Музыкальный приворот

Почему я его встретила здесь? Я не хотела никогда-никогда-никогда его видеть! И я не буду на него смотреть.

Вот так- то лучше. Отвернись и занимайся аутотренингом: "Я невидимка, я незаметная невидимка". А может лучше подойти к нему, и как пнуть куда-нибудь в солнечное сплетение? А, нет, до туда ты точно не дотянешься.

Я лучше сделаю вид, что меня тут нет. Он, должно быть, занят, не заметит постороннего человека. А сейчас боком-боком, как краб, мы и уйдем отсюда.

Да- да, меня ведь ждет Антон…

Моим кратковременным мечтам было не суждено сбыться, потому что Андрею захотелось вдруг представить Максиму всех присутствующих, включая и мою скромную персону.

–  А это Катя, дочь известного художника…

–  Томаса Радова?
– Голубые глаза Максим, эти глаза, в которые я когда-то хотела смотреть часами, но боялась этого делать, широко открылись, когда он вдруг увидел меня.

–  Да-да, его самого,- подтвердил Андрей, - он, между прочим, оформляет новую обложку для "На краю".

–  Вот как?
– Голубые глаза не отрывались от моего лица, а я, в свою очередь, не могла сама отвести свой взгляд в сторону.

–  Неожиданный ход, правда?
– Заметил менеджер.
– И это при том, что Томас отказывался от подобных предложений даже со стороны наших зарубежных, в некотором роде, коллег. Просто не знаю, как Кей го уговорил на подобное.
– Катя, это Максим - фотограф из московской фотостудии "Клевер".

–  Привет, Катя, - растеряно произнес он мне знакомым и совсем не изменившемся голосом, тихим и спокойным, переставая улыбаться. А ведь до встречи со мной лицом к лицу его широкая белоснежная улыбка освещала это помещение!

–  Привет, Максим, - так же негромко отвечала я.

–  Ого, а вы знакомы. Мир тесен, ребята - и я убеждаюсь в этом уже который раз. В таком случае, оставлю вас наедине.
– Чуть сощурившись, проницательный менеджер оглядел нас задумчивым взглядом и отошел.

–  Как дела?
– Задал Максим мне любимый вопрос миллионов наших соотечественников. Голос его был нерешительным и удивленным - встреча со мной не входила в планы этого человека.

–  Хорошо, а у тебя?
– смущаясь, задала я аналогичный вопрос.

–  И у меня хорошо. Учишься?

–  Да. А ты работаешь?

–  Да. Как родственники?

–  Хорошо. А твоя мама?

–  Тоже отлично.

И мы замолчали.

Вот и все, о чем можно было поговорить со своей первой любовью, повзрослевшей и возмужавшей. Оставалось только лишь разглядывать друг друга, едва ли не физически ощущая неловкость и отстраненность. Наверное, а я очень на это надеюсь, Максим ощущал стыд или раскаяние, и от этого, должно быть, ему было еще менее комфортно, чем мне.

Странно - вроде бы всюду здесь много людей, и они шумят, разговаривают, смеются, даже кричат, а в паре квадратных метрах от меня и него установилась тишина, похожая сейчас на вакуум прошлого, окутавшего двух совершенно чужих людей, которым…

Дура, ты чего несешь?! Пошли его на село к дедушке и сваливай подальше! А то еще при нем и разрыдаешься!

–  Я рад, что встретил тебя, Кать.
– Первым нарушил затянувшееся молчание Максим.

