетрадки открытка.

– Ой, – проснулась Оля, – я, кажется, опоздала на урок.

Она бросила взгляд на тетрадь и, вспомнив, что заснула, так и не дочитав ее до конца, аккуратно положила в ящик.

Прибежав в школу, первым делом бросилась в кабинет директора, переполненная решимости. Она скажет ему, что не права, она понимает его, понимает, что по-другому он поступить не мог! Бабушка Татьяна права! Оля не будет повторять ее ошибок!

Ручка кабинета директора не поддавалась.

– Кирилл Петрович еще не приходил, – сообщил ей охранник.

Ни домашний, ни сотовый телефон Заломова не отвечал. Сердце бешено колотилось: куда он мог пропасть? Заболел? Может, вчера она его расстроила и рана открылась вновь?

Еле дождавшись конца своего урока, она помчалась к Кириллу домой. Однако на стук в дверь никто не отозвался.

Она решила позвонить в соседнюю дверь.

– Извините, не знаете, где Заломовы?

– Отцу Кирилла Петровича ночью стало плохо, – вышла на звонок соседка. – «Скорая» ночью приезжала, в больницу забрали.

– Кирилл Петрович уехал с ним?

– Нет. Дома с утра был. Наверное, на работу ушел.

Поблагодарив, Оля вновь вернулась в школу. Может, появился?

– Максим Скобцев пропал, уже слышали? – сообщил ей преподаватель математики. – Мать звонила.

– Наверное, он опять к бабушке сбежал, – устало отмахнулась Оля. – У него в доме не все благополучно.

– Нет, – покачал головой учитель, – в том-то и дело, что он к бабушке не приходил. Даже Кирилл Петрович в лицей звонил, интересовался им.

– Заломов звонил?

– Да. Я же говорю, он очень обеспокоен.

– Вы уверены, что он обеспокоен Максимом? – удивилась Оля.

Кирилл едва знал новенького. Она несколько раз рассказывала ему о мальчике, а точнее, о его мамаше и просила Кирилла встретиться с ней. Скобцева продолжала доставать всех преподавателей в школе. Даже школьному психологу пришлось несладко.

Кирилл Петрович только покачал головой, когда Оля красочно живописала родительницу.

– Прошу тебя, поговори с ней сам, – не раз обращалась она за помощью к Кириллу.

Оле казалось, что своим авторитетом он сможет укротить пыл рьяной мамаши. Он обещал, но как-то все было недосуг.

– А что представляет собой сам мальчик? – спросил о Максиме, когда Оля рассказала, что он не захотел или не смог написать сочинение.

– Умный, старательный, только замкнутый, – охарактеризовала она ученика.

В тех самых строчках из сказки Пушкина Кирилл разглядел боль ребенка, брошенного отцом.

– Мальчики особенно переживают предательство отца, – рассудил он.

– Отец их не бросал. Мадам Скобцева, будучи беременной, сама бросила его отца, а не наоборот, – возразила Оля. – Так что ребенка никто не предавал.

– Если мамаша такая, как ты ее описала, возможно, что она сыну попросту солгала.

– Нет, непохоже. Она очень самоуверенная особа, а потому не сомневается, что поступила правильно, расставшись с биологическим отцом Максима и утаив от него беременность. Вышла замуж и наградила любимого уже готовым ребенком, естественно, скрыв это.

– То есть отец Максима не знал, что у него будет ребенок?

– Ну конечно. Он долго отсутствовал, а она тем временем вышла замуж за другого.

– Интересная история.

– Да уж!

– Как-то я читал мировую статистику именно об этом. Примерно одиннадцать процентов женщин поступают таким образом. Кстати, женские особи и в природе не такие уж верные. Биологи считают, что в тридцати случаях самец выращивает не своих птенцов. Так что «лебединая песня», то есть поверье о лебедях, не совсем соответствует действительности. У обезьян этот процент доходит до пятнадцати.