Музпросвет
Шрифт:
«Lexoleum» ясно демонстрирует, почему новый хип-хоп кажется куда более интересным, чем электроника. Не только потому, что голоса оживляют пластмассовый саунд. Это не главное. Здесь электронная музыка втиснута в узкие рамки и находится в подчиненном положении: она должна обеспечивать грув, контрастировать с голосом и ни в коем случае не забивать его, то есть не лезть вперед, не выпячивать собственную эмоциональность, а оставаться просто устроенной. У электроники места для произвола осталось куда меньше, кроме того, появилась цель — соревнование с голосом и в смысле ритма, и в смысле тембра, и в смысле грува. Электроника переселяется на чужую территорию и включается в ситуацию естественного отбора — и, удивительное дело, у нее подтягивается живот и отрастают длинные ноги. И она перестает походить
Рэп не очень изменился от того обстоятельства, что сопровождающая его музыка перестала быть стандартным тяжелым брейкбитом: это электронике нужно было срочно спасаться, рэп-то не сомневается, что он на века. Насколько можно судить по «Lexoleum», новый рэп не очень серьезен, это клоунский рэп. Он виртуозен и проворен, но одновременно не очень выразителен. Он кривляется, но бегать может только в узком и не очень длинном коридоре. Рэп-партия многократно переклеена на компьютере, повторяющиеся пассажи расслышать несложно. Что куда важнее, рэп тоже не стоит в центре происходящего, он погружен в атмосферу из других голосов, то есть мы имеем дело с аналогом радиопостановки, музыкального театра или даже оперы — как в случае проекта Themselves.
Еще несколько знаменитых лейблов нового хип-хопа: Anticon. Mush, Definitive Jux, Stones Throw, Big Dada.
В начале 00-х сдвиг электронных проектов в хип-хоп был очень заметным явлением, но темой для битвы умов не стал, скорее всего потому, что обсуждение больших конфликтных тем осталось в прошлом. Больше всех прочих в музжурналах обсуждался оппортунизм проекта Pole, который из своего минимал-техноидного «городского даба» (urban dub) убежал в абстрактный хип-хоп. Дескать, проект cLOUDDEAD стал очень близок его сердцу.
Если уползание электроники в нью-джаз было бесславным эхом трип-хопа, замеченным только барменами, считавшими своим долгом заводить «современный клубный джаз», то альянс электроники с хип-хопом был встречен с некоторым интересом. Чувство же, что этот альянс более похож на заявление оппортуниста о приеме на новую работу, все равно осталось.
На работу оппортуниста так и не взяли.
[26] Начало непонятного десятилетия
Лишь в конце 2003-го стало ясно, что наконец закончились 90-е годы, завершилось движение, начавшееся в 1988-м с появлением экстази и эсид-хауса на курортном острове Ибица. Сегодня 90-е от нас так же далеко, как и 80-е или 70-е. Разрыв с 90-ми подразумевает и прощание с идеей, что семплирование — это универсальное решение всех проблем, а барабанный бит плюс бас плюс мелодия — это исполнение всех мыслимых музыкальных желаний. На того, кто слушает и тем более по-прежнему делает что-то электронное, стали смотреть так, как в 90-х смотрели на металлистов, как на убогих, на тех, кто не видит себя со стороны.
Но то, что эпоха закончилась, вовсе не означает, что в тот же самый момент что-то иное началось. Сложно сказать, что именно началось в 00-х, что именно определяет лицо десятилетия. И похоже, что именно эта самая «сложность сказать» и определяет это самое лицо. Море музыки стало разливанным и необозримым, нет никого, кто видел бы если и не все, то хотя бы самое главное, важное и интересное. Хуже того, нет никакой возможности сказать, что же является самым главным, важным и интересным.
Эта ситуация напоминает необозримость стилей электронной музыки конца 90-х. Но тогда было ясно, что разницу между про-грессив-трансом и продукцией Армана ван Хелдена вполне можно игнорировать, в музыке-то на самом деле происходит минимал-техно и срастание нойза с компьютерным программированием и импровом.
Необозримость 90-х была необозримостью электронно-танцевального хлама, необозримость 00-х касается уже всего, что вообще есть. Дело не только в появлении mp3 как средства быстро обменяться музыкой, не только в удешевлении изготовления CD и CD-R, но, скорее, в том, что возникла обратная связь: невероятно упростившиеся технические возможности публикации материала сделали доступным огромное количество музыки, а эти горы музыки, в свою очередь, влияют на тех, кто музыку делает и публикует.