–  И я тоже…очень рада. Хорошо, что ты стал профессиональным фотографом.
– Еще давно, в школе, он мечтал работать именно в этой области, вопреки воле своих родителей, мечтавших вырастить из единственного сына знаменитого врача. Максим - представитель целой династии врачей. Его старый, но бравый прадедушка, оперировал в военно-полевом госпитале всю войну и мечтал сделать из внука хорошего хирурга. Однажды, в девятом классе, когда мы с Максимом были просто-напросто одноклассниками, обменивавшимися глупыми и даже пугливыми взглядами и боящимися признаться в симпатиях друг к другу, совершенно случайно попала к нему домой. Надо сказать, не без помощи Нинки, решившей, что в ее силах сделать так, чтобы, как она говорила, "вы, тормоза, были вместе". Дедушка макса решительно усадил меня за стол и за чаем принялся рассказывать о военных днях в госпитале, и о том, что все представители их славной фамилии - обязательно врача, и о том, что его внук обязательно продолжит семейную традицию, и его будет ждать блестящее будущее. Максим - волосы у него и тогда были всегда растрепанными, как и сейчас, а вот лицо было худым-худым и скуластым, сидел рядом, и я, почти не слушая рассказы его дедушки, просто радовалась тому, что одноклассник находиться рядом, и что сидим мы близко-близко - даже колени соприкасаются слегка.

"Ты нашему Максу будешь отличной девушкой, - на прощание заявил дедушка к нашему обоюдному ужасу, - или, проводи Катю домой, внук".

Я дернула головой, отгоняя прошлые воспоминания. Вот все же ужас - встретить этого парня здесь и сейчас!

–  Да, - он неловко улыбнулся, прижимая к себе чехол с фотоаппаратом.
– Ты очень здорово выглядишь. Взрослая.

Естественно, лет-то мне уже сколько. Чай не десять и даже не двенадцать.

–  Ты тоже прекрасно выглядишь.
– Отвечала я, глядя поверх его головы. Интересно, эти волосы до сих пор такие же жесткие, как и раньше?

–  Спасибо. Я пойду, хорошо? У меня много работы, - словно оправдываясь, произнес он и ушел, оглянувшись раз пять.

Я в полном недоумении глядела ему вслед. Не может быть. Может быть, я страдаю галлюцинациями? Ущипнуть себя?

Я медленно опустилась на диван, сложив руки на колени. Сейчас, я немного успокоюсь и уйду отсюда.

–  Келла! Ты, наконец, пришел! Поторапливайся!
– Услышала я громкий окрик. Значит, синеволосый и моя подруга все-таки пришли - в самую последнюю минуту. Нинка тут же подтвердила мои мысли - потрясла за плечо и даже за волосы подергала.

–  Алло, гараж!- Услышала я ее голос.

–  Нина?

–  Нет, ожившее чучело крокозябры. Что он тут делает?
– Грозно осведомилась она у меня, скалой нависая над моей головой.

–  Кто?

–  Не прикидывайся оленем. Я его только что видела - мельком, но все равно узнала. Эта скотина Максимочка, кто еще!
– Заорала Нинка, тряся меня за плечи.
– Откуда ты его здесь взяла? Сейчас же признавайся!!

–  Это не я, это он сам взялся!
– Вяло попробовала я отцепить подругу о себя, но она затрясла меня еще сильнее - как грушу.

–  Сам?

–  Нина, он фотограф, приехал на фотосессию "На краю".

–  Да ну на фиг?
– Искренне поразилась она и опустилась рядом со мной, нервно дергая ступней - пока никто не видел, подружка многое себе позволяла.- Тааак, - почему-то замерла она, и ее глаза светились нездоровым блеском, - а это еще кто?

–  Где?
– Кого она там еще углядела?

–  Вон. Краля в желтом.
– И Нинка с яростью уставилась влево - я скосила глаза и увидела Алину, о чем-то говорящую с Андреем.

–  Ты ее знаешь?
– Сегодня день открытий, не иначе! Сейчас выясниться, что Алина - добрая Нинина знакомая. Хотя нет, так презрительно на хороших знакомых не смотрят. Скорее, такими взглядами удостаиваются давние враги.

–  Естественно, знаю я эту крысу черную. Давно знаю, и давно желаю ей самых комфортных номеров в аду. Ха, здесь она, кукла.
– К последнему слову подруга добавила непечатное выражение с очень экспрессивным значением.

Я так и видела, как над белокурой головкой Нины поднимается размытое изображение Алины, перечеркнутое алым крестом, а потом брюнетка начинает гореть в грозных языках желтого пламени.