Мужской стриптиз
Шрифт:
– Не сегодня, Влад…
– А когда?
– Не знаю пока, мне надо подумать…
– Да чего тут думать! – Подпрыгнул он на сиденье. – Ладно, как хочешь. Отвезу тебя домой. Но знай, что я очень расстроился!
Минут пять мы ехали молча. Потом зазвонил его телефон. Влад включил «громкую связь» и я услышала игривый женский голос:
– Влаад, привееет, ты завтра буудешь?
– Конечно, буду. Куда я денусь. – Устало ответил Влад.
– Нет, ну просто сегодня сказаали, что тебя завтра не будет, что ты типа на тамоожне завтра.
– Я там уже сегодня был.
– Аа, ну хорошо. Может, тогда сходим куда-нибудь? Помнишь, мы собираались?
– Наташ, извини, я за рулем и не один. И завтра я не могу.
– Это она? – Спросила я.
– Нет, это с работы девушка. Достала меня. Трясет как грушу – женись на мне, женись на мне! Аргументы всякие приводит – мы типа одним делом занимаемся, у нас так много общего, бла, бла…
– А ты что?
– Да не хочу я ее. Когда-то нравилась даже, пытался ухаживать, пока не начала доставать меня женитьбой. Вообще не стоит на нее, веришь? На чем жениться то? Не на чем вообще! Мы нашу контору открыли с друзьями, все москвичи, и всем примерно по двадцать пять – двадцать восемь. И прикинь, я один остался неженатый. Все попривозили себе баб старше и с детьми. Кто хохлушку, кто из Казахстана, кто из Молдавии.… Как в командировку, так оттуда – с женой.… И это все за два последних года! Что за фигня такая, не пойму? Мода, что ли? Никто на москвичке не женился.
– Не знаю, что за фигня. Для меня это тоже загадка. Спроси об этом у своих женатых друзей.
– Спрашивал. Говорят, любовь…
– А ты чем вообще занимаешься?
– А я тебе не говорил?
– Я не спрашивала.
– Айфоны, айпэды гоняем из штатов.
– Левые что ли? Не боишься?
– Да чего ты как маленькая. Все в деле, и таможня и менты, все довольны, о чем ты говоришь…
– Слушай, а я тебе, правда, зачем…? У тебя баб мало что ли?
– У меня баб мало? – Он повернул голову и посмотрел на меня как владелец аквариума на тридцать пятую «гуппи». – Только в этом айфоне штук двести и любая даст.
– Останавливай машину и звони. Любой.
– Да ладно! Ты серьезно?
– Абсолютно. Не люблю художественный свист.
– Окей! – Его глаза азартно вспыхнули. – Он припарковался и взял айфон. – Следи за руками! Так…. Ну вот эта…
Ответили длинные гудки.
– Не берет.
– Совсем не берет? – Поддразнила я.
– Еще как берет, – хмыкнул Влад, – телефон сунула куда-нибудь, клуша.
– Сколько ей лет?
– Сорокез. Так, следующая.
«Абонент не доступен», – объяснило устройство.
– Да тоже дура…, – подытожил Влад.
– А дуре сколько?
– Тридцать четыре…. Так, – продолжал он листать список, поглаживая экран большим пальцем, – эту не хочу, от этой хрен отвяжешься потом, эта уехала, эта… сейчас…. а, у нее номер поменялся…
– Так. Вот этой можно.… Ну, чего я как дурак! Чего я ей скажу? Давай дай мне?
– Все ясно с тобой, свистун, вези дальше!
– Кто свистун то!?! – Раздул жабры Влад. – Возьми сама, посмотри!
– А у тебя девчонки есть в списке? Или только тетеньки «за»?
– Есть, конечно.… Но тетеньки «за» мне нравятся больше. Как-то с девушками не клеится у меня. Дарить мишек плюшевых, морозить яйца в подъезде и секса «заслуживать» не тянет меня. Да и потом слушать пи…еж про серьезные отношения не хочу…
Звонок прервал Влада на полуслове.
– Да, мамуль! Я буду через…. минут пятнадцать-двадцать…. Ага, грей.… Хочу! Все, целую тебя! Давай!
– Ты без отца вырос? Прости, если это бестактный вопрос.
– Безотцовщину тянет к тетенькам «за», ты решила? – Улыбнулся Влад. – Да нет, все нормально с этим, мама, папа есть, вместе сейчас. Гуляют с собакой по вечерам. Образцовая семья.
