Мы, аристократы 5

– Сын?!
– забеспокоился Грей-старший.

– Он возвращается, - лихорадочно зашептал тот.
– Сейчас он уйдёт, и мы...
– шаги вдруг остановились.
– Ох... он что-то заметил, смотрит сюда...
– Митчелл оборвал фразу и попятился от щели, убирая зеркало обратно в нагрудный карман.

Похоже, сражаться будем прямо сейчас. Список пригодных заклинаний был удручающе мал - Ступефай-Инкарцеро-Секо и кое-что ещё, было бы чистейшим самоубийством применять в тесном подвале что-нибудь по-настоящему боевое. Так и вспомнишь про щекотку с танцами... хм... Авада тоже сгодилась бы, вот почему её так любят...

Мы замерли не дыша. Шаги раздались снова - медленные, тихие, неуверенные, словно человек тщательно вслушивался и всматривался в окружающее. Дориан продвигался к выходу сквозь неровный полумрак подвального магического освещения, еще не понимая, что насторожило его, иначе он уже напал бы на нас.

Вдруг сквозь меня пронёсся глубокий, вибрирующий гул. Сама моя магическая сущность задрожала от заклинания гонга, для которого не существует физических преград. Три удара подряд - традиционный вызов родовых магов, не на дуэль, а на бой. Грей-старший вступил в действие.

Дориан отнёс свои подозрения к прибытию Грея и легко взбежал по лестнице, забыв про подвал. Мы облегчённо выдохнули и расслабились.

– Где он там?
– спросил Митчелл, помня про мой амулет.

– Уже в холле, - ответил я, и чуть спустя добавил: - Идёт наружу через главный вход.

И снова три удара магического гонга - отец Митчелла повторил вызов.

– Скорее к Октавии!
– встрепенулся тот.

Мы выскочили из кладовки и побежали выручать пленницу. Дверь её камеры была сплошной, с окошечком для подачи пищи, сейчас закрытым. Октавия сидела на подстилке у дальней стены, сжавшись в комочек и обняв колени. Встретив открывающуюся дверь безнадёжным взглядом, она сдавленно ахнула и вскочила, когда узнала брата. Я оставался в коридоре, чтобы обеспечить прикрытие сзади.

– Мы за тобой, Тави, - он заботливо оглядел сестру.
– Идти сможешь?

Они кивнула и поспешила к нему. Увидела в коридоре меня, её глаза удивлённо расширились.

– Гарри?!

– Только тише, ладно?
– предупредил её брат.
– Ему сейчас не до нас, но мало ли что. Ты очень важна ему, просто так он тебя не выпустит.

– А попить можно, это ведь недолго?
– хрипло прошептала она.
– Он не давал мне ни есть, ни пить.

– Вот же тварь!
– выругался он.
– Потерпи ещё чуть-чуть, сестрёнка, сейчас нам совсем нельзя колдовать, а то он заметит.

– У меня есть вода, - я достал из сумки флягу и подал девочке. Октавия жадно припала к фляге.

– Что там, Поттер?
– нетерпеливо спросил Митчелл, пока она пила.

– Он вышел за ограду, это уже за пределами моего Ревелио. В доме пусто.

Когда она вернула флягу, мы побежали обратно. Митчелл первым, сестра за ним, я последним. Тайный ход был очищен от ловушек, Октавия не успела ослабеть за сутки голодовки и тоже спешила покинуть особняк, она почти не задерживала нас, поэтому мы за несколько минут добежали до выхода.

Выбравшись наружу, Митчелл коротким взглядом назад удостоверился, что мы не отстаём, и побежал дальше через заросли кустарника. Я был без карты, место было незнакомым, мой напарник до сих пор действовал разумно и по плану, поэтому я не заподозрил, что он может бежать не за барьер, а куда-то ещё. А когда он выскочил из кустов на лужайку перед воротами, где его отец сражался с Дорианом, вмешиваться стало поздно.

Тем более, что в мою задачу входило удерживать его от глупостей, а бежать на помощь отцу я глупостью не считал. Если Грей-старший погибнет, его детей ждала участь немногим лучше смерти, а если он победит, ему всё равно могла потребоваться помощь.

Вот разве что Октавию следовало отправить домой, но времени на это у парня всё равно не было.

Поединок магов фактически уже закончился. Грей-старший, в порванной и обожжённой одежде, скорчился на земле перед Дорианом, а тот, тоже потрёпанный, но целёхонький и вполне боевой, душил его заклинанием удавки. Я впервые увидел в лицо причину своих неприятностей в Хогвартсе - фамильное сходство обоих Греев было несомненным, только пришелец из девятнадцатого века выглядел гораздо внушительнее и раза в полтора моложе своего правнука.

Увидев эту картину, мы замерли на краю лужайки. Дориан не спешил убивать мятежного потомка, не попытавшись вразумить его. Он тряс полузадушенного Грея, дёргая удавку резкими движениями палочки, и яростно орал ему в лицо:

– Мне нечего терять, тупой щенок, если я не буду Греем, я всех вас уничтожу!

Нервы Октавии, наслушавшейся угроз от своего тюремщика, не выдержали.

– Папа!!! Папочка!!!
– отчаянно закричала она и кинулась к ним.

Я остановил её невербальным Ступефаем в спину и бросил Митчеллу, срываясь с места:

– Забери отца!

И затем с полпути, со всей мощью, с замахом от плеча, чуть ли не с рычанием:

– Флагелло!!!
– действительно, в реальном бою хотелось выкрикивать заклинания в голос.

Огненный бич обрушился на спину Дориана, заставив его отвлечься. Не успел он обернуться, как следующий бич опоясал его руку и прервал удушающее заклинание. Сам Дориан не пострадал, я видел в магическом восприятии, что он по уши обвешан защитными амулетами, которые нужно было истощить, чтобы добраться до него.

Я полосовал его заклинаниями, не давая ни секунды передышки и стараясь оттеснить от жертвы. Почувствовав сильного противника, он бросил Грея и полностью переключился на меня, успевая отразить больше половины моих атак и посылая в меня не менее мощные ответы. Но рукопашные тренировки прошли для меня не зря, я был быстрее и изворотливее - а главное, знал, когда и как уклоняться и защищаться. Что-то я брал на щит, от чего-то уворачивался, а брошенную в меня Аваду погасил глыбой дёрна, вырванной из земли. Если Дориан и хотел остановить Митчелла, подобравшегося к отцу и тащившего его от нас, я ему такой возможности не давал.

Когда оба Грея оказались на безопасном расстоянии, пришёл момент настоящей силы.

– Ира Йовис!!!
– и небеса разверзлись.

Столб молний ударил в Дориана, в считанные доли секунды сокрушив его защиту. Сам он каким-то чудом выскочил из-под заклинания, но словил моё Инкарцеро и упал, с головы до ног опутанный верёвками.

В воздухе остро запахло гарью и озоном. Я подбежал к Дориану. Тот был в полном сознании и нигде не поранен, если не считать множества мелких царапин от взорвавшихся амулетов, которые исчезали у меня на глазах, напомнив, что весь физический ущерб переводится с Дориана на обитателя его портрета. Колдун уставился на меня взглядом пойманного, но не покорившегося зверя.