Мужчины и женщины

Пока Георгий зажигал костёр, появилась ещё одна пара. Машина у них не в пример Игоревой была солидная – кофейного цвета новенькая «Мазда». Из «Мазды» вышел небольшой, чуть выше Севы, человечек с весёлыми круглыми глазами и с ним худенькая темноволосая женщина с двумя по-детски трогательными косичками и диссонансом к косичкам и изящности внушительной, бросающейся в глаза, грудью. Быстрым взглядом она скользнула по оживлённому Севе, расставлявшему тарелки, чуть нахмурилась, оценивая Веру. Тут, как медведь, поднялся во весь рост Георгий, и она восхищённо задержала на нём взгляд.

Человечек же вытащил из багажника «Мазды» несколько пакетов, тяжёлую на вид кастрюлю, затем ребристую высокую бутылку, оказавшуюся впоследствии хорошим виски, и добродушно затараторил:

– Я так понял, мы вовремя, а то Ира меня шпыняла – опоздаем, опоздаем! Ничего и не опоздали… Ира, видишь, всё нормально. Кстати, у меня был друг, так он когда опаздывал, всегда объяснял: «Я не опаздываю, я задерживаюсь», вот что значит, правильно расставить акценты! А мы ведь даже и не задержались. Машине что, она железная, главное, из дома вовремя выйти, так мы вышли. О, Игорь, какими судьбами? Давно тебя не видел! Стиралка наша, благодаря тебе, работает, как автомат! А это твоя жена? Вера? Очень рад!

Человечек, не в силах сдержать энергию, подбежал к костру:

– Уже горит? – Спросил утвердительно у Георгия.

– Горит.

– Ну, и правильно! А я Константин.

– Георгий.

– Знаменитый художник! – Гордясь гостем, опять сказал Сева. – Мы ещё с России знакомы.

– Да будет…

Но Константин заинтересовался:

– Надо же! А фамилия как?

– Берман.

– Круто! – Константин восхищённо присвистнул. – Сам Берман! Это ведь ваша выставка была в театре?

– Моя.

– Преклоняюсь, просто преклоняюсь! Ирочка, представляешь, тут сам Георгий Берман!

Его жена, стоявшая в стороне, растеряно посмотрела на художника.

– Ирочка, кстати, куда я дел кастрюлю?

– Сейчас, Костя.

Ирина выступила из темноты, принесла кастрюлю, встала около костра. Малиновые угли со всполохами пламени осветили её серые брючки со стрелочками, полную грудь, пашминовую шаль на плечах, лицо.

– Ну, – Константин бодро засучил рукава и, согнувшись, принялся тереть луком решётку шашлычницы, – сейчас начнём…

– Уже начали… – с едва заметной усмешкой обронил Георгий.

– И без нас! – Послышалось от калитки.

Это пришёл последний приглашённый гость Алекс Кармин – черноволосый, усатый, ловкий. Элегантно пропустил вперёд рыжеволосую, совсем юную, полненькую девушку.

– Знакомьтесь, моя Рахелька! – Весело представил.

Рахелька хихикнула:

– Ну, Саш! Сева и Маша меня знают…

– А я говорю – знакомьтесь! – Рявкнул Алекс и, подняв ко лбу ладонь, картинно вгляделся. – Так, я смотрю, знаменитый мастер по стиралкам тоже с нами! Игорь, а что это за интересная дама с тобой?

– Жена… – Всунулся Сева.

– А зовут?

– Вера.

– Вера… жена… Милая Вера, я ужасно ошибся! Вы не просто интересная, вы красивая женщина!

– Я знаю… – Лениво ответила Вера.

– Ого, да тут комплименты раздают! – Не вытерпела рыжая Рахелька.

– Рахелечка, успокойся… – Алекс укоризненно поцокал языком и весело объяснил. – Любит Рахелька меня, вот и ревнует…

– Глупости! – Немедленно выпалила Рахелька. – Сева, а где Маша?

– В кухне.

– Пойду, поздороваюсь.

Вприпрыжку, как девочка, помчалась и перед тем, как войти в дом, услышала за спиной.

– Вера, но какой голос! Я просто очарован. Игорь, признаюсь, ты отхватил небесную красавицу! Где? Расскажи, где?! В каких трёхкомнатных квартирах такие водятся?

И ответ Игоря:

– В моих квартирах.

Рахелька от злости прикусила губу.

– Маша!

– Да тут я, тут…

– Маша, как дела?!

– Ничего! – Радушно улыбаясь, ответила хозяйка. – Посидишь? – Смела крошки с табурета.

В кухне было душно. На плите кипела вода, в которой варились три свеклы, и красноватая пена выплёскивалась наружу, прорежая синеватое газовое пламя. Около мойки на полу стоял большой полиэтиленовый мешок, доверху наполненный мусором.

– Как твой Сева?

– Опять уволили. – Мария внимательно посмотрела на Рахельку. – Почему такая вздёрнутая?

– Что это за Вера?! – Трагическим шёпотом спросила Рахелька.

– Первый раз вижу.

– Мерзкая!

– Может быть… А что случилось?

– Ничего! Просто… Просто Сашка её чуть не облизывает! Ну, я с ним дома поговорю!

– Поговори… – Иронически отозвалась Мария. Излишне резко двинулась к плите и охнула. – Нога!

– Ой, Машенька! – Вскочила Рахелька. – Обопрись на меня, обопрись!

– Рахелька, лучше пододвинь стул… – Мария тяжело села.

Какое-то время подруги молчали, а потом Рахелька вдруг обижено выпалила:

– Вот ты моего Сашу не любишь, а у самой с Севой не меньше проблем!

Мария удивлённо взглянула.

– Да, да, – не в силах остановиться, продолжила Рахелька, – мой Саша просто весёлый, а твой Сева и не работает, и тебя обижает, и вообще… – Замолчала.

– Я больше не буду высказывать своё мнение, – сухо сказала Мария.

Она сидела, неестественно выпрямившись, опираясь обеими руками на трость, и смотрела в одну только ей известную точку на стене. Рахельке стало стыдно и, спохватившись, она торопливо начала оправдываться:

– Машенька, не обижайся, я сегодня сама не своя. Сорвалась…

Вода из кастрюли на плите начала выплёскиваться сильней, Мария, было, поднялась, но Рахелька, вскочив, уменьшила огонь.

– Машенька, чем тебе ещё помочь?

Мария, более глухим, чем обычно голосом, ответила:

– Ничем.

– Машенька, но ты на меня не обижаешься?

– Не обижаюсь.

– Точно?

– Точно.

Рахелька подошла к открытому дверному проёму и выглянула наружу:

– Сидят… Маша, я пойду? Салаты взять?

– Возьми.

– Ты на меня не обижаешься?