Мы Бреннаны

По-прежнему над столом висит награда за рассказ о Кейле, полученная ею в школе. Он прочел рассказы, опубликованные в лос-анджелесском художественном журнале, и перечитывал их не раз. По сути, то была дань Денни и Шейну. Стиль ее оставался чист и гладок, но он обрел зрелость. Персонажи стали сложнее. В самых паршивых обстоятельствах она отыскивала что-то смешное. Когда он читал ее рассказы, ему казалось, что он подглядывает в замочную скважину шести лет ее жизни.

Шум воды смолк. Кейл пошел к комнате Джеки и переступил порог открытой двери. Прошлым летом, когда Джеки работал над портретом Люка, он несколько раз приглашал Кейла к себе. Он писал портрет мальчика не по какой-либо причине: ни праздника, ни дня рождения – просто так. Джеки обычно так и делал. Его последняя работа стояла на мольберте, покрытая куском ткани. Кейл приподнял ткань, оставив ее свисать с угла. Потом отошел назад и взглянул.

Женщина на картине сидела на полу, прижав колени к груди.

Она положила голову на колени.

Лица видно не было, но Кейл понял, что она плачет.

Женщиной была Санди.

Из него словно вышибло весь дух, как тогда, в пятом классе, когда заботливый вышибала угодил ему прямо в грудь, отчего Кейл сложился пополам, не в силах вздохнуть.

Фон на картине был темный, повсюду серели тени, так что все внимание было обращено на нее. Длинные волосы закрывали лицо. Она обхватила колени ладонями. Серые кроссовки мысками были повернуты друг к другу.

– Приветик, пижон… – Кейл обернулся. Джеки стоял в джинсах и футболке, волосы влажные, а глаза широко раскрыты. – Ты в порядке?

Кейлу удалось сделать вдох.

– Почему ты мне не рассказал?

– Нельзя было. Не мое это было дело.

Кейл шагнул к нему.

– Так и есть. И это все, что ты можешь сказать?

– Она была в отчаянии. Заставила меня поклясться…

– Ты дал ей уехать. – Кейл ухватил Джеки за грудки и ударил его о стену. – Ты мог бы хоть слово сказать, что угодно!

– Что тут происходит? – донесся от двери голос Денни.

Джеки стоял, опустив руки.

– Тайна была не моя, чтоб ею делиться.

Кейл рванул Джеки на себя, а потом опять отпихнул в стену:

– Насрать. Если она не могла, то тебе следовало бы. – Он почувствовал, как на его плечо тяжело легла рука Денни.

Джеки стоял, безвольно уставившись в пол.

Кейл, следуя молчаливой просьбе Денни, отступил.

– Кейл прав, – сказал Денни. – Ты должен был рассказать кому-нибудь до того, как она уехала. Не понимаю, какого дьявола ты раздумывал?

Джеки отошел от стены:

– Ты не понимаешь. Я нашел ее тогда утром, я потом заботился о ней, когда она пошла вразнос. Думаешь, мне не хотелось что-то сказать? – Джеки поднял руки к груди. – Ты хоть понимаешь, каково это – смотреть, как она уезжает, и молчать? Только это был ее выбор.

Денни в сомнении покачал головой.

– А ты что хотел, чтобы я сделал? – взорвался Джеки. – Плюнул на ее желание, как тот гад дроченый сделал в ту ночь в «Жестянке»?

Кейл содрогнулся всем телом.

– Нет, – выдавил он.

Денни провел ладонью по лицу.

– Тебе следовало уговорить ее поговорить с кем-нибудь.

– А я уговорил ее поговорить с кем-нибудь, – сказал Джеки. – Она маме рассказала.

– Что? – вскинулся Денни.

– Санди рассказал маме, что с ней стряслось, за неделю до того, как удрала в Калифорнию.

И Кейл знал, что получилось в итоге.

– И ваша мать велела ей молчать.

Джеки кивнул.

– Да нет, не могла она, – сказал Денни. – Это же нелепо.

– Могла. – Голос Джеки был тих, но внятен. – Мама сказала, что ничего хорошего не получится, если все узнают. Убеждала Санди, что смысла нет, гад все равно уехал. Что если она сообщит об этом, весь город узнает и люди станут ее винить и прежде всего за то, что она туда пошла. Это лишь огорчит всех, да и с тобой, – кивок в сторону Кейла, – у нее уже никогда не будет по-прежнему. Денни, мама уверила ее, что это навредит семье.

Эти подробности (весьма схожие с суждениями Мавры Бреннан), похоже, развеяли в сознании Денни все сомнения. Он отступил назад и рухнул на кровать Джеки.

У Кейла не было слов. Вот она, трагедия: дочь просит у матери помощи в том, что для нее жизненно важно, а ее отвергают. Он по-настоящему не верил в геенну огненную, но какую-то долю секунды надеялся, что Мавру Бреннан там уже поджаривают.

– Это что? – Денни наконец-то заметил картину на мольберте. Никто ему не ответил. Он встал и всмотрелся. – Это…

Кейлу хотелось закричать что-то вроде: «Какого дьявола ты живописал это дерьмо?» Однако он стоял молча.

– В то утро попозже я побывал в «Жестяной дудочке», – заговорил Джеки, вновь привалившись спиной к стене. – Я отвез ее домой из больницы, в потом махнул туда.

В тот момент Джеки казался моложе, рубашка смялась там, где ее ухватил Кейл, а голос казался слегка защищающимся.

– У меня целый план был готов: дождаться, подловить его одного и молотить, пока он дерьмом не изойдет. Я был в бешенстве. Даже пистолет из бара прихватил.

Взгляды Кейла и Денни на мгновение встретились. Отыщи Джеки Уэлша тогда, кто знает, что могло бы произойти.

– Только хозяин сказал, что Уэлш уехал навсегда. – Джеки вскинул руки. – Я не знал, что делать. После того, как Санди поговорила с мамой, она сказала мне, что ей просто необходимо место, где можно свободно дышать, и время, чтобы во всем разобраться. Что через несколько месяцев она вернется. Она говорила так уверенно!

Для Кейла эти слова имели смысл. Санди всегда была голосом разума и знала, что нужно членам ее семьи. Так почему бы Джеки было не поверить, что и на этот раз она знает лучше всех?

* * *

Они с Денни пешком отправились в паб и в молчании занялись обычной подготовкой. Пропал весь гнев по поводу финансового положения, в какое их вверг Денни. Услышанное ими от Санди затмило все остальные признания. Увы, Кейл не знал, как подступиться к разговору об этом, как раскрыть ей две истины, с которыми они оба пытались примириться.

Санди была изнасилована.

И ее мать велела ей скрыть это.

Они работали молча. Среда была тем днем, когда приходилось горбатиться без отдыха от открытия до закрытия заведения. Нужно было все разложить и внутри, и снаружи паба, иначе позже вечером придется замедлить обслуживание, бегая в подвал за товаром, или дожидаясь чистых бокалов, кружек и рюмок, или отрывая от дела одного из официантов, чтобы нарезать фрукты для напитков.

Кейл заполнял полки позади бара, когда вошла Санди. Она постояла в дверях, освещенная утренним солнцем. Санди махнула ему рукой. Что-то переменилось. Ее поступь стала увереннее, она сняла бейсболку и гордо подняла голову. К тому же на ней была облегающая футболка с длинными рукавами.