До сих пор мессидж был: расширяйте свой горизонт, ищите неочевидное,
странное и забытое! В 00-х хочется предостеречь: защищайтесь от потопа, не поддавайтесь мании всеядности!Очень может быть, что желание упростить для себя ситуацию, редуцировать разнообразие, ограничиться чем-то обозримым и понятным и составляет характер 00-х.
Парадокс: разразившиеся прозрачность и всеядность вовсе не истребили музыкальных замкнутостей, изолированностей и идентичностей, слово «стиль музыки» сильно не в ходу, оно вызывает изжогу и омерзение, но границы тем не менее существуют.
Больше всего прочего в начале 00-х обратило на себя внимание наконец состоявшееся «возвращение рока» и «возвращение сонграйтеров». Появление нью-йоркских групп The Strokes, White Stripes и Yeah Yeah Yeahs создало новый центр тяготения для тех, кто от IDM и clicks'n'cuts уже устал или же, наоборот, только-только начал интересоваться музыкой.
The Strokes носили тесные пиджачки, розовые галстучки, узкие и короткие брючки и кеды, они много на кого похожи: на Stooges, Blondie, The Velvet Underground, Television, Talking Heads. Они ужасно живые, они моментально располагают к себе, их музыка кажется вполне естественным делом, она совершенно не вымучена, и упрекать их в каких-то пошлых заимствованиях никому в голову не приходило. Британские музиздания, не хрюкнув, сошли с ума, никто не предполагал, что такой саунд, такое раскованное и естественное поведение на сцене, такое отношение к своим песням еще возможны. The Strokes были, разумеется, чистой воды ретро-коллективом, они и выглядели и пели, как будто приехали из эпохи раннего нью-йоркского панка и нью-вэйва, только еще лучше. The Strokes вызвали ниагарский водопад подражания, новую волну новой волны. В 2001-м, когда вышел их дебютный альбом, The Strokes казались просто клёвыми авторами клёвых песен, вопиющим исключением из общего гнусного правила, было ясно, что подражать им, безусловно, будут, но в каком именно отношении, было неясно.
Через пару лет ситуация прояснилась. Новая ретро-стратегия состояла в живом воспроизведении старого саунда. Можно взять проигрыш какой-нибудь песни Blondie, или вступление к ранней песне Cure, или пару аккордов Clash — речь каждый раз идет о конкретных местах конкретных песен — и рассматривать эти несколько секунд звука как свою акустическую программу, растянуть этот саунд и впихнуть в него все свои песни, и притом — остервенело и истошно впихнуть. Чтобы получилась зажигательная танцевальная музыка без неуместных наворотов. Характерным образом, все песни у каждой новой группы похожи друг на друга как близнецы-братья, один раз гибридизированный саунд группа неуклонно выдерживает.
И в 00-х музыканты фиксированы на саунде, саунд — это максимум, чего они желают и чем гордятся, только саунд получается не путем наслаивания звуков, но воспроизведением характерной акустической картины той или иной любимой постпанк-песенки в живую.
Семплирование без семплера, то есть семплирование вживую, и является наиболее характерной особенностью наиболее заметной музыки 00-х.
Новые рок-группы посыпались как из рукава: Franz Ferdinand, The Rapture, Liars, Radio 4, Phoenix, Interpol, Chikinki, Bloc Party, Kaiser Chiefs, The Killers, My Chemical Romance, The Blood Brothers, Mando Diao, Maximo Park, Art Brut, Arctic Monkeys. Это только те, которые воспринимаются (или еще недавно воспринимались) в качестве быстрорастворимых классиков. Кажется, что каждый месяц их появляется около десятка, и это только те, о которых пишут музжурналы.
Почему их музыка звучит вроде бы бесшабашно, молодо и органично, но при этом совершенно неинтересно? Что называется, ни уму, ни сердцу: она мертва как подошва модного кеда. Дело, наверное, в уверенности молодых музыкантов в том, что саунд дает им гарантию. Если саунд взят и удержан, то дело в шляпе, они реально существуют и что-то значат.
Их, как правило, упрекают в том, что саунд — не их (существует, скажем, уже целая волна групп, передирающая Joy Division), но упрекать надо в том, что они в первую очередь озабочены именно стилизацией и стабилизацией саунда.