Мужская работа

Он охотно болтал обо всем на свете, вот только о том, как оказался на «Гневе Гегемонии», молчал как убитый.

— Конечно, ха-ха. Я… — он осекся, поскольку далеко над нами, в вышине, что-то пронеслось со свистом.

А в следующий момент земля встала на дыбы, закачались деревья, затрещали стволы и ветви. Меня подкинуло, тяжелое ударило по затылку, я упал обратно, как выброшенная из ведра лягушка, мой желудок с сочным «чвак» прилип к позвоночнику, челюсти лязгнули.

Разрыв, второй, яркий свет хлестнул по глазам, и только потемневшее забрало помешало мне ослепнуть.

— …стрел! — прокричал Макс рядом, и я понял, что он имеет в виду «артобстрел».

Но почему они лупят по нам, а не по селению бриан? Или мажут?

Но видимо сработал воздушный корректировщик, и разрывы ушли дальше, земля перестала трястись. Несколько деревьев упали прямо перед нами, остались иззубренные огромные пни, над свежей прогалиной закружились с тревожными криками черные, стремительные птицы.

— Братья и сестры, — Йухиро поднялся на ноги, голос его перекрыл гул обстрела. — Очистим же в пламени души мы наши, свободы добудем священные чаши, и сбросим мы плоти завяленный груз, свободы нас ждет неизбежный союз!

Он пел, неуклюже, немузыкально, пел что-то вроде религиозного гимна, сложенного искренне верующим, но паршивым рифмоплетом.

К счастью эта пытка закончилась быстро, и началась, не побоюсь этого слова, проповедь. Йухиро напомнил, что мы не просто убийцы, что мы отправляем на тот свет «нечистые» души, и что каждый, кто будет делать это хорошо, покинет Колесо Воплощений.

Это мало напоминало официальную религию Гегемона, наверняка было той самой верой, которую исповедовали гирваны.

— Он же фанатик, — пробормотал Макс мне в ухо. — И хочет обратить нас всех! Вапще!

Я кивнул, и в этот момент, словно по команде, разрывы стихли.

— …и благословение Надзирающих снизойдет на нас, и уберегут они нас, и силы даруют! — закончил десятник. — А теперь за мной, братья и сестры! Докажем же чистоту! Вперед!

Я вскочил, шепча «священную мантру» собственного сочинения, не имеющую отношения ни к одной из религий — я вернусь, я выживу и вернусь, ради дочки, ради Юли. Страх на этот раз окатил меня с головы до пят, словно волна Ледовитого океана, но я напрягся, и он отступил.

За поваленными деревьями обнаружился овраг, ведущий к большой прогалине, где виднелись те же бурые купола. Мы понеслись к ним, и я удивился, что только один купол был вскрыт, прочие остались целыми — то ли наша артиллерия стреляла вообще не туда, то ли снаряды никуда не годились.

Затрещали винотовки, пуля шарахнула мне в плечо, но задела вскользь, так что я лишь пошатнулся.

— Огонь! — скомандовал Йухиро, и я вскинул автомат.

Совместить прицел с выскочившей из-за купола фигурой… нажать на спуск… проклятье, успел скрыться… Перевести вправо, где сразу двое бриан прячутся за упавшим деревом… Залечь вместе с остальными, переждать, а затем снова вскочить и бежать… Главное — не задумываться…

Встретили нас не так яростно, как в первый раз, и зря я ругал наших артиллеристов. Раздолбали они всего один купол, но кого-то убили, кого-то напугали, и мы взяли врагов тепленькими.

Пятеро легко раненых, один труп, и мы столкнулись со второй группой во главе с Лирганой, наступавшей с другой стороны поселка.

— А где они все? — спросила она. — Добрая сотня была перед нами? Упустили?

Я огляделся — аборигенских трупов всего с десяток, и похоже защитники смогли большей частью удрать.

Но куда?

— Егор, иди сюда, — позвал Макс, и я подошел к тому самому разбитому куполу.

Словно огромное вкопанное в землю яйцо, только верхушка разбита, бурые стенки потрескались. В нижней части яйца начинался уходящий во мрак тоннель, и на пороге тоннеля лежал труп бриан, молодого, в цветастой безрукавке и мешковатых штанах, с застывшим на лице удивлением.

А в руках он держал что-то вроде автомата времен Великой Отечественной, и этот предмет притянул мой взгляд.

— Интересная ботва, — пробормотал я, и примерился забраться внутрь купола, который вовсе не был жилищем, как я решил во время первого боя, лишь прикрывал вход в подземелья.

Это что, местные живут как муравьи или кроты?

— Егор! — окликнула меня Лиргана, и я замер, едва не примерз к земле.

Голос центуриона не предвещал ничего доброго.

— Тебя срочно требуют к трибуну Геррату, — сообщила она, когда я повернулся, а увидев недоумение на моем лице, добавила. — Он возглавляет Службу надзора на линкоре. Так что первым же транспортером обратно…

— О нет, только не это, — сказал Макс, когда Лиргана отошла. — Сам Геррат! Кошмар!

— Да кто он такой?! — не выдержал я.

— Служба надзора — это военная контрразведка, — ответил он со страхом и тревогой в голосе, и оглянулся, словно ждал увидеть трибуна Геррата прямо у себя за спиной. — Рядом с ними КГБ и ЦРУ — жалкие дилетанты, и пытки у надзорников круче, чем в инквизиции…

Было жарко, но спина моя покрылась холодным потом.

Глава 10

Трибуном Герратом оказался тот шавван с усиками, который внимательно разглядывал меня во время смотра.

— Заходи, боец, садись, — пригласил он, когда я заглянул в дверь его кабинета.

Меня в этот момент слегка потряхивало, очень хотелось, чтобы мне задали пару формальных вопросов и отпустили, но я нутром чуял, что все будет не так, что Служба надзора заинтересовалась мной всерьез.

Кабинет у ее представителя был маленький — стол, кресло, стул для посетителей, за спиной хозяина портрет Гегемона там, где у фсб-шника висел бы Путин, и Гегемон нашего президента вчистую делал, по крайней мере понтами: грудь в орденах, мундир роскошный, погоны все в золоте и звездах. В углу высилась туша сейфа, в котором хозяин наверняка хранил пыточные принадлежности.

— Итак, ты наверняка понимаешь, какие обстоятельства вызвали этот разговор, — начал Геррат, глядя на меня почти равнодушно.

Маленький, совершенно неприметный, безобидный на вид, он бы затерялся в толпе из трех человек, и не окажись он рядом с Тубганом в тот день, я бы и лица его не запомнил. Но наверняка он прошел жесткую школу, и вряд ли добрался до своего места просто так.

— Никак нет, — ответил я, стараясь не дергаться совсем уж откровенно.

— Неужели? — контрразведчик откинулся в кресле, сцепил пальцы на животе. — Прикидываешься идиотом?