Музыка страсти
Шрифт:
В ответ Грей рассмеялся, и к ней наконец вернулось чувство спокойствия и радости, покинувшее ее в тот момент, когда она переступила порог музыкальной комнаты. Лалла улыбнулась. Да, Грей прав: Джейн действительно ушла из его жизни. Навсегда.
Правда, очень скоро ей пришлось пожалеть о столь поспешных выводах.
Глава 11
Лалла вышла из ванной и тщательно вытерлась большим полотенцем, пропитанным запахом лаванды. До бала в честь помолвки Дейзи и Тодда оставалось менее двух часов.
Три недели со дня объявления пролетели
Толпа гостей, казалось, заполнила весь большой дом. Гул радостных голосов звучал повсюду: и в большой зале, и на террасе, и на лужайке перед домом. Это были те же самые люди, которые всего несколько месяцев назад, одетые в траур, со скорбными лицами приезжали выразить соболезнование по поводу безвременной кончины жены Грея. Как цинично светское общество, подумала Лалла, посмотрев в окно.
Она вернулась в спальню и начала одеваться. Но тут в дверь постучали, и, открыв, Лалла увидела Грея. Прекрасный новый темно-синий костюм подчеркивал стройность его фигуры; светлые волосы, чуть влажные после ванны, отливали золотистым блеском.
Грей окинул ее взглядом с головы до ног, и в его потемневших глазах Лалла прочла откровенное желание.
– Ты убийственно хороша сегодня, любовь моя! Жаль, у нас слишком мало времени. На самом деле я принес тебе вот что. – И он протянул ей узкую длинную коробочку.
Лалла заглянула внутрь, и глаза ее расширились от удивления. Это был «Огненный изумруд».
– Я хотел, чтобы ты была вечером в этом ожерелье.
«Огненный изумруд» носила жена Грея. Лалла смутилась:
– Спасибо. Конечно, это большая честь, но…
Он ласково посмотрел ей в глаза и прижался к щеке. В тот же момент Лалла ощутила знакомое жжение внизу живота.
– Не волнуйся, ожерелье только подчеркнет твою прелесть.
Грей вышел, и Лалла продолжила свой туалет. Отложив «Огненный изумруд» на время в сторону, она позвала Биртни, чтобы та помогла ей застегнуть изящное шелковое платье, украшенное многочисленными бусинками. Ее локоны кокетливо падали на плечи. Оставалось надеть только ожерелье.
Отправив Биртни, она села к туалетному столику, приложила драгоценность к груди и посмотрела на свое отражение в зеркале.
Большой изумруд в центре играл необыкновенной глубины светом и казался еще более темным в окружении бриллиантов. Четырнадцать камней поменьше, но ничуть не худшего качества только подчеркивали особую прелесть центрального изумруда.
Несомненно, предлагая ей надеть фамильную драгоценность, Грей отдавал себе отчет в особом смысле этого действа. Лалла прекрасно понимала, что теперь особый характер их отношений становится достоянием окружающих.
Она любовалась красотой камней и невольно вспомнила о Джейн. Жена Грея надела их, чтобы художник запечатлел ее на портрете, а потом прихватила с
собой, решив бежать с любовником. Лалла передернулась. Почему-то у нее снова возникло чувство, что Джейн сошла с картины и поднялась к ней в спальню. Все в комнате будто бы начало погружаться во мрак. Казалось, что Джейн беззвучно встала за ее стулом и положила руки на ее плечи. Она резко обернулась – комната была пуста.«Мисс Лалла Хантер, сейчас же выбросьте из головы свои глупые мысли, – разозлилась она на себя. – Мало ли что случилось с Джейн Четвин – ожерелье тут ни при чем. И вообще, никаких привидений на свете не существует». Она собралась было застегнуть замочек на шее, как в дверь вновь постучали. Она открыла – на этот раз пришла Миллисент, уже одетая в новое платье.
– Ну-ка, проходите на середину комнаты, и я посмотрю на вас. – Лалла взяла ее за руку. – Вы сегодня обворожительны! Синий цвет вам удивительно идет, и новая прическа мне очень нравится. Словом, все просто прекрасно!
Миллисент учтиво улыбнулась, и Лалла подумала, что, пожалуй, секретарша Грея и вправду очень хорошенькая.
– Вам действительно нравится? – Миллисент опустила глаза, теребя в руках материю. – Это Дейзи настояла, чтобы я непременно заказала себе платье по случаю бала.
– Ну уж, наша Дейзи такая! Если что ей взбредет в голову, она от своего не отступится!
Миллисент хихикнула. Она была совсем другая – без тугого пучка на затылке и строгого взгляда из-под очков. Теплая, немного смущенная улыбка, романтичный блеск в глазах, певучий голос – все делало ее похожей на восторженную школьницу, впервые приглашенную на взрослый бал.
Вдруг в один момент Миллисент Пейс превратилась в прежнего секретаря.
– Чуть не забыла! Дейзи просила передать, что ждет вас в своей комнате, – довольно официально заявила она.
Лалла улыбнулась:
– Бедная Дейзи, представляю, как она волнуется! Наверно, просто хочет услышать от меня слова поддержки. Подождите, Миллисент, не уходите, я скоро вернусь.
Она торопливо покинула комнату, но на полпути вдруг вспомнила, что хотела не только рассказать подруге об «Огненном изумруде», но и примерить его к платью в ее присутствии. Она развернулась и снова вошла в комнату.
Однако картина, представшая ее взору, заставила Лаллу застыть на месте.
За ее туалетным столиком как ни в чем не бывало сидела Миллисент и примеряла ожерелье. Она приложила его к шее и, откинув голову, любовалась собою. Видимо, услышав шорох, Миллисент резко обернулась и густо покраснела.
– Я только хотела… – заикаясь, начала она, быстро встала и положила ожерелье в футляр.
Лалла приблизилась к туалетному столику и рукой указала Миллисент на пуфик:
– Садитесь и давайте его сюда.
– Что?
– Да садитесь же, Миллисент, – потребовала она.
Та послушно опустилась на низкий пуфик и напряженно застыла, лишь краем глаза подглядывая за движениями Лаллы. Однако та лишь невозмутимо взяла ожерелье в руки и обвила вокруг шеи Миллисент.
– Вот как нужно его надевать, – сказала Лалла.
– Но я не хотела… – опять занервничала Миллисент.
Лалла легко застегнула замочек.
– Так вы собираетесь надеть его на сегодняшний бал? – спросила Миллисент взволнованно.