Музыкальный приворот

–  Откуда вы знакомы?

–  От верблюда. Наш город все-таки не двадцати четырех миллионный Шанхай, вполне естественно, что люди определенного общественного слоя друг друга знаю. С ней я частенько виделась в клубах и на некоторых тусовках, вечеринках.

Продолжая прожигать Алину взглядом, далеким от доброго, Нинка вдруг спросила:

–  Катя, вот, смотри, это живой пример самовлюбленной и болезненной стервозности.

По- моему, он неединственный… второй такой пример я знаю с первого класа и вижу почти каждый день. Нинка словно уловила мои мысли и спросила:

Знаешь, чем я отличаюсь от нее?

–  Нет.

–  Ну, я так и подумала, спасибо, Катенька. Но вообще-то я умею прятать свое истинное, конечно же, прекрасное, личико, а она этого делать не хочет. А знаешь почему?

Я покачала головой.

–  Алинчик, эта милая девочка, хочет, чтобы все восхищались ей такой, какая она есть на самом деле. Видишь, даже я дерзнула на это.
– Нина злобно расхохоталась. А Алина, продолжая о чем-то разговаривать с менеджером "на краю", ушла вслед за ним - видимо туда, где сейчас должны были происходить съемки.

–  Я, допустим, увижу недостаток человека, или к примеру, что ему девушка изменяет, но не стану говорить об этом прямо - лучше я расскажу об этом остальным, чтобы о таком классном факте знала не только я, но и общество. Или попридержу это при себе, чтобы при случае был козырь. А вот Лескова подойдет и в лоб, улыбаясь мило-мило своими острыми зубками, сообщит: "У тебя рога, чувак".

–  Кто-кто?
– Кажется, я уже слышала эту фамилию. Точно, да - у Антона!

–  Лескова, - повторила фамилию брюнетка Нина.
– Идиотская фамилия, да?
– Явно намекая, что ее, Ниночкина, фамилия намного лучше звучит.
– А она ею гордиться. Эту фамилию, видите ли, носили ее предки, какие-то там мега крутые дворяне-графы, а она, видите ли - его прямой потомок. У нее даже какая-то родословная есть ее предок заказал недавно. Семейка у нее, я тебе скажу - просто абзац. Недаром мой отец ее папандра не любит, этого тюфяка. И как только он свое дело еще открыл?

Интересно, это просто совпадение, что именно здесь, в " музыкальной обители Кея", я встречаю девушку по фамилии Лескова, и она является Алиной, бывшей любовью самовлюбленного солиста "На краю". Господи, как все запутано. А Антон-то тогда здесь при чем? Неужели теперь брюнетка перекинулась с одного братика на другого - с Кея на Антошу, и их хваткая и деловая мама хочет, чтобы ради совместного бизнеса Антон встречался с Алиной Лесковой? И при этом Алину любит Арин. Что за бред? И с Нинкой эта девушка знакома. Вот же моя подруга обрадуется, если узнает, что Алина - бывшая, а возможно и будущая девушка Кея! Да у нее буйный припадок случиться.

Но нет, мало ли всяких Лесковых есть в нашем городе. Фамилия не редкая. НО отчего-то мне не спокойно. Надо обязательно поинтересоваться у Антона насчет этой загадочной Лесковой, которую усердно сватает ему заботливая мама.

–  Я ее ненавижу, почти так же, как пауков, мне о ее одного вида плохо, как тебе от вида крови, - продолжала Нинка

–  Почему ты раньше мне о ней не говорила?
– Удивлялась я, изредка поглядывая в ту сторону, в которой скрылся повзрослевший Максим. Он больше не появлялся, и я одновременно была благодарна ему за это и зла на него.

–  Как это не говорила?
– Заорала Нинка, напугав дядьку в синей кепке.

–  Девушка, тише, - улыбнулся он ей.
– Ты тоже стилист?

–  Хренист, - рявкнула Нинка каким-то прокуренным голосом.
– Отвали, дядя.

Мужчина не обиделся и сказал почему-то:

–  А, ты подружка Келлы. Ну ниче, ему такую девку и надо, пусть попляшет парень.
– И, дьявольски захохотав, как истинный Мефистофель, он удалился наверх.

–  Как это я тебе не говорила? Я тебе в позапрошлом году рассказывала, как мы с ней подрались на автопати в туалете.

Это случай я помнила очень хорошо - подруга много раз мне рассказывала об этом памятном событии, что я едва ли не визуально могла представить, что же случилось в том самом мужском туалете. Да-да, именно в мужском. А произошла драка потому, что на одной из каких-то крутых вечеринок Нинке и Алине (только тогда подруга называла врагиню не иначе как словом из четырех букв, первой из которых была парная глухая звуку "з") понравился один и то же мальчик. До этого у девушек не было конфликтов - они общались в разных компаниях и почти не пересекались - просто очень не симпатизировали друг другу. А после того, как обе девушки атаковали одно и того же молодого человека, их отношения накалились. Сначала брюнетка и блондинка обменивались колкостями и ехидными замечаниями, прикрывая их шутками, потом, естественно, поругалась. А когда объект их страсти, испуганный поведением двух не слишком адекватных девушек, ушел в туалет, они пошли следом за ним и умудрились подраться в уборной. Сначала молодые люди, увидевшие драку, очень обрадовались, и кое-кто даже начал снимать это на камеру, как и Алина, и Нинка, не сговариваясь, решили, что светиться в Интернете в идиотском видео под названием "яростная драка баб в мужском сортире", им не хочется. Они кинулись на тех, кто стоял с телефонами, успешно отвоевав их. Парень, который понравился им обеим, исчез в неизвестном направлении, и больше никто его не видел, зато Журавль возненавидела Алину всеми фибрами своей души. Когда я спрашивала ее, что же там за мальчик такой был, она говорила, что это был "охренительный блондинчик с милым взглядом".

–  Все, по фигу нам на Алинчика, - недовольно сопя, произнесла подруга, - давай-ка пойдем к Максиму, поговорим немного. Как старые добрые друзья. Заодно я про Ирину все узнаю.

–  Нина, перестань, - тихо попросила я ее, - и хватит о них… о нем говорить. Если хочешь, оставайся, а я пойду. Ладно?

–  Не ладно, - буркнула она и добавила со зверским выражением лица.
– Максиму надо бы кишки выпустить. Кстати… Давай, вставай. Живее!

–  Но… - еще не полностью отошла я от шока - двойного шока, можно сказать.

–  Так, быстро, пошли, - цепко схватила меня за руку подруга, - пошли-пошли, кулема, а то тут сейчас с таким видом сидишь, словно яйцо снести собралась!

–  Куда ты меня тащишь?
– Недоумевала я, не в силах сопротивляться урагану по имени "Нина".

–  Восстанавливать справедливость.
– Заявила подруга так решительно, будто хотела устроить глобальную пакость французам и взять реванш за поруганную честь родины во времена Бородинского сражения.

–  Какую справедливость?
– Вначале я подумала, что Нинка (а от нее-то ждать можно чего угодно!), найдет Максима, неизвестно как взявшемуся на моем жизненном пути повторно, подойдет к нему и распишет его улыбчивое загорелое лицо под хохлому своим острыми коготками. Наверное, если Нинка броситься на этого парня, то Келла скорее всего, поможет подружке, и тогда завяжется драка, потому как Макс хоть и спокойный, но физически сильный - у него всегда были сильные руки, я до сих пор помню их, к своему дикому стыду и ужасу - а если Келла вновь влезет в драку, его одногруппники обязательно помогут ему, потому что если синеволосому еще раз вдарят по голове, он растеряет последние остатки своего серого вещества. Может быть, даже и Андрей поможет, но другие парни-фотографы не вылежат подобного обращения со своим московским другом и вступятся за него. Получиться большая такая свалка, где кто-нибудь обязательно пострадает…

–  Не надо его бить, Ниночка!
– Воскликнула я прямо в ухо Журавлю.

–  Кого?
– остановилась от неожиданности подруга, забыв проорать а меня за то, что я едва ее не оглушила.

–  Никого не надо бить. Давай просто уйдем.

–  Ты что там опять себе напридумывала, каракатица ты моя?
– ласково обратилась ко мне девушка.
– Нет, ты просто невозможна, Катька! Мы как раз и уходим отсюда. Просто уходим.

Я изумлено поглядела на нее и покорно пошла следом за ней. Она что, оставляет своего Кея??

–  Ничего-ничего, - бормотала она воинственно, ведя меня за руку к лифту и пугая своим бормотанием спешащих мимо нас людей, как один, облаченных в деловые костюмы, - я еще покажу, только подумайте…

–  Вот, - ворчала уже на улице Ниночка, натягивая на нос большие солнечные очки в розовой оправе, - я из-за тебя пропущу фотосессию с моим милым Кеечкой, а все потому, что ты - неудачница и вообще лузер конкретный. Надо же - встретить этого лысого подонка у них!
– Последнее слово было произнесено подругой с придыханием - ее все еще не отпускала железная рука фанатизма, перекрывающая кислород к мозгу.