Мужчины на моей кушетке

Я хихикнула.

— Нет, они уже много лет не живут вместе. Даже не живут в одном штате.

— А, так это ему очень удобно, да? Наверное, он боится обязательств.

— Нет, я так не думаю, — проговорила я, хотя понимала, что мой самообман, вероятно, очень легко читается.

— Да ну? Что ж, я знаю, как вы можете его проверить.

— Как? — Я не была уверена, что действительно хочу знать ответ.

— Просто. Скажите ему, что готовы переехать немедленно, и посмотрите, что он сделает.

Мохиндер был прав. Но я боялась так сделать. Не хотела этого делать. Может быть, позже. Может быть…

Когда мы наконец приблизились к аэропорту, я задумалась о Поле и о том, как все мы играем в игры с близостью. Мы сближаемся, потом отдаляемся, ритмично раскрываемся и закрываемся, как раздувается и сокращается медуза, скользя через океанскую толщу. У людей этот танец исполняют оба партнера, и, если повезет, они иногда достигают некой гармонии. Пол был чрезвычайно озабочен стараниями быть идеальным мужем, идеальным добытчиком, идеальным пенисом, но никогда не был особенно искренним с Клэр. Интересно, чем это оборачивалось для нее?

* * *

Пол не стал дожидаться нашего следующего сеанса, чтобы доложиться. Он назначил срочную консультацию в тот же день, когда я вернулась из Флориды, ворвался в мой кабинет и обрушился на меня с упреками.

— За что, черт побери, я вам плачу?! — рявкнул он. Рухнул на диван и наклонился ко мне. — От массажного салона и то больше толку!

Пол пожаловался, что мое домашнее задание провалилось.

— Я пришел домой после сеанса, — стал объяснять он. — Клэр уже лежала в постели, читала книгу. Я вынул книгу из ее рук и положил на тумбочку. Обнял ее за талию и притянул ближе к своему телу. Помня, что вы мне говорили, я начал с того, что стал пристально на нее смотреть. Ее тело, ее лицо — я хотел по-настоящему увидеть их. Я касался ее щек и говорил ей, как сильно я ее люблю. Я сказал, что люблю каждый дюйм ее тела, ее груди, ее длинные ноги, ее плоский животик, ее влагалище, ее пальцы, ее глаза. Ее рот. Я всю ее ощупал руками — и, делая это, я не чувствовал ничего . У меня не было никакой эрекции. Я был совершенно бесчувствен.

— Пол, смысл всего этого был в том, чтобы вы забыли о необходимости достичь эрекции. Если бы ее не случилось — это не плохой результат. Если бы случилась — прекрасно. Что так, что сяк — вам и не полагалось ничего с этим делать.

— Я знаю, — сердито сказал он, — но проблема не в этом. Я сделал так, как вы сказали, но Клэр показалась мне раздраженной, а тело ее — неподатливым. У всего этого был какой-то механистический привкус. Когда я заглядывал ей в глаза, она отводила взгляд. Потом она сказала мне, что устала и хочет, чтобы я просто обнимал ее, пока она засыпает.

— Значит, она не увлеклась.

— Я чувствовал нечто вроде облегчения. Но, док, ваше домашнее задание ни хрена мне не помогло!

Я не готовила Пола к неудаче намеренно, но неожиданный результат открыл важную информацию. Иногда «ошибки» ведут к ответам.

— Наоборот, я думаю, что оно отлично сработало, — возразила я. — Я все объясню, но вначале давайте подробно пройдемся по вашему описанию. Расскажите мне, что вы почувствовали, когда начали по-настоящему смотреть на Клэр.

Пол отважно решился играть дальше.

— Я ничего не чувствовал, мне даже было немного скучно.

— А что насчет того момента, когда вы впервые начали исследовать ее тело и сосредоточиваться на том, что вы в ней цените?

— Я сосредоточился на своей любви к ней, как вы сказали, — и я действительно ощущал любовь.

— А когда вы смотрели ей в глаза?

— Именно тогда я ощутил неловкость. Я действительно пытался увидеть ее… а она отвернулась. Она отвернулась! Я почувствовал себя отвергнутым — и беззащитным.

Домашнее задание Пола обнаружило реакцию Клэр — и ответ на многие вопросы. Взгляд в глаза — прекрасная мера того, насколько человеку комфортно в близости, и часто он выявляет неожиданную неловкость. Я просила Пола раскрыться, стать эмоционально обнаженным, видеть и быть видимым, ощущать любовь во время секса и поделиться своим эротизмом с женой. Клэр отвернулась, отказалась видеть его. Он обиделся.

Теперь я знала, что дело не только в Поле. Клэр тоже была частью проблемы.

Пол этого не сознавал, но он выбрал себе партнершу, чей уровень комфорта в отношении к близости был почти таким же, что и у него. Между ними существовало устойчивое равновесие: когда он тянулся к ней, она отстранялась, возможно, чтобы поддержать их обычную безопасную дистанцию.

Пол и Клэр обладали высоким либидо, но низкой терпимостью к эмоциональной близости. При попытке Пола, сколь угодно внезапной, создать контакт, ощутить любовь и терпеть уязвимость Клэр напряглась и отстранилась.

И Пол, и сама Клэр страдали тем, что я называю «тревожностью любви». Пол хотел верить, что он контролирует свой мир — на работе, в постели и т. д. Влюбленность подкосила его чувство контроля.

У всех нас есть страхи, связанные с любовью. Они дремлют — часто мы их даже не осознаем, пока не влюбимся. И тогда на поверхность всплывает вопрос о нашей собственной пригодности к любви. Заслуживаем ли мы той любви, которую принимаем и ощущаем?

Поскольку Пол ощущал тревожность (что привело к эректильной дисфункции), он скрылся бегством в среде, которая восстанавливала его чувство важности, власти и контроля — в массажном салоне. Однако этот контроль был иллюзией, которую Пол покупал за деньги. «Секс-работницы», населяющие «кварталы красных фонарей», продают контрафактную любовь — рядом с лавками, торгующими контрафактными кошельками, поддельными духами и пиратскими DVD.

Я хотела, чтобы Пол был способен ощущать настоящее и мириться с ним.

— Истинная ценность вашего похода к проститутке состоит в том, что вы лишаетесь возможности переживать страсть.

— Но я испытываю страсть к Клэр за пределами спальни, — возразил он смущенно. — Просто не чувствую ничего, когда мы на самом деле занимаемся сексом.

— Разум находит способ сделать человека бесчувственным, чтобы защитить его от страхов, которые он все испытывает.

— Так что же мне делать? — спросил Пол.

Хороший вопрос! Я полагала, что он должен найти общий язык с силой любви. Ему нужно научиться раскрываться, несмотря на страх быть отвергнутым, и проявлять настойчивость перед его лицом.

— Как насчет того, чтобы посмотреть на чувство страха как на праздник в честь того, что вы нашли человека, к которому можете быть по-настоящему неравнодушны? Вместо того чтобы заглушать, примите его. Конвертируйте его в страсть.

— А что, если она не ответит взаимностью?

— Ну, это не травмоопасно, — сказала я ровным тоном, заранее опровергая распространенное убеждение в том, что неполучение мгновенного одобрения причиняет травму.

— Так как же, черт возьми, мне снова обрести твердость? — рассмеялся Пол.