Мы, аристократы - 1

Праздничный ужин в этот день начался на час раньше. Старосты построили нас и повели на праздник. В коридор перед банкетным залом наш факультет прибыл одновременно с грифами, и неподалёку от нас с Ноттом оказались две известных гриффиндорских сплетницы, Браун и Патил. Они обсуждали Грейнджер, которая спряталась в заброшенном женском туалете и ревела там с самого обеда.

Бедная девчонка была ничем не виновата. Если кто-то и был виноват, то её родители, которые ради своего удобства научили её слушаться старших, но не научили находить общий язык со сверстниками. Я понимал, насколько тяжело ей приходится здесь, особенно в компании тупых раздолбаев с полицейского факультета. Мне просто стало её жалко.

– Нотт, я в туалет забыл зайти, - сказал я приятелю, который тоже прислушивался к девчонкам.
– Если что, скажешь, что я вернусь минут через пятнадцать.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и поспешил туда, где находился заброшенный женский туалет. А заброшен он был из-за того, что здесь обреталось привидение и девочкам не нравилось справлять свои нужды в его присутствии.

Я открыл дверь и заглянул внутрь. Пусто. Я вошёл и прикрыл за собой дверь.

– Грейнджер?

Из дальней кабинки донеслось короткое торопливое шмыганье носом, сменившееся настороженной тишиной.

– Грейнджер, выходи. Тут все свои.

Тишина.

– Грейнджер, я знаю, что ты тут. Патил и Браун сплетничали о тебе, а я случайно услышал. Выходи.

Тишина.

– Грейнджер, я знаю, что ты тут с обеда и уже устала реветь. Выходи.

Тишина.

– Грейнджер, я знаю, что ты вся в соплях, что у тебя глаза красные и нос распух. Выходи и умывайся, раковина рядом.

Тишина.

– Грейнджер, я дам тебе свой носовой платок, если твой уже мокрый. Приоткрой дверь, я просуну его в щель.

Тишина.

– Грейнджер, может, я и вправду вошёл не вовремя? Я могу выйти на пять минут, пока ты свои дела доделываешь.

– Давай платок, - тихо донеслось из кабинки, и дверь приоткрылась.

Я просунул туда свой носовой платок и стал ждать. Вскоре из туалетной кабинки вышла зарёванная Грейнджер, комкающая в руках мой платок. Я забрал у неё платок и кивнул на раковину.

– Повернись-ка сюда...
– сказал я, когда Грейнджер умылась. Она не спешила разворачиваться ко мне, а так и стояла перед раковиной с потупленным лицом.

– Я же сказал - тут все свои, - я взял её за плечо и легонько развернул к себе. Грейнджер сопротивлялась, но вяло.
– Поверни ко мне лицо и зажмурься.

Левой ладонью я стал водить круговыми движениями перед её лицом. Сам затрудняюсь объяснить, что именно я делал, но её зарёванное личико просыхало, а с носа проходила краснота и отёчность.

– Тепло...
– с вялым удивлением пробормотала Грейнджер.

– Вот и всё. Открывай глаза и принимай работу.

Я развернул её к зеркалу. Грейнджер посмотрела на своё отражение, хлопнула глазами и ещё раз посмотрела. В зеркале отражалось свежее девичье личико, без малейших следов длительного плача.

– Поттер, - любознательность пересилила в ней горе.

– Это что за волшебство? Ты как это сделал? Научишь?

– Бытовая беспалочковая магия. Как сделал, не знаю. Само получилось.

– Поттер, ты как всегда...
– с возмущением выдохнула Грейнджер. Вот и замечательно - пусть сердится, пусть удивляется, главное, что она отвлеклась от своей обиды.

– А теперь давай поговорим. Можешь ты объяснить мне, что тебя так задело?

– Рон... Он сказал, что я ужасная зануда и что со мной никто дружить не хочет...
– Она шмыгнула и приготовилась опять зареветь.

– Стоп-стоп-стоп... всю работу испортишь. Грейнджер, слушай сюда, и очень внимательно. Для начала скажи, зачем тебе нужна дружба с этим рыжим Уизли?

Девчонка склонила голову набок и серьёзно задумалась.

– Не знаю... может, и ни за чем. У меня и прежде... там... друзей не было. Но там у меня был дом, родители, а здесь я совсем одна...

– А почему у тебя там друзей не было?

– Ну... я не знаю...

– Подсказать?

Она коротко кивнула.

– Смотри, у тебя очень хорошо получаются отношения с родителями и учителями. Старшие говорят тебе, что ты должна делать, ты старательно выполняешь это - и ваши отношения прекрасны. Так.

– Так.

– Это схема отношений как бы снизу вверх - сверху вниз, между старшими и младшими. Тебе известно, что это правильная схема, и ты переносишь её в отношения со сверстниками. Они знают меньше, чем ты, они стараются меньше, чем ты, поэтому ты относишься к ним как старшая - даёшь указания и ожидаешь прилежного выполнения. Но твои сверстники не считают тебя старшей, понимаешь?

– Ну...

– Со сверстниками нужно строить равноправные отношения. У каждого из них свои недостатки, но воспитывать их - не твоё дело. Либо вы принимаете друг друга такими как есть, либо не принимаете. Это ты поняла?

Грейнджер не отвечала. Я ждал.

– То есть, чтобы ко мне относились лучше, я не должна делать им замечания?
– спросила наконец она.
– Но ведь они всё делают неправильно, кто-то же должен говорить им...

– Вот кто должен, тот пусть и говорит. А себе ты скажи раз и навсегда, что это не твоё дело - воспитывать всяких идиотов, на это преподаватели есть. Пусть идиоты сами нарываются и сами расхлёбывают. Если ты будешь воспитывать их, ты только испортишь со всеми отношения, но ничего этим не добьёшься.

– Но тогда они нахватают штрафных баллов, и факультет скатится на последнее место...

– Да какое тебе дело, куда скатится этот долбаный факультет! Ты им недовольна, тебя там не понимают, никто там с тобой не дружит. Что они заслужили, пусть то и получают. Пойми, ты не удержишь весь мир на своих плечах! Делай как должно то, что зависит только от тебя, а на остальное забей.

– Но баллы...

– Дались тебе эти долбаные баллы! Кому они нужны, кроме преподавателей?