Музыка моего сердца

Пётр Ильич купил в фойе портрет Бизе. На него глядел человек с усталыми, умными глазами.

…Январь в Париже был необыкновенно тёплым. Высокие золотистые облака медленно шли над куполами, крышами и арками. Над рекой висел лёгкий туман, скрывавший стройные очертания собора. Крики газетчиков и разносчиков, бесконечный перестук копыт, дребезжанье омнибусов, дальние трубы военных сигналов, смех, восклицания, шарканье ног, плаксивая мелодия уличной шарманки — всё это сливалось в хаос звуков, словно где-то настраивал свои инструменты невидимый оркестр, никогда не начинающий играть.

Париж продолжал жить.

Неблагодарная смуглянка

Пассажиры дилижанса, который ехал из Саламанки в Торо, перешёптывались, глядя на мальчика лет десяти, одетого в бархатный костюм с широким кружевным воротником и широкополую шляпу с пером:

— Что это за мушкетёр? Малолетний д’Артаньян?

— Посмотрите на его торжественное лицо! От самой Саламанки ни слова не сказал!

— Вероятно, из циркачей, — предположила пожилая дама с корзинкой, набитой бутербродами. — Послушай, мальчик, не хочешь ли копчёной колбаски с перцем?

Мальчик встал и изящным жестом приподнял шляпу над головой.

— Я очень тронут, почтеннейшая сеньора, — проговорил он, — но я вовсе не испытываю голода.

Мальчик уселся, шляпа улеглась обратно на чёрные кудри, а руки скрестились на груди.

— Да это Наполеон! — пробормотал странствующий торговец галантереей, вытаскивая из жилетного кармана зубочистку, — но по ошибке он надел костюм из другой пьесы.

— Чего только не увидишь в наши смутные времена! — пробормотал провинциальный священник, складывая руки на животе. — А что пишут из Мадрида?

— Наш король прибыл в столицу, — сообщил галантерейщик.

— Какой наш король? — кисло спросил путешественник в высоких запылённых сапогах, по виду помещик-скотовод.

— Я имею в виду его величество Амадея Савойского, — сказал галантерейщик.

— А я думал, его величество дона Карлоса [3] , — проронил скотовод и повернулся к окну.

Галантерейщик сверкнул глазами и, кажется, приготовился к политическому спору, но дама с бутербродами неожиданно повернула разговор в другую сторону:

3

В 1868 году в Испании произошла революция. Королева Изабелла II была свергнута с престола. В описываемое время, осенью 1870 года, на престол был возведён итальянский принц Амадей Савойский. Крайние реакционеры — «карлисты» провозгласили королём принца Карлоса Бурбона.

— Я слышала, что в этих местах появились разбойники…

— На прошлой неделе действительно был ограблен дилижанс возле самой Саламанки, — подтвердил галантерейщик.

— Анархисты! — презрительно заметил скотовод.

— А может быть, и карлисты, — возразил галантерейщик.

— Дети мои, не проще ли предположить, что это обыкновенные разбойники? — благодушно сказал священник. — Но, слава пресвятой троице, наше путешествие приближается к концу и мы отделались благополучно…

В эту минуту на дороге хлопнул выстрел, и боковое стекло дилижанса разлетелось вдребезги. Кучер резко затормозил. На дороге послышался стук копыт. В окно всунулась запачканная рука, вооружённая револьвером.

— Господа и дамы, — произнёс сиплый бас, — я вынужден настоятельно просить вас поднять руки вверх и выйти на дорогу по одному. Малейшее движение в сторону приведёт к нежелательным последствиям…

Пассажиры один за другим покинули дилижанс.

На дороге стояло несколько смуглых молодцов с винтовками. Головы их были обвязаны красными платками, за поясами торчали рукоятки револьверов. Другая группа энергично отвязывала чемоданы на крыше дилижанса. Третья группа держала под уздцы мулов. Один из нападавших, маленький, усатый человечек в охотничьей куртке и шляпе с широкими полями, передал помощнику поводья своей украшенной цветами лошади, подошёл к пассажирам и отвесил им низкий поклон, описав при этом шляпой полукруг, который сделал бы честь любому театральному актёру.

— Уважаемые господа и дамы, — возгласил он, — клянусь вам, что лишь исключительные обстоятельства привели нас к решению обеспокоить вас на вашем пути и просить вас передать нам содержимое ваших кошельков и карманов! Будь обстоятельства менее тяжёлыми, нам и в голову не пришла бы подобная мысль! Прошу вас подходить ко мне по одному и не сопротивляться небольшой операции осмотра с целью скорейшего извлечения ценностей!

— Сеньор, — озадаченно проговорил галантерейщик, — позвольте спросить: вы бывший адвокат?

— Нисколько, сеньор, я профессиональный бандит, — весело отозвался усатый человечек.

Началось «извлечение ценностей». Неожиданно больше всего денег оказалось у пожилой дамы. В благодарность за толстый кошелёк ей разрешили оставить при себе серьги и кольца. У галантерейщика не было ничего, кроме образцов товаров. Скотовод молча протянул человечку бумажник и сплюнул в сторону.

— Послушайте, — сказал он, — вы, вероятно, анархист?

— Совсем не то, сеньор! Убеждённый монархист.

— Вы за короля Амадея или за дона Карлоса? — спросил галантерейщик.

— Я ещё не определил окончательно своих убеждений, — отозвался человечек, тщательно ощупывая широкий пояс священника, — ведь у нашей корпорации дела шли неплохо и при королеве Изабелле. Видите ли, в те времена пассажиры возили при себе больше ценностей… Эй, мальчик, подойди сюда! Что у тебя в карманах? Боже мой, да у него пятьсот песет! Откуда ты их взял?

— Это мой гонорар, — важно отвечал мальчик.

— Ты артист?

— Я музыкант.

— Сколько тебе лет? Десять? И у тебя собственный заработок?

— Я уже сказал вам, сеньор, что я музыкант!

— Странно! А это что? Книжка? Подай-ка её сюда!

Мальчик неожиданно снял свою шляпу с пером и упал на колени.

— Уважаемый сеньор бандит! — воскликнул он. — Я отдал вам всё, что у меня было, но оставьте мне эту книжку с рекомендациями епископов и весьма знаменитых сеньоров!

— Епископов? — повторил человечек. — Какого дьявола тебе нужны рекомендации епископов?

Он перелистал книжку и швырнул её на землю.

— Ступай к чёрту! Благодарю вас, господа и дамы! Сейчас мы вас освободим, но в течение десяти минут будьте любезны не трогаться с места, если не желаете получить пулю! Мои стрелки бьют без промаха! Прошу великодушно простить меня за причинённое беспокойство. При следующей встрече я постараюсь сообщить вам, за какого короля я стою. Целую руки ваших милостей!

Бандиты привязали чемоданы к сёдлам, вскочили на лошадей и ускакали. Десять минут прошло в молчании. Затем кучер вытащил из-за пазухи окурок сигары, закурил её и произнёс хладнокровно: