Мужской стриптиз

– Вы что, сдурели? – крикнул кто-то. – Вы люди или звери?

– Держи его, держи!

Ножа Сергей не видел. Он еле спихнул с себя мужика в шубе и тут же получил удар под дых. К счастью, успел втянуть мышцы, и постоянные тренировки сделали свое дело – удержался на ногах. Несмотря на выставленный блок, дважды угостил противника в челюсть. Тот врезался затылком в стенку кабины и ненадолго отступил.

Парнишка сбоку, помешавший бандиту драться, держался за нос. Кровь текла у него между пальцев и даже забрызгала окно. Хмурые парни из второй «БМВ» побросали сигареты и ринулись на помощь своим. Их главарь, прищурившись, наблюдал за событиями, не делая попыток войти в автобус. Двое рабочих на заправке тянули шеи, спрятавшись в свою будку.

Спортсмен с заднего ряда оказался прав. Ему быстро удалось отправить парня с ножом в нокаут, на помощь подоспели военные, сообща подняли обмякшего налетчика и попытались выкинуть наружу. Но у них это не получилось, в автобус уже лезли сообщники избитого. Первым взбирался квадратный детина и на ходу вытаскивал пистолет. Его дружок полез прямо через спинки сидений.

Женщины снова завизжали. Бритый парень, которого Сергей саданул затылком в стекло, кое-как отделался от базарных теток, поднялся и накинулся на своего обидчика с тыла. Ощутив вокруг себя чьи-то руки, Сергей мотнул головой назад. Затылком угодил бандиту в нос, что-то хрустнуло, тот заорал. Кушко развернулся, занося кулак, и тут же получил пинок в ухо. Перед глазами заплясали искры. Дальше он видел происходящее кусками.

Шофер застыл изваянием, сжимая заправочный шланг. Из первой «БМВ» выскочил водитель, что-то быстро втолковывал главарю, кривя рот, и указывал на пустую дорогу. На заправку заезжал пустой лесовоз с прицепом. С другой стороны приближался военный «газик».

Серега успел еще пару раз врезать в противную плосконосую морду, прежде чем его оттащили назад. Кажется, Паша Коваленко что-то кричал в звенящее ухо, рядом топтались, сопели, а потом зазвенело стекло, и заорали сразу в несколько глоток. Серега никак не мог понять, куда девался парень с пистолетом и почему вокруг все звенит, и кажется, будто провалился глубоко под воду…

Когда он немного очухался, в физиономию светили фары милицейской машины, кому-то рядом бинтовали руку, а Паша Коваленко на чем свет стоит клял родные власти, милицию, прокуратуру и всех вместе взятых.

– Это не то… – сказал человек в милицейской шапке. – Это так, баловство. Не стал бы Семенов такой ерундой заниматься. Это он, видать, кого-то проверить хотел. Кого-то из своих лбов натаскивал, в деле хотел поглядеть…

– Ничего себе баловство! – хором откликнулись пассажиры. Почему-то теперь все разом осмелели и накинулись на опоздавших стражей порядка. – Уже из дома не выйти?! Что творится в области? Вы же их знаете, разве так трудно пересажать?!

– А ты молоток, двоих завалил, – уважительно похвалил Сергея сержант, сидевший за рулем «УАЗа». – Если бы не ты, кто-то точно бы зажмурился…

– Кто? Я завалил?! – изумился бывший лейтенант.

– Ты, конечно, – поддакнул вездесущий Коваленко. – Ты того придурка со стволом вырубил. Другой тебя сзади бил, а ты навалился – и не выпускал. Что, не помнишь? Повязали гада, а те сбежали… Слышишь, его там… обрабатывают?

Сергей ничего не хотел слушать. Он хотел одного – оказаться дома, в горячей ванне…

Дома Валерия кинулась обнимать, затем отшатнулась и заплакала. Сергей сначала решил, что жена плачет из-за его разбитой физиономии.

– Милый, мне так плохо… уже давно. Мне кажется… – Она отвернулась, кривя лицо. – Мне кажется… ты меня больше не…

– Я люблю тебя. Люблю, – простонал он, растекаясь по ковру. – Пошло оно все к черту… как же мне надоело…

Беда одна не ходит. Во время заварухи пропала одна из сумок с товаром. Кто ее «приватизировал» – выяснить так и не удалось. Победа обернулась колоссальным убытком. Как Сергей и предполагал, товар из второй сумки тоже не желал продаваться. Мертвым грузом лежали никому не нужные вязанки китайской и турецкой продукции. Бедный коммерсант потихоньку впадал в ступор…

Неделю спустя на пороге появился тот самый щупленький мужчина с лицом грустного кенгуру. Лера открыла ему дверь, но закрыть бы уже не сумела. Мужчина что-то жевал. Он вошел один, но двое остались на лестнице. Сергей успел спросить себя, как эта троица миновала два КПП и легко отыскала его в городке.

– Поговорить надо, – не прекращая жевать, сказал Семенов. – Да что же вы так напрягаетесь, девушка? Я вашему мужу работу хочу предложить.

– Ра… работу? – Сергей слегка расслабился, не переставая наблюдать за руками гостя. Впрочем, тот рук не прятал и на громилу вовсе не походил.

– Меня зовут Алексей Степанович, – культурно представился гость. – К сожалению, мы не успели познакомиться раньше. Помешали неприятные обстоятельства… н-да. Я должен извиниться, это была неудачная шутка. Хорошо, что никто серьезно не пострадал.

– Вы о чем? Кто не пострадал? – подозрительно спросила Валерия. – Сережа, ты мне ничего не рассказал?!

– Не о чем рассказывать, – пожал плечами Кушко. И мгновенно заметил, что заслужил в глазах гостя несколько очков.

– Я работаю в охране. Обеспечиваю безопасность многих кооперативов, – поделился гость. – Мне нужен исполнительный директор в… скажем так, в торговую сеть. Мне вас рекомендовали. Я навел справки. Как видите, и нашел вас легко. Да я и сам убежден… без рекомендаций, что вы и в торговле понимаете, и людей… сумеете построить. Для начала – пятьсот рублей, дальше посмотрим. Как вам мое предложение?

– Пять… сот? – еле выговорила Лера. Ее отец за четверть века исправной службы еле дорос до такого оклада. – А что ему за эти деньги придется делать?

– Быть директором. – Алексей Степанович изобразил улыбку, состоящую из дюжины стальных зубов. – Всего лишь быть директором.

Глава 12 ПРОДЮСЕР

Первое чувство не проходит, Марк.

Его можно загнать внутрь, как опасную африканскую инфекцию, загнать в кости, в пятки, в легкие. Первое чувство врывается воздушно-капельно, вползает тактильно, вгрызается неизлечимым червем.

Весь вопрос в иммунитете, Марк. К тридцати годам человек становится броненосцем. А в семнадцать лет броня еще мягкая и легко проминается при первом ударе.

Ты ударил наотмашь.

Я помню твои глаза. Они смотрели с неподдельным восхищением и обожанием. Ты тогда сумел выключить все свои счетчики. Ты настежь распахнул свои окна и двери, твое изумленное окружение слышало, как с хрустом отлетают изоляция, вата и замазка.

О, ты умеешь любить!

Выпускные экзамены в училище – сами по себе грандиозное событие, но я сознательно отвожу ему место в тени. Потому что все, происходившее после, было лишь легкой тенью нас с тобой.

Тебя и меня.

За неделю до выпускного экзамена по мастерству приезжал замечательный дядя Миша, ставший для нашей семьи почти родным. И дядя Миша вместе с механиками цирка снова и снова колдовал над моим фантастическим велосипедом. Они тысячу раз что-то обмеряли и выравнивали, смещали центр тяжести, меняли детали, ссорились над чертежами с красными бессонными глазами. Потом механики приглашали худрука на очередной мозговой штурм, а мне приходилось в тысячный раз повторять трюки, приноравливаясь к изменениям.