Музыка мрачных квартир

— А это значит деньги и власть, Артёмка. Это значит быть хозяином этой жизни, а не пресмыкаться всё время в ожидании подачки перед каждым, у кого есть монета. Это значит жить на полную катушку, а не выживать, сводя концы с концами каждый день, месяц за месяцем, год за годом. Слава Богу, сейчас не те времена. Нет нужды барахтаться со всеми в серой массе, а есть возможность сильным управлять слабыми. И надо выбирать сторону и доказывать, что ты лучше этих слабаков и слюнтяев, чтобы оказаться наверху. Тогда у тебя и будет свой бизнес. В противном случае ты неудачник, "совок" паршивый. Это также значит иметь красавицу-жену и ещё более красивую любовницу. Вот когда ты успешный состоявшийся мужчина во всех, Артёмка, смыслах!..

Артём откинулся на спинку стула и изучающее осмотрел сначала Алексея, потом Владимира.

— Ты тоже так считаешь? — обратился он к последнему.

— Вот, ребята, только не надо впутывать меня в этот бред! — рявкнул недовольно Фидуцын. — Я лучше пойду куплю всем пива.

— Ты правда так считаешь, Лёлик? — спросил Артём у Алексея, когда Владимир вышел из-за стола.

— Да, Артёмка, я правда так считаю, — кривляясь ответил Протервин. — И я не виноват что ты, к сожалению, вырос неудачником!

— Тогда мне очень жаль тебя…

— Ой, не надо этих благородных соплей, — брезгливо поморщился Алексей. — Себя пожалей в самом деле.

— Нет, мне правда тебя жаль, если ты так считаешь как говоришь. Просто теперь я понимаю сколько тебе пришлось и приходится унижаться, терпеть душевные муки…На какие пойти пришлось жертвы, чтобы попасть в эти самые "сливки"… Это передо мной и такими как я ты можешь, что называется, "гнуть пальцы" — в твоём мире же каждый знает какими путями и ценой чего он влез наверх.

— Что ты несёшь?! — взревел Алексей. — Надо просто иметь мозги и способности!

— Какие способности, Лёша? — Артём сохранял спокойствие без усилий, чему сам изрядно удивился. — Идти по головам? Унижаться и пресмыкаться перед всяким денежным быдлом, которое разбогатело воруя, убивая, также пресмыкаясь и спекулируя? Унижаться и пресмыкаться, чтобы стать когда-нибудь таким же как они?

А обогатились они, Лёша, за счёт честного труда тех, кого ты и такие как ты уничижительно обзываете "совками". За счёт труда тех, кто честно трудился на благо страны, общества, будущего своих детей и внуков!.. И это не красивые слова, Лёша. Это — правда! — Артём внимательно посмотрел в глаза Алексею, в которых читалась ненависть. — Или способность стать проституткой, чтобы тебе в виде подачки швырнули тот самый пригласительный билет гостя на те самые "верха"? Эти способности?

— Ой, ну вот чушь же несёшь! — не переставая презрительно морщиться, захрипел басом Алексей. — Беспросветную чушь и ересь!

— Ересь, Лёша, приплетать к этой, погрязшей в пороке и разврате, жизни Бога. Славить его за те Содом и Гоморру, в которых мы сейчас живём и вовсе даже хуже ереси. Это богохульство. Обзывать "совками" тех людей, что живут по совести как и тех, что своим трудом славили эту страну, создавали самые её великие достижения, от которых нынешние богатеи кормятся до сих пор и на воровстве которых и создали своё состояние — это в высшей степени непорядочно. А значит "совками" вы называете и тех, кто отдавал свои жизни за эту страну? И это даже не подло, это…

— Да ты никак коммунист! — воскликнул Алексей с ухмылкой.

— Коммунизм — это утопия, к глубокому сожалению, пока есть такие люди как ты, к примеру, готовые пойти на что угодно, лишь бы почувствовать своей никчёмной душонкой власть, лишь бы дорваться до кормушки и отхватить кусок пожирнее, чтобы потом ничего не делая жрать его, сидя на высокой ветке да поплёвывать сверху на всех остальных. К сожалению, такие люди были и будут всегда. Мы и страну потеряли во многом потому, что лучшие из людей погибли в той страшной войне, а тыловые трусливые крысы после смерти Сталина и начали потихоньку выгрызать страну изнутри во власти, примерив на себя заслуги и звания погибших.

— Вот мы куда приехали, — надменно пробасил Алексей. — К Сталину…

— Увы, мы не пришли, а отвернулись. А повернулись лицом к капитализму и изошли на слюну от предвкушений.

— Потому что капитализм и является единственной возможной формой существования человечества, неуч.

— Нет, ты заблуждаешься. Да, капитализм как какой-нибудь герпес, грипп или другая зараза будет приходить снова и снова, каждый раз в новом обличие, но с неизменной своей сущностью: сильные и алчные будут порабощать кротких и бескорыстных, но именно кроткие унаследуют Землю.

— Брось все эти библейские проповеди, — пренебрежительно отмахнулся Алексей. — Ты знаешь и сам, что мямли ничего не унаследуют, потому что слабы и нежизнеспособны.

— Вот в этом и главное ваше заблуждение. Кроткие — не значит мямли или рохли.

— А что значит?

— Я думаю ты не поймёшь. Сейчас уже не поймёшь, Лёша.

— Ну дай мне шанс!

— Если человек не отвечает на хамство, то это не говорит о его слабости.

— И?

Артём глубоко вздохнул и поднялся со стула.

— Ладно, Лёлик, без обид, — он с улыбкой протянул руку для рукопожатия. — Мы с тобой просто совсем разные. Я нисколько тебе не завидую и не моё дело тебя осуждать. Вовсе не к тому я вёл наш с тобой разговор.

— Счастливо, Айболит, — Алексей нехотя, но руку Артёму пожал.

— Спасибо и тебе удачи. И извинись за меня перед Вовкой и передай мои наилучшие пожелания ему и его семье.

— Ладно.

Удаляясь от столика в кафе, Артём чувствовал как внутри его всё бурлит. Ему было неприятно за этот разговор, но он также понимал, что не мог иначе, после того как Алексей позволил себе так его унизить. Конечно, он мог сделать вид, что ничего не заметил и промолчать, мило улыбаясь, но видимо он не был кротким. Да впрочем к их числу Артём себя никогда и не относил. Просто не терпел он никогда несправедливости и хамства.

Настроение было изрядно подпорчено и он решил сделать ещё кружок по парку, пообщаться с белками. Это общение было бы безусловно куда более приятным. Ну а затем домой — возможно, хотя маловероятно, его ждёт долгожданный ответ на анкету. Завидовал, да и то белой завистью, Артём только в одном Алексею и особенно Владимиру — у них были счастливые, как полагал он, семьи…

— Ну что, ушёл? — спросил Владимир, ставя на столик две бутылки пива.

— Да… — брезгливо ответил Алексей. — А ты куда провалился? Он меня тут уже Сталиным пугал.

— Сталиным? Ха-ха! — рассмеялся Фидуцын. — Да ждал когда этот сталинист уйдёт. Достала меня эта его болтовня о высоких материях.

— То-то я смотрю не три, а две бутылки взял, — заржал по своему обыкновению Алексей.

— Ну а буду я ещё тратиться на такую зануду, — засмеялся в ответ Владимир.

— А у меня ещё мысль вначале промелькнула… — задумчиво вдруг добавил Протервин. — Пригласить его в поездку…

— В Мраморный-то Бор?! — изумился Фидуцын.

— Ну значит всё к лучшему. Он вовремя тебе показал свою гнилую душонку.