– Сейчас? А раньше что было?
– Вот ты какая внимательная! За это и ценю тетенек «за»! Раньше – в разводе были. Там история целая. Мой папаня был начальником пожарной охраны в большом советском магазине. После перестройки магазин перегородили на кучу загончиков и отдали китайцам в аренду. А по советским
нормам пожарной безопасности, которых никто не отменял, торговое помещение не имело права быть меньше определённого метража. И потянулись к папане китайцы с зажатой денежкой в желтом кулачке. Он брал деньгами и техникой, которая тогда только пошла на рынок. Квартиру пятикомнатную напротив Кремля купили, я из своей детской куранты видел, одну комнату отвели целиком под технику. Войти некуда было, коробки стояли до потолка, а потолки почти четыре метра! Ну, вот… на почве богатства и загулял папаня. С матерью развелся, играть начал.… Всю технику просадил сначала, а потом и квартиру.… А потом его самого с работы турнули, своего поставили на теплое место. Папаня поболтался по бабам и вернулся домой, весь больной. Печень у него и поджелудочная и еще чего-то… Мать лечит его теперь.… Этот твой дом?– Этот.
– Вот видишь, я все помню…. Меня этот год добил, я болеть начал, похудел, зал забросил…. Правда, устал. Не хочется никакого гимора сейчас. А с тобой легко так…. Я заеду за тобой в воскресенье вечером? Часов в восемь. – Он снова посмотрел на меня прозрачными глазами, в которых отражался один дворовый пыточный фонарь. – Да?
– Да…
Два дня я думала об удивительной женщине, живущей в оставленной мужем квартире на Кутузовском и ее таланте выбивать денежные средства из всего, что хочет трахаться. Думала, костенея от собственной ущербности. Мне то – хоть крышку от унитаза подарил год назад, хоть фон от айфона…. Хоть «дырку от бублика, от жилетки рукава и от мертвого осла уши» – подсказала моя заботливая память, бесплатный пылесборник литературных цитат. Может, это прямопропорциональная зависимость? Чем больше цитат, тем больше дура? «Дура, дура, дура я, дура я проклятая, у него четыре дуры, а я дура пятая» – всплыл из моего пылесборника кусок фольклора как пузырь в аквариуме… Я вспомнила Влада с его прозрачными глазами цвета лесного пруда, редкой для его возраста раскрепощенностью в сексе и классным членом… И поняла, что хочу его… Ну и что, что у нее теперь новая микроволновка, кофеварка, пароварка, яйцерезка, ауди и зубы! – С беззаботностью девочки-дауна подумала я, – зато я его хочу….
Зависть в глазах тетки на ресепшене гостиницы «Зайди, отдохни» точно подняла бы мне настроение, но ее глаза из-под шторы челки смотрели приветливо – равнодушно. Ей было за сорок, и она должна была посмотреть с завистью опытной рыбачки на меня, ведущей за крючок двухметрового зеленоглазого небритого карпа! Но она не посмотрела или просто умело скрыла свои чувства…
В номере я вытянула ногу в сапоге.
– Снимай!
Влад улыбнулся.
– Я бы с удовольствием сделал это медленно и зубами, но ты же сказала на час…
Босиком, он был на две головы выше меня. Большой, волосатый, голый, пахнущий трудовым потом и тиной…
– Иди в душ! – Сказала я.
– Я один?
– Я из дома. Иди, а я посмотрю. – Я провела рукой по члену, направившего боеголовку под сорок пять градусов к земле, как ракета стратегического назначения.
– А вот так не надо, – убрал мою руку Влад. – А то, боюсь, часа будет слишком много.
Он мылся долго и тщательно, прижимаясь мокрым волосатым телом к стеклу душевой кабины, в которой ему было тесно как карпу в аквариуме для гуппи.
– Ну? Отдашься мне? – вышел он из аквариума как из метро.
Я бросила его на кровать под большим круглым зеркалом и села сверху.
– Сверху, чтобы видеть себя? – Хмыкнул он.
– Еще раз съязвишь, свисток откушу!
– Даа! Откуси уже…
Его движения были жадными и судорожными. Я правда видела в зеркале свое возбужденное отражение. ВозбУжденное, как говорят в юриспруденции. Откуда пруд в этом слове? Глаза Влада сделались невидящими, словно пруд зацвел. Слепая поверхность зрачка утонула в водорослях ресниц, но полные губы вдруг разъехались в улыбке: