Мы, аристократы - 4

Мы обменялись прощальными приветствиями, и Джонс покинул кабинет. Мой опекун последовал за гостем, чтобы проводить его до камина.

– Рик отправился прямо на Гриммо, - сказал он, вернувшись.
– Блэки, они все горячие.

– Рик - это от 'Рег'?
– спросил я.

– Да, чтобы в случае чего оговорка не бросалась в глаза. Продолжим, Гарри?

Первой в списке наших летних дел стояла помолвка Драко с Асторией Гринграсс, намечавшаяся в ближайшую субботу. Окончательная договорённость между семьями состоялась в начале июня, и пока мы сдавали экзамены, Малфои и Гринграссы готовились к торжеству и обговаривали его подробности. Дафна перенесла отказ моего опекуна как истинная леди и по-прежнему держалась со мной приветливо. Не берусь утверждать наверняка, но, возможно, её обнадёживало, что у меня еще не было другой невесты.

После помолвки Драко нам предстояла поездка во Всемирную Магическую Академию. Нужна она была только мне, но я не мог не разделить это удовольствие с Тедом. Мой опекун, разумеется, не мог не взять со мной за компанию своего сына, которому тоже не помешало бы посмотреть мир, а Драко, естественно, не мог не прихватить с собой Грега с Винсом. И было совсем уж очевидно, что Эрни Диас не мог оставаться у Малфоев в одиночестве. Значит, в Германию мы отправлялись все вместе, в сопровождении Малфоя-старшего. Из Академии мы собирались в двухнедельную поездку по городам и достопримечательностям Франции и Италии, а в первых числах августа запланировали вернуться домой. Грегу с Винсом нужно было навестить свои семьи, мне предстояло выполнить обещание великанам побывать у них в гостях, Нарцисса настояла, чтобы Драко хоть немного пожил при ней. Кроме того, нужно было выделить время на подготовку школьных заданий и на закупки к новому учебному году.

Хоть Джонс и приглашал нас на свою летнюю дачу, туда мы уже не успевали. В последней декаде августа Британия принимала у себя чемпионат мира по квиддичу - он же чемпионат Европы, потому что в странах Азии и Африки квиддич не пользовался популярностью - а Драко такое мероприятие пропустить не мог. Квиддич был мне глубоко безразличен и я охотно пропустил бы его, если бы не помнил, что на таких мероприятиях заводят и поддерживают знакомства, а также собирают и запускают слухи и сплетни. Нисколько не сомневаюсь, что таких же вынужденных зрителей, отнимающих места на трибунах у истинных фанатов, там наберётся немало.

Наконец мы оторвались от списка и с облегчением перевели дух.

– Дядя Люциус, а можно устроить мне встречу с Гриндевальдом, когда мы будем в Германии?
– поинтересовался я.
– Нурменгард ведь где-то там, верно?

Малфой изумлённо приподнял бровь - моя просьба произвела на него впечатление.

– Да, он на границе Германии со Швейцарией, в горах к югу от Боденского озера. Но зачем тебе это нужно, Гарри?

– До меня дошли малоизвестные компрометирующие слухи о молодых годах Дамблдора. Насколько они верны, может знать только Гриндевальд.

– Вряд ли он станет распространяться о них первому встречному, особенно если они компрометируют и его самого.

– Для его репутации они уже не важны. Но возможно, что он захочет испортить репутацию своему бывшему единомышленнику.

– Если бы Гриндевальд этого хотел, он уже сделал бы это раньше. В первые годы заточения к нему захаживало немало журналистов с каверзными вопросами, пока не кончилось тем, что им перестали давать пропуска.

– Это смотря как спросить и для чего использовать ответы. Даже если он ничего не скажет, попытаться всё равно стоит.

Как я и предполагал, подтверждённый компромат на Дамблдора был слишком слишком соблазнительным куском для Малфоя-старшего, чтобы тот не попытался заполучить его. Взгляд опекуна рассеянно устремился куда-то поверх меня, затем его глаза сощурились, словно выбрав некую цель.

– Пожалуй, может получиться...
– пробормотал он.
– Попечительский совет занимается не только Хогвартсом, это и Мунго, и Азкабан. Председатель попечительского совета является также официальным наблюдателем от Британии по делу Гриндевальда. Я имею право устроить посещение Нурменгарда представителями Британии под предлогом проверки условий жизни и соблюдения режима заточения узника. С ним придётся согласовывать только время беседы, а уж как сложится разговор, будет зависеть от нас. Правда, чтобы включить в представительский список тебя, потребуется надавить на связи... но ничего невозможного в этом нет. Только, Гарри, без Нотта-младшего - если твоё присутствие я еще как-то могу объяснить, за него мне не отчитаться.

– Я и не собирался брать туда с собой Теда.

– Тогда я завтра же этим займусь, недели должно хватить.

Мы с опекуном засиделись, но у меня оставалось ещё кое-что не выясненное.

– Кстати, а как у вас с расследованием по конфискованному имуществу осуждённых сторонников Лорда?

Малфой ответил без задержки, словно ожидал от меня именно этот вопрос.

– Я смог отследить примерно две трети актов об его передаче. Самое важное, похоже, содержится в оставшейся трети, к которой я не сумел подступиться, но картина всё равно складывается интересная. В Первую Магическую войну конфискацией занимались начальник Департамента по магическому законодательству Бартемиус Крауч, заместитель главы Департамента чрезвычайных ситуаций Корнелиус Фадж, а также Аластор Грюм, руководитель основной рейдовой группы аврората. Последнего, видимо, просто использовали, а к рукам первых двух прилипло немало бесхозного имущества.

– Неужели их никто не проверял?
– подивился я размаху деятельности министерских махинаторов.

– Тогда Министром Магии была Миллисента Багнолд, весьма невежественная особа как в политике, так и в точных науках вроде математики. Когда-то она заняла это место, потому что противоборствующие группировки сошлись на её кандидатуре, чтобы не усиливать соперников. Проверка отчётности руководителей департаментов никогда не была её сильной стороной, и чиновникам не составляло проблем дурачить её. Не менее половины конфискованного частично ушло к ним, частично к верным им людям.

– Там сколько-нибудь фигурирует Дамблдор?

– Почти не фигурирует. Я выяснил только, что ему через четвёртые руки достался особняк Уилкисов, но больше никакой недвижимости он тогда не получил. Не исключено, что он предпочитал движимое имущество, которое легче скрыть от отчётности. Например, немало конфискованных артефактов по бумагам было отправлено в Отдел Тайн, но мне удалось установить, что они туда не поступали. Не знаю, можно ли отследить их судьбу, это дело уже для Торфинна Роули. Я передал ему копии своих выписок в начале мая, когда его утвердили председателем Визенгамота. Он собирается устроить громкий судебный процесс по министерским махинациям - Фадж наверняка полетит с должности и ему еще повезёт, если он отвертится от Азкабана. Сейчас Роули привлёк двоих надёжных людей к архивному поиску и ещё кое-кого к опросу министерских сотрудников, которые работали с послевоенными конфискациями. Проверки займут некоторое время, но иначе нельзя. В этом деле замешаны слишком высокопоставленные шишки.

2.

На следующий вечер Джонс снова появился у Малфоев. Мой опекун пригласил его в кабинет, а через час ко мне явилась домовичка Ниппи и сообщила, что хозяин зовёт меня туда же. Войдя, я заметил, что Джонс с Малфоем выглядели слегка разочарованными, словно сбылись их неприятные, но наиболее предполагаемые ожидания.

– Садись, Гарри, - Малфой кивнул мне на кресло. Я сел и вопросительно посмотрел на него.
– Рик уже выяснил насчёт медальона - там его нет.

Я ненадолго задумался. Для создания гомункула требовался только один хоркрукс. Допустим, Дамблдор знал о медальоне. Если бы он сумел раздобыть этот артефакт, ему не понадобилось бы красть чашу Хельги Хаффлпафф из сейфа Беллатрикс Лестрейндж. Или защиту пещеры преодолеть труднее, чем защиту Гринготса? Кто же тогда взял медальон?

– А что там с защитой?
– поинтересовался я у Джонса.

В его ответном взгляде промелькнуло лёгкое недоумение с некоторой долей замешательства.